Каждая сыгранная нота - Лайза Дженова Страница 37

— У тебя все ни разу не отлично. Вот у Райана Гослинга в «Дневнике памяти»[29] все отлично. А ты вылитый Микки Рурк в «Рестлере»[30].

Сгорая от стыда, она борется с желанием взять и натянуть на голову одеяло, в которое укуталась.

— Говорю, что вижу.

— Я еще даже в душе не была, — признается она, хотя это и так ясно. — И выпила уже две чашки кофе. Сегодня лимит на кофеин исчерпан — иначе ночью глаз не сомкну.

— Можно взять и без кофеина.

— Билл, я в порядке. Честно.

— Кофе без кофеина в час тридцать, или в полседьмого, когда закончу работу, идем пить мартини. И никаких больше отговорок. У меня есть нехилая такая бита, они отлетят обратно по адресу.

— У меня все хорошо.

— У тебя все плохо.

— Я не могу в полседьмого. Кевин будет здесь только до шести.

Билл щурится на нее сквозь очки в черной оправе, как будто обдумывая следующий ход в шахматной партии.

— Ты меня с ума сводишь. — Снова проверяет телефон. — Ладно, мой следующий подопечный живет тут рядом, так что давай не будем откладывать. Пошли.

Он уверенным шагом, прямо спецагент на задании, направляется в кухню, и Карине ничего не остается, кроме как последовать за ним. Они располагаются друг против друга за маленьким квадратным столиком. Билл смотрит ей в глаза, молча изучая, а она чувствует себя настолько обнаженной и одновременно защищенной под его взглядом, что изо всех сил старается не расплакаться.

— Ну, милая, рассказывай мне, что тут у вас творится. Мне нужны подробности.

— Ты о чем?

— О вас двоих. Я не просто так спрашиваю, в доме такая напряженная атмосфера, хоть на стенку лезь.

Карина откидывается на спинку стула и моргает. Вот это потрясение! Она-то думала, что по отношению к Ричарду являет собой чуть ли не образец корректного, вежливого и ответственного поведения, особенно в присутствии Билла, которого обожает, уважает и хочет впечатлить. Разногласия между бывшими супругами остры как лезвия, и она чувствует их все до единого, но ей казалось, что взаимная неприязнь проявляется на личном, невидимом постороннему глазу уровне. Карина не подозревала, что Билл или кто-то еще, заглянувший к ним в дом или ухаживающий за Ричардом, может их уловить.

— Серьезно?

— Вы готовы на все, только бы не встречаться взглядом. Без дураков, если оказались в одной комнате, то шныряете глазами так, что у меня голова кругом идет, даже присесть хочется.

— Ты же знаешь, мы в разводе, — поясняет она приглушенным голосом. Карина не хочет, чтобы Ричард услышал ее через распахнутую дверь, поскольку не знает, какими подробностями он уже успел поделиться с Биллом.

— А ты планируешь хоть когда-нибудь рассказать про себя все как есть?

— Тебе?

— Ричарду.

Карина медлит. Этого она не ожидала. Теребит большим пальцем шелушинку на растрескавшейся нижней губе, ощущая на руке собственное кофейное дыхание. Тянет за тонкую полосу кожицы, и та отделяется до тех пор, пока Карину не останавливает острая вспышка боли. Женщина облизывает губу, чувствуя на языке кровь.

Билл ждет, не сводя с нее глаз.

— Отчасти мы потому и в разводе, что не умеем друг с другом разговаривать.

— Послушай, я, конечно, не могу полностью войти в твое положение, но глаза не обманешь, а на мою долю тоже выпало немало. Приходилось терять близких. В конце концов все сводится к покою на душе и к примирению с прошлым. Надо простить.

Она приняла Ричарда в своем доме. Она стягивает с него трусы, чтобы он мог пописать, а после вытирает мочу с сиденья унитаза и с пола, отсасывает слизь у него изо рта, несколько раз за ночь поправляет на нем эту чертову маску, чтоб она прилегала герметично, вводит ему в желудок при помощи шприца жидкую пищу и воду, проверяет, чтобы дверь в кабинет не захлопывалась, а оставалась приоткрытой, чтобы он мог уходить и приходить. И выполняет еще тысячу других дел. А теперь она должна еще и простить его? Ей хочется поступить правильно и вместе с тем угодить Биллу, но у нее совсем не осталось сил. Она полностью вымотана.

— Я не в состоянии сделать для Ричарда больше, чем уже делаю. — Карина скрещивает на груди руки.

— Солнышко, простить Ричарда ты должна для себя. Не для него.

Карина смягчается, неожиданно для себя пробуя поразмышлять в этом новом ключе. «Если я прощу Ричарда, то сделаю это для себя. Может, это действительно так?» Примеряется к данной мысли, но вместо впечатления правдивости, как от фразы «небо имеет голубой цвет», та воспринимается скорее как «небо — бесконечное пространство, протянувшееся через более чем сотню миллиардов галактик». Вероятно, так и есть, но осмыслить подобную правду она не способна.

— Не знаю, осознала ты это до конца или нет, но до девяноста лет он, скорее всего, не доживет.

— Я знаю.

— Тогда не стоит тянуть. Так ты можешь просто упустить свой шанс.

Билл смотрит ей прямо в глаза, удостоверяясь, что его слова проникли в ее сознание, и сердце Карины частит, как будто получив предупреждение, вызов или угрозу. Она кивает, но не представляет пока, на что соглашается.

— Мне пора бежать. Но еще кое-что, милая. Себя надо поберечь. Я слишком часто вижу, как сиделки перегорают. Тебе надо выбираться из этого дома и посвящать время только себе.

— Я каждую неделю хожу с Элис на прогулку.

— Этого недостаточно. Как насчет познакомиться с кем-нибудь?

— Имеешь в виду мужчину?

— Да, мужчину. Или женщину, если ты по этой части. Да кого угодно. Сходи на свидание.

— Нет. — Она категорически мотает головой, отметая его предложение.

— Посмотри на себя. Ты же красавица. Ну или станешь ею после долгого душа, легкого макияжа и, может, посещения магазина.

— Последнее, что мне нужно, так это еще один мужик, о котором придется заботиться. Спасибо, уволь.

— Да ради бога, я ж тебя не замуж гоню. Так, ужин там, вино. Да и перепихнуться тебе не повредит, девонька. Это я так, к слову. Ты же знаешь, я тебя люблю.

— Спасибо. Просто… У меня все хорошо.

— Ладно. — Билл поднимается. Он ей не верит, но пока довольствуется сказанным. Ему пора. — Но найди что-нибудь только для себя. БАС рано или поздно уморит Ричарда. Смотри не дай ему сделать то же самое и с тобой.

Он целует ее в макушку и уходит. Она остается сидеть на месте, слушая попискивание, которое издают его резиновые подошвы при соприкосновении с деревянным полом гостиной, а