Владимир Кожевников - Забытый - Москва Страница 4

- А почему ж такие же не отстроили? Денег пожалели, что ли? Тут ведь впечатление! Жидиться-то, пожалуй, не стоило.

- И-и-и, сыне! Тут Любаня распорядилась, а я согласился. Мудро, по-моему. Как нагляделись мы на эту страсть! Такого пожара я никогда не видывал. Да что я, местные все, и те не помнят. Не было такого! Княгиня мне и скажи: зачем, мол, роскошествовать, все равно через год или два сгорит. Строить так надо, чтобы только все необходимое было, только не бедней других, конечно, а так... Неизвестно еще, сколько Мите денег понадобится, чтобы здесь прочно на ноги встать. Он ведь не ремесленников с собой ведет, войско. А войско содержать надо.

- Ох, деловуха!

- Да ты знаешь ли... И все вокруг в кремле поскромней строятся. Дошло, видно.

- Что ж они не берегутся-то никак? Не первый раз, чай, горят.

- А как тут убережешься?! Сухмень все лето - хоть бы дождиночка пала. Речки малые, даром что в лесу, в тени - все пересохли. Я на Лихоборку тут рыбачить наладился, дак знаешь, сколько пескарей дохлых на перекате увидал! Не успели, видно, в омут проскользнуть. Там и омут-то сам с варежку стал. Да что речки! Солнышко само оспой заболело, глянешь - черные точки видать!

- Это и мы видели...

- Ну! А посад-то немал! И все дерево, солнышком прокаленное. Как солома! А все живут, печи топят, кузни стучат, гончары горшки обжигают!..

- Ну ладно. Дальше-то что?

- Что - дальше? На чем мы?.. А! Ну так видишь, как князь сестру отличил? Неслабо?!

- Неслабо. Но ведь и логично, вроде. Есть - что, есть - кому...

- Э-э, сыне! Пусть так. Но для нас-то с тобой! Соображай! В великокняжеские хоромы, считай, поселились! То есть мы сразу ближе всех к Великому князю встали! Я заметил: дядя великокняжеский, Василий Василич, губы поджал, когда князь объявил, где сестричка жить станет.

- Этого нам еще не хватало!

- Ничего. Не без этого. Проглотят - деваться некуда.

- А разве дядя ему не советовал? Неужели сам все? Ведь молод...

- Это митрополит - верно знаю. Будь дядина воля, ни за что бы не позволил!

- Ну да, это ведь с самого начала тянулось. Не родня им Любаня...

- Даже не это главное. Главное - престиж! То он первым был, а то сразу - второй.

- Ну так уж и сразу!

- Ну пусть не сразу. И даже по делу он, может, до самой смерти первым останется. Но по чину - нет! А первый - ты! Сразу ты! Соображаешь, какие возможности?! Так что тебе теперь чинно (ха-ха!) держаться придется, никуда не денешься.

- О-хо-хоо... Больно мне это нужно... Наградил Господь.

- Не охай! Я тебе говорю - поздно охать. Усвой. Пойми! Вникни!! И веди себя соответственно.

- Как соответственно-то? Нос задрать? Щеки надуть, как индюк?

- Зачем?!

- А как?

- Достойно. Естественно. Не заигрывай ни с кем, не заискивай. Разговаривай со всеми на равных, даже с князем, особенно наедине. Он, между прочим, парнишка мировой. Простой, открытый, добродушный. Слушать умеет. Видать, митрополит научил.

- То есть князь митрополита слушает?

- Конечно! Полностью. Да что там князь, мальчик еще... Все старые зубры, и Василий Василич в том числе, в рот ему заглядывают. Исключительного ума человек! Да и не только ума... Вот встретишься, поговоришь - сам увидишь.

- Посмотрим. Но в какую сторону все-таки он гнет? Понравится ли ему, что мы с тобой задумали?

- Не могу сказать тебе, сыне. Ведь о таких делах спрашивать не станешь. Да еще я (кто я такой?), да еще у кого! Тут тебе узнавать и понимать. Но не забывай: изначально отцы церкви должны тишину нести. Мирить, утешать, справедливость блюсти. Мне кажется - упор у него как раз на это. Навидался, натерпелся он свар. Да еще меж своими же. Зачем тут сильное войско? Тут уговаривать да мирить без конца надо, а войско... Против кого? Только если против татар. А об этом он, кажется, и помыслить пока не смеет. Не только потому, что слаба Москва против Орды, безнадежно слаба. Татары - это кара Божья, которую надо терпеть (прямо по Библии!) как Навуходоносора, терпеть и ждать. И не рыпаться! Так что задумки наши ему не только неинтересными, а еще, может, и вредными могут показаться. Зато князь за них ухватился! Вцепился! Обеими руками! Как он при мне Любу пытал насчет наших войн! Х-ха! Мне влезть нельзя, он меня смиренным иноком считает (ну и пусть пока!), а она-то толком рассказать не может. Смех и грех! Но Люба (ох, умница!) и что могла не сказала, рукой так (небрежно!) махнула: что там татары, вон полону приволокли тысяч пять, вместе с гаремом, а уж как там и что - муж приедет, сам тебе все обскажет, толком. Князя аж пот прошиб, то ли от зависти, то ли от удовольствия.

"Ах ты, лапа моя! Добрый ты мой домовой, берегиня! Этак-то мы с тобой многое сможем".

- Ну, а как они вообще-то меж собой? Официально или просто? Как он к ней?

- О-о! Лучше не надо! Она все беспокоилась дорогой: как там братик, да какой он теперь...

Она ведь его шестилетним помнила. А тут скатился с крыльца верзила в сажень ростом и к ней: Сестренка! Какая ты маленькая стала! Расцеловал в обе щеки (она и не узнала его, поди), схватил под бока и, как соломинку, рраз! вверх! - она на весь кремль взвизгнула! Вот тебе и встреча, вот тебе и Великий князь, Московский и Владимирский.

- Неужто Любу - и подбросил?

- Как ребенка!

- Здоров, значит.

- Не то слово! Такой пердушок - любо-дорого посмотреть! Даром что пятнадцать лет. Рука с твою ногу, а нога... - монах махнул рукой.

- В кого? Говорят, дед его Иван хлипкий был, невзрачный.

- Зато отец здоровяк. И красавец. В него, наверное... а скорей всего в мать. Мощная бабища была, говорят. Конь с я.....!

- Да?!

- Вот посмотришь на всех Вельяминовых. Все - амбалы! Что мужики, что бабы.

- Хм! Ну ладно, отче... Стало быть - все хорошо?

- Лучше не придумаешь! Так что куй железо, пока горячо.

- Куй... А как? С чего начать-то? С какого конца взяться? Я всю дорогу себе голову ломал. Все мозги набекрень! Своих только гонять? Невелико войско. Сколько он мне поместий в кормление даст?

- Ну, с Бобровкой не сравнить!

- Ну пусть и не сравнить. Не в этом дело. Тут в принципе суть! Ну будет у меня полк, по-нашему сбитый. Ну два! Ну пять!! Но остальное-то войско - другое! По-другому скомплектованное и обученное. Воспитанное по-другому! А это ведь, отче, нас с тобой не устроит. А?..

- Меня-то бы и браги ковш устроил. Но я понимаю, о чем ты. Не робей! Думаю, и свои полки строить надо, и на других давить. Тут через князя! И ничего тут сверхъестественного нет, все выполнимо. Только работы, конечно... Выше головы. Справишься ли? От тебя все будет зависеть.

- А ты как считаешь, справлюсь?

- Дыть ведь тебя только завести надо. Я как лыцаря того вспоминаю, так думаю - сможешь! Все, что захочешь - сможешь!

- Хм! Но ведь тут мы в чужой монастырь со своим уставом... Дров бы не наломать. Ведь они тут крепко, смотрю, сидят. Богатые все, черти! И много их. Я по строительству сужу. Размах какой! Силищи, средств сколько! Сильные на Москве бояре. И у каждого своя дружина, свои порядки. Попробуй, сунься ему указывать. А?

- У-у, брат! Об том целый особый разговор! Тут все не как у нас. И к нему не сунешься, это верно. Но только если ты такой же, как он, боярин. Даже если ты знатнее, богаче и проч. А вот если князь прикажет! Все! Штаны последние снимет, дочь голую приведет, сыну башку снесет - нет границ зависимости! У них тут как у татар: один владыка. Второго, третьего или, там, пятого - нет! Остальные все - рабы, прах! Чудно. И жутко! Он ведь и сам-то Великий князь только здесь владыка. А перед ханом он тоже - ничто, пыль. Ну он по такому же принципу - и своих подданых. То есть здесь законов, прав, привилегий каких-то - нет. Ну, на словах где-то там, может, и есть, но владыка может порушить любой закон, любое право, и ничего ему за это не будет! Более того, нарушения, произвол как бы еще и увеличивают авторитет владыки! Вот как, брат. Так что все права и законы здесь Великий князь. Церковь, правда, в стороне стоит, князья ее боятся, почитают, - не касаются. Оттого, может, и авторитет митрополита столь высок, но авторитет авторитетом, а Алексий сам по себе - великая голова! Бояре же набирают силу и теряют силу исключительно благодаря возможности влияния на князя. И вся их борьба и возня идет только за место возле него. Теперь ты понимаешь, какая удача свалилась тебе в руки?! Не урони!

- Постараемся. Но что ни говори, а иерархия-то существует же все-таки какая-никакая?

- Ну куда ж от нее! Тот же Василь Василич. Не угоди ему кто, так он знаешь?!.. Не сам, конечно, а опять через князя. Нашепчет, насоветует и... В общем, самый главный боярин тут, конечно, он. Тысяцкий! А тысяцкий это... это почти что князь. Весь город под рукой! Очень богат! Всех богаче. Но главное, разумеется, не богатство, а на князя влияние. Хотя, по-моему, перегибает. Я недавно здесь и от верхушки далек, но и я заметил - тяготится князь его опекой. Морщится, раздражается при разговоре. Не знаю, умен ли Василий Василич, поймет ли вовремя. Если не поймет - слетит, стоит князю на троне пообвыкнуть. Такое с Вельяминовыми уже было при отце Дмитрия, князе Иване. Но смогли вернуться, снова закрепиться. Правда, поговаривают, с кровью...