Иван Крылов - Том 3. Басни, стихотворения, письма Страница 4

Мартышка и очки

Мартышка к старости слаба глазами стала;   А у людей она слыхала,Что это зло еще не так большой руки:   Лишь стоит завести Очки.Очков с полдюжины себе она достала;   Вертит Очками так и сяк:То к темю их прижмет, то их на хвост нанижет,  То их понюхает, то их полижет;   Очки не действуют никак.«Тьфу пропасть!» говорит она: «и тот дурак,   Кто слушает людских всех врак:   Всё про Очки лишь мне налгали;   А проку на́-волос нет в них».  Мартышка тут с досады и с печали   О камень так хватила их,   Что только брызги засверкали.

  К несчастью, то ж бывает у людей:Как ни полезна вещь, — цены не зная ей,Невежда про нее свой толк всё к худу клонит;  А ежели невежда познатней,   Так он ее еще и гонит.

Два голубя

Два Голубя как два родные брата жили,Друг без друга они не ели и не пили;Где видишь одного, другой уж, верно, там;И радость и печаль, всё было пополам.Не видели они, как время пролетало;Бывало грустно им, а скучно не бывало.   Ну, кажется, куда б хотеть   Или от милой, иль от друга?Нет, вздумал странствовать один из них — лететь    Увидеть, осмотреть   Диковинки земного круга,Ложь с истиной сличить, поверить быль с молвой.«Куда ты?» говорит сквозь слез ему другой:   «Что́ пользы по свету таскаться?   Иль с другом хочешь ты расстаться?Бессовестный! когда меня тебе не жаль,Так вспомни хищных птиц, силки, грозы ужасны,   И всё, чем странствия опасны!Хоть подожди весны лететь в такую даль:Уж я тебя тогда удерживать не буду.Теперь еще и корм и скуден так, и мал;   Да, чу! и ворон прокричал:    Ведь это, верно, к худу.   Останься дома, милый мой!   Ну, нам ведь весело с тобой!Куда ж еще тебе лететь, не разумею;А я так без тебя совсем осиротею.Силки, да коршуны, да громы только мне   Казаться будут и во сне;Всё стану над тобой бояться я несчастья:   Чуть тучка лишь над головой,Я буду говорить: ах! где-то братец мой?Здоров ли, сыт ли он, укрыт ли от ненастья!»  Растрогала речь эта Голубка;Жаль братца, да лететь охота велика:Она и рассуждать и чувствовать мешает.«Не плачь, мой милый», так он друга утешает:«Я на три дня с тобой, не больше, разлучусь.Всё наскоро в пути замечу на полете,И осмотрев, что есть диковинней на свете,Под крылышко к дружку назад я ворочусь.Тогда-то будет нам о чем повесть словечко!Я вспомню каждый час и каждое местечко;Всё расскажу: дела ль, обычай ли какой,   Иль где какое видел диво.Ты, слушая меня, представишь всё так живо,Как будто б сам летал ты по свету со мной».Тут — делать нечего — друзья поцеловались,    Простились и расстались.Вот странник наш летит; вдруг встречу дождь и гром;Под ним, как океан, синеет степь кругом.Где деться? К счастью, дуб сухой в глаза попался;   Кой-как угнездился, прижался    К нему наш Голубок;Но ни от ветру он укрыться тут не мог,Ни от дождя спастись: весь вымок и продрог.Утих по-малу гром. Чуть солнце просияло,Желанье позывать бедняжку дале стало.Встряхнулся и летит, — летит и видит он:В заглушьи под леском рассыпана пшеничка.Спустился — в сети тут попалась наша птичка!    Беды со всех сторон!   Трепещется он, рвется, бьется;По счастью, сеть стара: кой-как ее прорвал,Лишь ножку вывихнул, да крылышко помял!Но не до них: он прочь без памяти несется.Вот, пуще той беды, беда над головой!   Отколь ни взялся ястреб злой;   Не взвидел света Голубь мой!  От ястреба из сил последних машет.Ах, силы вкоротке! совсем истощены!Уж когти хищные над ним распущены;Уж холодом в него с широких крыльев пашет.Тогда орел, с небес направя свой полет,   Ударил в ястреба всей силой —И хищник хищнику достался на обед.    Меж тем наш Голубь милой,Вниз камнем ринувшись, прижался под плетнем.  Но тем еще не кончилось на нем:Одна беда всегда другую накликает.Ребенок, черепком наметя в Голубка,—   Сей возраст жалости не знает,—Швырнул и раскроил висок у бедняка.Тогда-то странник наш, с разбитой головою,С попорченным крылом, с повихнутой ногою,   Кляня охоту видеть свет,Поплелся кое-как домой без новых бед.Счастлив еще: его там дружба ожидает!    К отраде он своей,Услуги, лекаря и помощь видит в ней;С ней скоро все беды и горе забывает.

О вы, которые объехать свет вокруг    Желанием горите!   Вы эту басеньку прочтите,И в дальний путь такой пускайтеся не вдруг.Что б ни сулило вам воображенье ваше;Но, верьте, той земли не сыщете вы краше,Где ваша милая, иль где живет ваш друг.

Червонец

    Полезно ль просвещенье?   Полезно, слова нет о том.   Но просвещением зовем   Мы часто роскоши прельщенье   И даже нравов развращенье:  Так надобно гораздо разбирать,Как станешь грубости кору с людей сдирать,Чтоб с ней и добрых свойств у них не растерять,Чтоб не ослабить дух их, не испортить нравы,   Не разлучить их с простотой   И, давши только блеск пустой,  Бесславья не навлечь им вместо славы.   Об этой истине святойПреважных бы речей на целу книгу стало;Да важно говорить не всякому пристало:    Так с шуткой пополамЯ басней доказать ее намерен вам.

  Мужик, простак, каких везде немало,   Нашел Червонец на земли.  Червонец был запачкан и в пыли;  Однако ж пятаков пригоршни троиЧервонца на обмен крестьянину дают.«Постой же», думает мужик: «дадут мне вдвое;   Придумал кой-что я такое,  Что у меня его с руками оторвут».   Тут, взяв песку, дресвы* и мелу,   И натолокши кирпича,   Мужик мой приступает к делу.    И со всего плеча   Червонец о кирпич он точит,     Дресвой дерет,    Песком и мелом трет;Ну, словом, так, как жар, его поставить хочет.И подлинно, как жар, Червонец заиграл:     Да только стало     В нем весу мало,И цену прежнюю Червонец потерял.

Троеженец

    Какой-то греховодникЖенился от живой жены еще на двух.  Лишь до Царя о том донесся слух   (А Царь был строг и не охотник   Таким соблазнам потакать),Он Многоженца вмиг велел под суд отдать,И выдумать ему такое наказанье,    Чтоб в страх привесть народ,И покуситься бы никто не мог вперед   На столь большое злодеянье:«А коль увижу-де, что казнь ему мала,Повешу тут же всех судей вокруг стола».    Судьям худые шутки:   В холодный пот кидает их боязнь.   Судьи толкуют трои сутки,Какую б выдумать преступнику им казнь.Их есть и тысячи; но опытами знают,Что все они людей от зла не отучают.Однако ж, наконец, их надоумил бог.Преступник призван в суд для объявленья    Судейского решенья,   Которым, с общего сужденья,Приговорили: жен отдать ему всех трех.  Народ суду такому изумилсяИ ждал, что Царь велит повесить всех судей;   Но не прошло четырех дней,   Как Троеженец удавился:И этот приговор такой наделал страх,   Что с той поры на трех женах   Никто в том царстве не женился.

Безбожники