Чего ждет Кейт - Бекки Алберталли Страница 38

Радость затапливает меня. Ее столько, что уже не вместить. И гроза за окнами школы, и считаные часы до репетиции, и встреча с Мэттом в коридоре, и то, как он одет. И мысль, которую я прячу от самой себя: что, если он специально сегодня принарядился. Как и я. На мне короткое летящее платье, черное, с цветами, и джинсовый пиджак. Потому что я иду на репетицию романтической сцены с парнем, в которого влюблена, и если не приложить с утра чуточку больше усилий, то зачем вообще все это? Возможно, я слишком много об этом думаю. Возможно, парни об этом не думают вообще. Но вдруг? Вдруг?

Но лучшее за сегодня – это сидеть и безумствовать с Андерсоном в кабинке туалета. Столько всего надо обсудить, что мы еле успеваем перевести дух. Синие глаза, слегка взъерошенные волосы Мэтта и эта кофта. О, эта кофта!

Трудно объяснить, но было здорово. Потому что эти двадцать минут, пока мы прятались в туалете, Мэтт снова принадлежал нам. Нам обоим.

Сцена сорок вторая

К концу дня гроза расходится еще сильнее. Мэтт приходит на репетицию промокшим до нитки: щеки раскраснелись, мокрые пряди волос прилипли ко лбу, как будто он только что вышел из душа. Я смотрю на него и теряю дар речи.

– Забыл сценарий в машине, – объясняет он.

У Энди, Рейны и Брэнди плотные репетиции уже были, поэтому я примерно знаю, чего ожидать. Первые полчаса мы будем работать над песнями, потом еще тридцать минут – над постановкой сцены и разными мелочами, а в оставшееся время пройдем сцену целиком: и песни, и движения. Если верить Андерсону, на такой репетиции только и делаешь, что повторяешь одно и то же. Но мне кажется, это не так уж и плохо.

Можем повторять поцелуй между Ларкин и Гарри сколько угодно. Нет, я вовсе не одержима этим поцелуем, поцелуем, поцелуем, поцелуем, поцелуем, поцелуем, поцелуем, поцелуем, поцелуем.

По

це

лу

ем.

Видно же, что я держу себя в руках, да? Совершенно не волнуюсь и держу все под контролем.

– Гарри и Ларкин, подойдите сюда, – окликает нас мистер Ди. Потом он начинает играть вступление к The Price is Right. Мне нравится, как он всегда находит, что можно еще сделать. – Давайте разогреемся. Начнем с распевки. «А», пожалуйста.

Мы занимаем места возле пианино, бок о бок, и пропеваем все пятьсот миллионов тональностей, которые мистер Ди держит в голове. Все. В мажоре, в миноре, на пределе диапазона, на нижней его границе.

– Теперь «О».

Есть что-то волшебное и таинственное в том, чтобы повторять дурацкие упражнения распевки вместе с Мэттом. Не говоря уж о том, что во время этих дурацких упражнений он кажется еще более симпатичным. Он стоит идеально прямо, как мальчик из хора, прижимая руки к диафрагме. Мокрые волосы мило складываются в завитки возле его ушей. У меня сейчас сердце не выдержит.

– Прекрасно! Теперь… «Ба»!

Но стоит мистеру Ди произнести это, как снаружи раздается оглушительный раскат грома.

– Хм. Не стоит?

Он поднимает глаза к потолку, будто консультируясь с богом.

Лампы мигают.

– Не стоит, – подтверждает Мэтт.

Мистер Ди кивает.

– Я понял намек. Перейдем-ка лучше к самим песням, пока у нас еще есть электричество, согласны?

Мы начинаем работать над In a Little While, а Мэтт наклоняется поближе и говорит, что это его любимая.

И моя тоже. Самая любимая во всем мюзикле. Трудно сказать, почему она мне так отзывается, но что-то созвучное в ней есть. Очень созвучное. Да, она вроде бы о том, как средневековый рыцарь тайно спит с фрейлиной. Но на самом деле, мне кажется, речь в ней о принятии и уверенности – и о том, что испытываешь, когда представляешь для себя самое лучшее будущее. Прекрасное будущее, которое нужно держать в секрете, будущее своей мечты.

Наверное, то же чувствовала Рапунцель. Как в песне «Когда начнется жизнь».

Мы все еще вместе у пианино, Мэтт стоит так близко, и я почти готова к тому, что у меня голос сорвется или вообще пропадет. Но я все равно продолжаю петь, и звучание оказывается даже лучше, чем можно было ожидать. Нет, я не идеальна, но слова в целом помню. А Мэтт в роли сэра Гарри все такой же мечтатель, хотя изменение тональности в конце второго куплета ему не дается. Но даже этот небольшой сбой только делает его еще привлекательнее.

С планированием у мистера Ди не складывается, поэтому мы успеваем только один раз пройти с ним Yesterday I Loved You, а потом за нас берется мисс Джао. Мы уже частично поставили отдельные фрагменты In a Little While, потому что ей отлично удается втискивать маленькие эпизоды индивидуальной работы в общие репетиции. Но сегодня первый раз, когда у нас есть возможность пройти всю сцену с начала, и Джао то и дело прерывает нас, чтобы все исправить.

– Мэтт, шаг вперед. Хорошо. Кейт, прислонись к нему и положи руки поверх его рук. Ага.

Дурацкая поза для выпускного, но сейчас она выглядит отлично. Мэтт то и дело тихо извиняется за мокрую кофту, и это так мило, что я то и дело хихикаю – хихикала бы, если бы вообще дышала. Но на деле мой мозг и тело отказываются функционировать, и я чувствую только маленький участок на животе, к которому прижаты руки Мэтта.

Ох уж эти плотные репетиции. Ох уж.

– Да, хорошо, – говорит мисс Джао. – Девон все записывает, поэтому можете потом отдельно с ним встретиться и перенести пометки в свои сценарии. Пока давайте продолжим и разберемся с Yesterday I Loved You. Кто готов к поцелую?

Очевидно, мистер Ди, потому что он начал играть отрывок из песни, тот самый кусочек про молочно-белые сумерки, который, по уверению Андерсона, метафорически описывает сперму. Ох. Конечно, всегда мечтала, чтобы эта мысль начала ассоциироваться у меня с мистером Ди. Видимо, я очень сильно краснею, удивив даже Мэтта. Он бросает на меня заботливый взгляд: «Ты точно готова?»

Да я родилась готовой. Еще в утробе была готова. К поцелую, я имею в виду, не к молочным