Иван Истомин - Первые ласточки Страница 38

— Мы пойдем на ульку? — спросила малышка Груня бабушку.

— Конечно, на улицу. — Эдэ накинула шаль. — Ты хорошо стала говорить.

— А вот у меня внук Федул и чуть старше Груни, а не говорит ведь до сей поры. — Старуха Анн неторопливо одевала внука. — Все понимает, а говорит только: вав, вав… Вавлё, что ль, хочет сказать, — она засмеялась.

Эдэ удивленно посмотрела на Анн:

— Вавлё?! Он разве известен и здесь? Вот чудеса! Мы думали, рассказывают лишь пастухи за Камнем о Вавлё.

— Да ведь Вавлё-то был схвачен в Обдорске, — отвечала Анн. — Давно это было… Ну, пошлите на улицу, там наговоримся…

Старушки вышли и сели на завалинке старого дома на солнечной стороне. А малыши увидели возле крыльца густую, еще зеленую травку и кинулись к ней.

— Петул-Вась ведь лекарь. Почему до сих пор не лечит сына Федула? — спросила Эдэ.

— Говорит, ребенок слышит все, значит, и разговор появится. Это, мол, бывает, — ответила Анн. Она посмотрела на солнце, зажмурилась:

— А Вавлё-то точно в Обдорске был схвачен…

И две старушки, посматривая иногда на малышей, заговорили о Вавлё.

Илька, сидя на полу в сенях у распахнутой двери, сперва не слушал их голоса, погруженный в какую-то думу. Но потом вдруг до его слуха дошло: «Вавлё».

«Может, Вавлё-Максим? — подумал Илька. — Наверно, бабушка Анн рассказывает про его чудачества».

— Бабушка Анн! Ты говоришь про Вавлё-Максима? — крикнул Илька.

— Не-ет, — ответила старушка Анн. — Мы вспоминаем настоящего Вавлё…

— О-о, надо послушать. — Илька быстро перелез через порог на крыльцо, взял костыли, подошел к бабушкам, сел на край толстущего лиственничного пня. Ноги его были обуты в чурки-тюфни из старой кожи с длинными, до колен, чулками, как и у всех ребятишек в эту пору.

Бабушка Анн уставилась на внука:

— Мы толкуем про Вавлё настоящего, а не про Вавлё-Максима. Давно это было. Ты, Иленька, еще и в помине не был. Ну да, расскажу вроде сказки о Вавлё и его племяннике. Может, вспомню али придумаю сама…

— Давай, давай, бабушка, — обрадовался мальчик и сел поудобнее. — Люблю слушать сказки…

Бабушка Анн шевельнулась на месте, причмокнула губами и языком, видимо готовясь к началу сказки. Подперев рукой впалую щеку и качаясь из стороны в сторону, бабушка запела чуть дрожащим голосом:

На далеком Севере у моря-океана,У моря-океана да Обдорска, считай,Родился мальчик у яранов в чуме,Родился в чуме, и назвали его Вавлё…

— В малице родившийся… — Эдэ вспомнила эту подробность.

— Во-во, — поддакнула старуха Анн и продолжила сказку.

Но тут Илька спросил:

— Как это родился в малице? В животе у мамки, что ли, был так?

Бабушка Анн ласково сказала:

— Ты слушай, а не мешай. Ладно? А то могу ведь и запутаться… Так вот, слушайте:

…Вавлём назвали его, Вавлём стали звать.Рос Вавлё у яранов да у бедняков.И большой вырос и справедливый:У оленщиков отбирал лишних оленейДа раздавал беднякам безоленным.Вот за это Вавлю и ненавидели,Ненавидели в тундре оленщики…Вот позвал Вавлё однажды племянничка:— Иди-ка ко мне, мой племянничек,Разговор с тобой есть очень важный,Очень важный да нужный и большой —Десять лет мы уже не бывали в Обдорске,В Обдорске да в домах-избах.Хлеб мы едим — один затхлый остаток.В Большой Обдорск надо съездить, однако.Еду всякую да прочие товары привезти…Согласился племянник, стали готовиться:Песцовые шкурки они складывают на одну нарту;Лисьи шкурки они складывают на другую нарту;Десять нарт-вандеев таких набралось…

— А богато живут — шкурок-то сколько! — добавила Эдэ и, вспомнив наказ Анн, закрыла рот.

Илька зашикал — нельзя мешать бабушке.

— Ничего, — сказала она. — Теперь можно. Вспомнила наконец.

Вот поехали в путь-дорогу дальнюю,В путь-дорогу дальнюю да на оленях.Едут и едут по снежному полю,К Ларьях-озеру уже подъехали.Кто-то один из них заметил-крикнул:— Семь гусей летят, семь гусей!Это в зимнюю-то пору, морозную?!Что бы это значило, что значило?..И племянничек тоже удивляется:— Видно, это дурной знак! Видно, дурной!Смотрите, смотрите — один-то гусьСовеем опускает левое крыло!Дядя, дядя! Видно, это дурной знак!А Вавлё усмехается, говорит племяннику:— Пустое это! Что может знать крылатый гусь?..— Нет, он знает, — говорит племянник. —Крылатый гусь летает везде!..— Это пустая примета древних стариков, —Отвечает опять дядя Вавлё. —Пустую примету они придумали…Только не сдается его племянник:— Дядя, дядя! Давай-ка отнесем амдер,Отнесем амдер на берег озера!Выставим вместо знака-паса!В сухую оленью шкуру-амдерПустим-выстрелим стрелу из лука!Что-нибудь она да покажет нам!Дядя, дядя! Амдер дай мне, амдер дай!Вавлё дал амдер своему племяннику.Племянник тот амдер поставил стоя.Вавлё взял и пустил стрелу,Стрелу из лука, будто играючи.Видно, попал Вавлё в цель-отметину —Показалось на оленьей шкуреПятнышко крови, как будто свежей.И племянник тоже пустил стрелу из лука,По сухой оленьей шкуре выстрелил,Выстрелил и тоже попал в цель.Он взял шкуру — шкуру оленью, сухую,И понес показывать пастухам-оленщикам.Те смотрят — верно, ведь выступила,Выступила кровь, как стрельнул Вавлё.А племянник говорит, а племянник тревожится:— От моей стрелы не выступила кровь,Не вышла кровь на сухую шкуру!Дядя, дядя! Вернемся назад скорее!Видно, это плохой, дурном знак!На сухой оленьей шкуре-амдереКровь не должна выступить, не должна!..— Пустое это, — говорит опять Вавлё. —Одна жилка на шкуре не просохла.Моя стрела попала как раз в нее.Оттого и пятно крови выступило.Пустая примета — стрельба по оленьей шкуре.Выдумка древних, седых стариков.Поехали дальше — надо спешить нам.В Большой Обдорск, в Большой Обдорск!..Вот отъехали от озера и видят —Приближается навстречу белая упряжка.Повстречались они да и поздоровались.Встречный мужчина и говорит-жалуется:— Уж так долго не наведывались, Вавлё!Тебя ведь хотят избрать из ярановВместо остяцкого князя Тайшина!Меня отправили на поиски тебя,А ты сам, Вавлё, явился! Молодец!Поехали вместе с твоим аргишом.[18]С твоим аргишом да не очень большим!..Вот опять тронулись с места, поехали:Белая упряжка впереди как ведущая;Вторая упряжка, конечно, у Вавлё;Остальные сзади аргишом-караваном.Едут и едут, едут и едут.Вон уже показался Большой Обдорск.Где-то находится изба князя Тайшина.К избе князя Тайшина подъехали.Помощник князя вышел навстречу:— Скиньте парки! Снег отряхните!Заходите, заходите в избу князя,В избу князя как большие гости!..В избе было наготовлено питья-еды,Питья-еды да сколько пожелаешь.Вавлё и племянника усадили за стол,Усадили за стол да в отдельной комнате,Вавлё посадили в красный угол,В красный угол да самый почетный.И племянника тоже хотят усадить,Хотят усадить возле своего дяди.Но племянник отказывается от красного угла,От красного угла отказывается он.Вавлё подносят большую кружку водки,Большую кружку водки да полную.И племяннику тоже полную поставили,Поставили перед ним, молодым-юным.Он лишь пригубляет, пригубляет только.Глядит, а Вавлё пьет, дядя Вавлё пьет,Будто никогда не видывал водки.Всю полную большую кружку опорожнил…Вдруг свет погас, погас свет вдруг.Потом обратно стало светло как днем.А дядю Вавлё, оказывается, схватили,Схватили да скрутили у стола.Видит племянник — вяжут дядю Вавлё,Вяжут дядю Вавлё проволокой.И на него, на племянника, накинулись.Племянник рукой взмахнул, отпрыгнул,Отпрыгнул в сторону и хотел выскочить,Хотел выскочить на улицу — дверь за запоре.Тогда кинулся он к окошку обледенелому,Хотел выпрыгнуть, да не мог — решетка,Железная решетка ведь на окошке.На шесток вскочил удалой племянник,Глянул через трубу — небо виднеется,Небо виднеется, и подтянулся тут.Подтянулся тут и плечами двинул,Плечами двинул — треснула печь напополам.Наверх взобрался — небесный свет увидел,Небесный свет увидел — сказал, как заклинание:— Когда-нибудь дядю Вавлю проведаю,Проведаю дядю Вавлю, в гости явлюсь к нему.Отыщу его голову, дядину голову буйную,В Большой Обдорск явлюсь в гости,Явлюсь в гости в Большой Обдорск!..[19]

Ну вот и все. Вся песня-сказка.