Леонид Нетребо - Мидии не родят жемчуг (рассказы) Страница 39

Декламируя выдержки из учебника по природоведению, Джокер жестикулировал. Чем дольше он говорил, тем размашистей становилась амплитуда его жестов. Чтобы не быть задетыми, Сергей и Ольга старательно отстранялись от рассказчика, и скоро уже сидели прижатыми к противоположным от Джокера сторонам своих кресел.

- Страх великое дело, - продолжал Джокер, казалось, не замечая неудобств, которые причиняет слушателям. - Вот взять атомную бомбу...

Переход от мира животных к военной тематике уже был определенным облегчением для слушателей - Ольга и Сергей понимающе улыбнулись друг другу. Джокер заметил это и, чтобы показать, что он понял смысл их общей улыбки и контролирует ситуацию, сказал, выделяя интонацией фразу, как всего лишь отвлечение от генеральной темы:

- Между прочим, про некоторых женщин говорят: да она страшнее атомной бомбы!... А, скажи, ты ведь знаешь, - он опять призвал Сергея в свидетели, и после этого быстро повернулся к Ольге, поясняя: - Про некоторых кажется эталон красоты. А разденешь - ну, бомба, в натуре, страх божий. - Довольный эффектом - девушка отвернулась к иллюминатору, а у Сергея улыбка сменилась кислой гримасой на покрасневшем лице, - Джокер откровенно засмеялся. Дескать, не обижайте меня, а то еще больше сконфужу. Победно продолжил: - О чем мы там говорили? Ах, да - об атомной бомбе. Так вот. Все знают, что вряд ли когда-нибудь кто-то сознательно ее применит - страшно. То есть, угроза применения бомбы это, как говорят карточные "кидалы", блеф. Но этот блеф творит, в принципе, великое дело, - Джокер надул щеки, сделал паузу и напыщенно закончил фразу, почти пропел: - дело мира!... - И, как для манеры его разговора, оказывается, являлось типичным, в конце фразы хохотнул: Дело мира живет и процветает!

- Но бомба это частности, - назойливо продолжал Джокер после паузы, суть же в том, что миром, оказывается, управляет страх. Вернее, - он напрягся, подбирая слова и докончил предложение почти по слогам, - страх делает высоким уровень терпимости цивилизованного общества. Терпимости, которая порождена - внимание, дамы-господа! - порождена - ха! - его величеством животным страхом.

Он повертел головой, любуясь реакцией Сергея и Ольги, и не найдя в их мимике безоговорочного согласия, перейдя на шепот, преложил:

- Хотите эксперимент?

Не дожидаясь ответа, Джокер приподнялся в кресле, с грациозной пластичностью, как фокусник или вор-карманник, мягко вытянул изогнутую руку и щелкнул по затылку сидящего перед Сергеем пассажира. Это было настолько неожиданно, что Сергей не успел правильным образом отреагировать. Впрочем, что следует делать, имея перед собой, в просвете двух кресел, гневное лицо человека, которому только что щелкнули по макушке, Сергей, разумеется, никогда не знал. Он скосил глаза на Джокера. Джокер полулежал с безмятежным видом дремлющего мирного гражданина: глаза закрыты, нижняя губа - признак глубокого сна - оттопырена. На веках классическая татуировка: "Не буди". От растерянности Сергей, отвечая на вопросительный, обезображенный яростью взгляд мужчины, просто пожал плечами. Это выглядело как издевательство совершившего хулиганскую выходку над униженной жертвой. Мол, ничего страшного, гражданин, так получилось (интонация Джокера). Кончилась немая сцена тем, что возмущение сменилось смятенной обиженностью и гражданин отвернулся. За всем этим удивленно наблюдала Ольга, которая, судя по вздернутым бровям, тоже была шокирована выходкой Джокера.

- Ну, вот, - прошептал Джокер, открывая глаза, - убедились? А если бы он не вытерпел? Конкретнее: если бы не струсил? Что тогда? Война? Мордобой? То-то же!... Валерка знает, что говорит. Хотите еще раз? - он обозначил движение вперед. На этот раз Сергей непроизвольно схватил его за плечо. Джокер громко засмеялся: - Ладно, ладно, шучу! - И вдруг резко стряхнул с себя ладонь Сергея и перестал улыбаться: - А это, - обратился он к Ольге, кинув косой небрежный взгляд на свое плечо, - пример того, как даже робкие люди могут в критических ситуациях мобилизовываться. Наша с вами задача, мадам Одуванчик, вовремя ставить таких людей на место. А пока я, с вашего позволения, схожу в туалет.

Когда Джокер ушел, Сергей поймал на себе жалеющий взгляд Ольги. Это было неприятно. Он не знал, как себя вести. Ольга подала голос, прервав неуютную паузу:

- Не расстраивайтесь, Сергей!... Будем считать, что нам с вами просто не повезло сегодня. - Слегка смутившись неоднозначности сказанного, пояснила: - Не повезло с соседством. Скоро прилетим. И забудем этого шутника.

Шутник, как будто услышав, быстро напомнил о себе: в хвосте самолета он громко оправдывался перед стюардессой. Суть претензий хозяйки салона заключалась в том, что она уличала Джокера в курении в туалетной комнате. Джокер, дурачась, приводил нелепые доводы, но когда стюардесса затребовала у него паспорт, пригрозив командиром корабля, стюардами и милицейским нарядом в аэропорту назначения, сник. Отдав паспорт, вернулся на место. Усаживаясь, крикнул вслед стюардессе:

- Вы мне лучше парашют дайте, я сойду!...

Все невероятным гармоническим образом сплелось: парашют, испуг, Одуванчик...

Сергей вспомнил... Ему было лет двенадцать. Он ехал на велосипеде по направлению к загородному аэродрому смотреть, как спортсмены прыгают с парашютами. Еще от города было видно - самолеты рожали россыпи икринок, превращавшиеся в маленькие зонтики, похожие на семена одуванчиков, которые далее, увеличиваясь по секундам и превращаясь в лилипутские фигурки под цветными куполами, падали где-то за грядой лесопосадки.

Когда он обгонял трактор, ползущий по сырой проселочной дороге, заднее колесо велосипеда занесло в сторону. Последовал удар, который перевернул небо. За провалом в темноту, где-то совсем близко, - сильный скрежет и лязг.

...Сергей поднял голову и обнаружил себя распластанным, вниз животом, между медленно ползущих гусениц, одна из которых давила, как хворост, раму его велосипеда.

Бульдозер остановился только, когда тракторист увидел в зеркале заднего вида лежащее на дороге тело. Выскочив, он поднял Сергея с земли, встряхнул, и, убедившись, что мальчик невредим, наотмашь ударил его по испачканному мазутом и землей лицу. Затем прижал голову Сергея к своей промасленной робе и, трясясь всем телом, громко, как ребенок, заплакал. Заплакал и Сергей. Тракториста покинули силы и он, не отпуская Сергея, повалился в рыхлую колею. Так они и лежали некоторое время, размазывая грязь по сморщенным лицам, воя в небо, с которого, казалось, прямо на них, летели парашютисты.

- Красавица, - окликнул Джокер проходившую мимо стюардессу, - верни паспорт! Я за это объяснительную командиру напишу, можно?

Стюардесса усмехнулась и ответила сухо:

- Как хотите. А вообще-то, я же вам объяснила, что разбираться будем на земле.

- Так жестко же будет!... - Джокер, скорчив глупую мину, потянулся к иллюминатору, якобы с целью рассмотреть эту самую землю, на которой предстоит разбираться со стюардессой.

Стюардесса ушла не оценив остроумия. После этого Джокер обратился к соседям:

- Тоже мне, международные авиалинии. Образцовый рейс! Борцы с курильщиками. Но почему именно нас решили сделать застрельщиками нового метода борьбы с недостатками в Аэрофлоте? Друзья, не хочется начинать свой заслуженный летний отдых на Черном море со знакомства с сочинскими мусорами. Теперь придется нам с вами объясняться с блюстителями порядка, характеризовать меня с лучшей стороны. Оля и Сергей, призываю вас в свидетели. Кто же кроме вас всем им расскажет, что я хороший парень? Нет, главное, почему начали с нас?!

- Валерий, а я, кстати, не курю, - возразила Ольга. - Почему вы оперируете множественным числом? - Она демонстративно выглянула из-за Джокера: - А вы, Сергей, курите? Тоже нет? Ну вот видите, - опять наигранно, с преувеличенным сочувствием, обратилась к пострадавшему курильщику, - нам с вами не по пути. Мы с вами, извините, в милицию не пойдем. Правда, Сергей?

Это была первая активная реакция Ольги на надоедливое поведение Джокера. По веселой интонации можно было заметить, что она довольна поражением Джокера в поединке с принципиальной самолетной труженицей. Войдя во вкус, Ольга пояснила:

- И дело не в нашей трусости. Дело в справедливости. Кстати, я в отличии от вас, полагаю, что, все-таки, миром правит не страх, а здоровый соблазн, любовь и стремление к справедливости. Впрочем, это так, ремарка, и к тайному курению в туалетах отношения не имеет.

- Ай да Одуванчик! - Джокер разочарованно покачал головой и тоном учителя назидательно выговорил Сергею: - Серый, никогда нельзя полностью доверяться женщинам. Запомни на всю жизнь. Ты к ней, к бабе, как к гомо-сапиенсу, а она в самый ответственный момент - кинет, заложит, как последняя... Да я уже, кажется, объяснял, как бывает: снаружи богиня, а разденешь - атомная бомба!...

Он вдруг осекся и глянул на часы: