Татьяна Толстая - Двое (рассказы, эссе, интервью) Страница 4

Тут можно читать бесплатно Татьяна Толстая - Двое (рассказы, эссе, интервью). Жанр: Проза / Русская классическая проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Татьяна Толстая - Двое (рассказы, эссе, интервью)

Татьяна Толстая - Двое (рассказы, эссе, интервью) краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Татьяна Толстая - Двое (рассказы, эссе, интервью)» бесплатно полную версию:

Татьяна Толстая - Двое (рассказы, эссе, интервью) читать онлайн бесплатно

Татьяна Толстая - Двое (рассказы, эссе, интервью) - читать книгу онлайн бесплатно, автор Татьяна Толстая

Вечером, лежа в постели, я думала о тете Вале, хотела понять ее живую душу. Неужели не притворяется? Неужели верит тому, что мелет?

Тетя Валя выпадала из всех социальных ниш. Ее отец был царским генералом. В революцию пошел в носильщики и сразу надорвался. Оба брата тети Вали были посажены перед самой войной. Один за то, что был священником, второй - просто так, за компанию. Расстреляли обоих, надо сказать, без проволочек. По-большевистски.

- Вот ваших братьев ваша любимая власть уничтожила. И ничего?

- Ну, Леночка, мы же не знаем, с кем они были связаны. Оба были молодые, их легко было сбить с толку. Вспомни: страна кишела врагами.

Тетя Валя жила в маленькой однокомнатной квартире, получила ее как ветеран войны. Кухня была такая тесная, что как в нее ни входи - грудью ли вперед или боком - все равно ударишься бедром о газовую плиту или повалишь что-нибудь. Или откуда-то посыплется антоновка. Коридора в квартире не было. Открывая входную дверь, человек утыкался в тети-Валино черное пальто. Это пальто не оставляло никакой надежды на личную жизнь, но высоко ценилось хозяйкой: теплое, немаркое - век прослужит. Тут же, под пальто, на низкой табуретке стоял телефон. Тетя Валя была упряма и не позволяла сделать жизнь удобной.

- Пусть телефон стоит где стоит. И хорошо, что неудобно,- меньше болтаешь по пустякам. А дело не делается.

Над тахтой висела фотография - они с мужем на берегу моря. Она кокетливая, с зонтиком, он - добродушный крепыш в мятых, как у всех до войны, брюках. Мужа тетя Валя очень любила, ради него и жила. Их дочка, родившаяся в самый сатанинский блокадный холод, умерла трех дней от роду, прямо в больнице. Тете Вале сказали тогда: "Иди домой. Тут тебя никто держать не будет". И она пошла, поползла на другой конец города, без доченьки, в ледяную комнату. Муж Коля в это время был на фронте, служил в войсках НКВД - в заградотряде.

Когда тетя Валя рассказывала о блокаде и о погубленной дочке, ее глаза каждый раз наполнялись слезами, и слезы стояли там некоторое время, не стекая по лицу. Сорок лет тетя Валя прожила с мужем душа в душу, а похоронив дядю Колю, не могла жить одна - на целый год поселила у себя племянника-студента. Вова любил свою тетку: заботливая, кормит с рынка, душой болеет за его медицинские успехи. Вова исступленно ненавидел общественные науки, и тетя Валя ночами писала ему конспекты, ближе к рассвету перепечатывая бред на машинке. Каждый раздел начинался словами: "В свете задач, вытекающих из решения съезда..." Утром Вова был обязан вслух прочитать конспект, чтобы хоть знать, о чем речь. В невыспавшейся Вовиной голове светом вспыхивали задачи и тут же привольной рекой текли из решений... Голова Вовы падала на стол - он любил повалять дурака с теткой.

- В чем дело, Вова?

- Не могу больше. Троцкого жалко.

- Так. Иди в ванную. Голову под холодную воду. Я завариваю крепкий чай, и мы переходим к критике буржуазных фальсификаторов.

Неуют тети-Валиной квартиры ничем нельзя было оправдать.

- Почему вы не купите удобные книжные полки? И давайте выбросим эту тахту, вы же спите в яме.

- Леночка, вещизм - это бич современного человека. В молодости мы были совершенно равнодушны к тряпкам, к кастрюлькам всяким. А как весело жили! И пели, и танцевали. И влюблялись, между прочим.

* * *

Когда рухнуло понятное, обмятое, устойчивое, тетя Валя сникла. Про Горбачева она слышать не могла.

- Заброшен по заданию международного валютного фонда. Провокатор.

Никому больше не нужны были ее разработки по материалам съездов, месячные обзоры "Правды". Студент Вова расправил плечи: историю КПСС отменили. И тетя Валя слегла, чтобы больше не встать.

Месткомовец распоряжался в опустевшей квартире: "Просьба к родным и близким - забрать личные вещи покойной на память". В ящике буфета лежали: медаль за оборону Ленинграда, бюстик Ломоносова и сберкнижка на пятьсот рублей. На дне ящика белел лист с начатым стихотворением для неизвестного юбиляра:

Работай честно, с огоньком

Преобразится всё кругом.

Женщины-сотрудницы уже резали лук для селедки, а мужчины, переговариваясь тихими голосами, споро откупоривали бутылки.

- Народу-то как много пришло в крематорий, а ведь человек уже двадцать лет на пенсии.

- Да, очень Валентину Михайловну уважали. Безотказная. Бескорыстная. Всё для других, ничего - для себя. При ней лаборатория десять лет переходящее знамя держала.

Родиться и умереть. И над этим, радугой - цель, сроки, ответственный.

1993 год

Наталия Никитична Толстая

Дом хроников на Чекистов, 5

Выступить в каком-нибудь доме инвалидов шведский любительский хор хотел давно. Подыскать интернат должна была я, а репертуар и подарки хористы брали на себя. За месяц до приезда они позвонили из Швеции: "Мы хотим спеть старым людям, прожившим большую, тяжелую жизнь. Сейчас мы обсуждаем костюмы. Что будет уместнее: майки с Ельциным или строгие длинные платья, а на погончиках - двуглавые орлы?"

Найти интернат оказалось не просто.

- Ой, к нам нельзя. Мы только-только ремонт начали.

- Эдуард Эдуардович сейчас в отпуске, а без него ничего не решаем.

- Нет, спасибо. Принять не можем. Мы тут сами артисты - и поем, и пляшем. Если бы вкусненького чего привезли, а так...

- Швейцария хочет приехать? А почему к нам? А не испугаетесь? У нас пол-интерната - дауны. Они в основном и придут, в зал-то.

Наконец интернат был найден на улице Чекистов, дом 5. Директор, Роберт Сергеевич, мне понравился: дурака не валял и подарки не вымогал.

- Сделаем, сделаем. Привозите. Народ соберем. Ходячих у нас сто, лежачих двести двадцать. Комнаты показывать не будем - дух очень тяжелый. Покажем зимний сад и комнату с поделками. У нас художница жила, из зерен картины делала. Иностранцам нравятся, даже купить хотели. Так что приезжайте, примем.

В назначенный день тридцать хористов вошли в интернат. Торжественные, благоухающие, в ослепительных блузках и рубашках с маленькими трехцветными флажками на груди. Каждый нес сумку с подарками: сухие супы из шиповника (чтобы старым людям не возиться с готовкой), пакетики чая на нитках (вкус тропических фруктов), ментоловые пастилки (уменьшают сухость во рту) и много бальзама для волос (втирается в голову сразу после мытья шампунем).

"Надо привезти простые в употреблении и практичные вещи",- так, наверное, решили они, обсуждая, что везти "старым людям в России". Бальзам для волос - лежачим годами хроникам...

Держа в руках непостижимые, ненужные заграничные чудеса, интернатские вежливо слушали объяснения, как пользоваться подарками. На лицах стариков не было радости. Они будто чего-то стыдились: то ли собственной бестолковости, то ли своей убогой одежды.

Когда мы вошли в зал, там было всего пятнадцать человек. Роберт Сергеевич успокоил: "Вышли. Двадцать минут уже как вышли. Они из своих комнат полчаса до зала идут. Уже на подходе".

Те, что уже пришли, сидели в третьем ряду. Это были очень старые женщины с палочками. На многих были байковые кофты с карманами. При виде этих кофт сжималось сердце: последний раз я видела такие кофты сорок лет назад - бабушки бедных девочек носили такие бесполые кофты-балахоны. Время не властно над синей байковой кофтой. Ее носят в домах хроников. В зале обнаружилось несколько мужчин, почему-то в шляпах. Они заняли места за женщинами и время от времени трогали их за спину или за плечи, не меняя выражения лица. Это были тихие дауны, и женщины никак не отвечали на их прикосновения, как будто кошка прошла и задела край юбки.

Хор поднялся на сцену. Зрители хлопали, но было видно, что их мысли далеко.

- Люди-то какие хорошие. Вот и о нас вспомнили.

- Немцы это. У них в Германии голоса хорошие, я знаю.

- Дай бог им здоровья. А нам-то уж чего, помирать пора. Печенье, и то давать перестали, с перестройкой-то.

- Хватит про еду! Мешаете слушать.

После концерта артисты спустились в зал и сели в первые ряды: директор приготовил беседу об инвалидах СНГ. Старухи, наделенные мелкой властью, сгоняли пытавшихся сесть поближе к сцене.

- Роберт Сергеевич не разрешил занимать первые два ряда.

- Я инвалид первой группы, имею право.

- Вы нахальная женщина. Я сама инвалид труда, тридцать лет проработала на одном предприятии, а не сажусь туда, где запрещено!

Когда мы уходили из интерната, нам навстречу попалась маленькая бабушка в шлепанцах. Она только сейчас добралась до концертного зала, хотя вышла вовремя. Шведы окружили ее, умиленные ее уютным видом и словоохотливостью.

- Только сейчас дошла, родные вы мои, ноги не идут. Спасибо, что навестили нас, приезжайте еще, не забывайте. А? Чего говорят-то, доченька? Одна я, совсем одна. Сын утонул, а мне бог смерти не дает. Жизнь-то совсем худая пошла...

- Что ты мелешь?- перебил ее мужчина на инвалидной коляске.- Переведите зарубежным гостям: у нас всё есть. Парк вокруг интерната, газеты получаем. В цирк возят. Государство нас всем обеспечивает. Главное, чтоб мир был. Ленинские места гостям показывали? Нет? На "Аврору" обязательно съездите. Ну, передавайте привет шведскому народу.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.