Людмила Петрушевская - Маленькая волшебница Страница 4

У парня три рогатки, капкан и мама-пьяница, которая одобряет поведение сына и охотно варит суп из голубей, а то и из собак, так как в доме нечего есть, она все пропивает.

Барби помчалась в указанном направлении (собаки, разумеется, побежали ее провожать, причем одна из собак скакала с костью в зубах, окончательно победив), и скоро на своем маленьком автомобиле, который умел ездить и без дороги, она доехала до места, где мальчик по кличке Чума обычно ставил свой капкан.

Дедушка Иван лежал там без сознания с капканом, замкнувшимся у него на руке н это был как бы металлический браслет с острыми крючьями внутри.

Рядом с дедом валялась его сумка, в которой находилось что-то бугристое.

Видимо, дедушка нашел большой наплыв на пне, провозился с ним дотемна, отпиливая свою драгоценную находку, и не заметил, как задел капкан.

Барби мгновенно освободила деда, подула на него, достала из воздуха крошечный пузырек с ярко-зеленой, светящейся во тьме жидкостью (это была волшебная зеленка) и смочила им окровавленную руку деда.

Дедушка Иван глубоко вздохнул и, кряхтя, встал на ноги.

- Гм-гм,н сказал он сам себе.н Угораздило споткнуться.

Он даже не понял, что был ранен и пролежал на земле несколько часов.

Дед Иван поднял с земли свою сумку и, пошатываясь, побрел неведомо куда в темноте.

Разумеется, Барби Маша не показалась ему, она стояла в стороне, но попросила обеих собак довести деда до поселка.

Собаки с радостью (одна из них не выпуская кости изо рта) побежали вперед, оглядываясь, и дед почему-то пошел следом за ними.

А вот Барби никуда не делась, она молча стояла и ждала.

Вскоре послышался топот, и к месту происшествия прибыл сам охотник, мальчик по имени Чума, которого боялись все собаки, птицы и кошки поселка Восточный.

Осмотрев пустой капкан, мальчик Чума громко выругался и тут же неожиданно для себя превратился в лису.

Растерянно повертевшись на месте, новоявленная маленькая лиса мигом угодила в капкан и громко завопила.

Капкан прокусил лисе ее тонкую ножку.

Барби продолжала стоять под ближайшим деревом.

Тут опять раздались шаги, на этот раз тяжелые и неуверенные: это поспешала вслед за своим сыном-охотником его мамаша, прозвище которой было Шашка.

Шашка ворчала:

- Есть он хочет! Я т-тебе дам воровать у матери! Я тебя знаю, где ты есть! Я т-тебя поймаю! Кто взял цельную селедку?

С этими словами Шашка выбралась на небольшую поляну, где скулила молодая лиса, попавшая в капкан.

Увидев мать, лиса издала крик радости и, волоча ножку с капканом, потащилась к Шашке со стонами.

Барби хорошо поняла, что кричал лисенок:

- Мама, мама! Как хорошо, что ты меня нашла! Помоги мне! Мне больно!

Мать же по имени Шашка бормотала:

- Ща я тебя поймаю... Шкуру сворочу... Мясо сварю...

Неуклюжими, непослушными пальцами она открыла капкан, вытащила лисенка и стала ругаться:

- Одна кожа да кости! Чё тут варить? Шкура драная - и все! Шею тебе свернуть - и все!

Она бросила лисенка оземь (лисенок взвизгнул) и снова привела в боевую готовность капкан, довольно умело для своих толстых пальцев.

После этого она повернулась уходить.

Лисенок завопил:

- Не бросай меня, мама! У меня льется кровь! Я подохну здесь!

А мама его громогласно выругалась и сплюнула, вытирая окровавленные руки о куртку, но тут же превратилась в большую волчицу, грязную и драную.

И, как все волки, она быстро нанюхала кровавый след лисенка.

С ворчаньем большая грязная волчица кинулась к лисенку, который, скуля, пытался отползти, и уже разинула над ним свою жадную пасть...

Но немедленно угодила лапой в капкан!

И, забыв обо всем, она завыла:

- Ой, пустите, ой, как больно, да за что же мне такая жизнь собачья!

А раненый лисенок отвечал ей жалобным визгом:

- Мама, мама, ты меня не узнала? Мама, я погибаю.

- И я погибаю, сынок,н отвечала хрипло старая волчица.н Ой, больно, больно!

- Мама,н вопил лисенок,н ты же меня чуть не съела!

- Откуда же я знала, что это ты?

- Мама, давай я тебе помогу,н пищал лисенок.н Я зубами открою капкан.

- Помоги, помоги маме, сыночка,н хрипела волчица.н Иди сюда!

- А ты не съешь меня, мама? - спрашивал лисенок, подползая.

- Ой, съем, съем, сынок,н плакала волчица.н Я съем тебя, не подходи.

Но лисенок, скуля, все-таки подполз к волчице и уткнулся в ее теплый грязный бок, а она, плача, стала вылизывать его больную, раненую ножку.

Затем они вдвоем дружно начали грызть капкан.

И этот капкан, который был сделан прочно, на добрый десяток лет, вдруг сломался.

Волчица взяла в пасть загривок лисенка и, хромая, потащила его куда глаза глядят.

Лисенок верещал:

- Как это больно - попадать в капкан!

- Теперь мы звери с тобой, сынок. Куда нам деваться? На нас все будут охотиться. Мы пропали.

- Мама, а мы с тобой и были звери. Если бы я тебе принес мертвую волчицу и лису, ты была бы рада?

- Была бы, сынок. Я бы их сварила.

- Мама, как бы я хотел снова стать человеком, мамочка!

- Я бы тоже хотела стать человеком, я давно хочу стать человеком, но я уже не человек, сынок! Я зверь, сынок. Прости меня, сынок.

А маленькая Барби Маша слушала этот их разговор и вдруг молча кивнула.

И тут же Шашка и Чума оказались на лесной тропинке вдвоем, причем Шашка, хромая, несла сына на руках.

Шашка говорила:

- Чтобы больше никаких капканов, сынок. Я завтра же устраиваюсь на работу, пойду уборщицей в столовую. Там висит объявление, требуется уборщица. Там нас будут кормить. Ты вернешься в школу. Годится?

И маленький, худой Чума, повиснув у нее на шее, отвечал:

- Годится, мама. Я хочу пойти в школу летчиков.

- Ну вот, это ты правильно решил. Тебя бы подкормить, ты бы поздоровел. В летчики берут ведь здоровых, понял?

И так, мирно беседуя, мать и сын продвигались домой.

Они даже не заметили, как зажили их раны, и мамаша все так же несла своего худого Чуму на руках, а он все так же прижимался к ней, как младенец.

Тут же Барби села в волшебную машину и догнала деда Ивана, который довольно бодро в сопровождении двух собак пришел в поселок Восточный, как раз когда последний, откуда-то взявшийся дополнительный автобус собирался отъезжать от остановки.

Дед Иван, войдя в автобус, кое-что вспомнил и успел бросить в закрывающуюся дверь на асфальт два куска хлеба из своей сумочки.

И благодарные собаки приступили к ужину, заботливо оставив кость рядом для дальнейших переговоров.

А Барби быстро, раньше деда, приехала домой и тоже приготовила ужин: макароны с томатным соусом и компот.

Дело в том, что по дороге домой, трясясь в автобусе, дед вдруг замечтал о теплых макаронах и даже подавился слюной, однако тут же строго запретил себе это. Но кукла Маша сразу обо всем догадалась.

Придя домой, дед Иван быстро пошел на кухню ставить горячую воду на ужин, увидел макароны, поразился, как он мог забыть, что сам же себеих приготовил еще утром и завернул в полотенце (они до сих пор былитеплые!).

Быстро справившись с кастрюлей макарон, дед Иван вытащил из своей сумки березовый нарост, зажег настольную лампу и сел размышлять над своим сокровищем.

Барби Маша подумала, что этот нарост чем-то похож на лицо одной бывшей пьяницы по имени Шашка...

МАСТЕР АМАТИ

Прежде чем продолжать историю волшебной куколки Барби Маши, расскажем о том, как она появилась на свет.

Жил-был (и сейчас живет) великий мастер Амати, который прославился своими скрипками и виолончелями.

Несколько веков назад он перебрался в заоблачные высоты Гималаев, в хрустальный дворец, закрытый для посещений,н и там продолжал делать свои скрипочки, виолончели и гитары (вы наверняка их видели в магазинах с маркой калужской мебельной фабрики, но не верьте - все инструменты мира идут через руки Амати, поскольку музыка предназначена для счастья и слез, а этим как раз заведует Амати. А если счастья не получается, одни слезы - то надо винить только себя, на этом точка).

Короче говоря, мастер Амати был очень занят, но раз в двадцать лет он находил время и покупал себе игрушки, а зачем, узнаете попозже.

Раз в сколько-то лет он спускался с гор на лифте, навещал самые большие магазины мира и не единожды залетал в Москву на площадь Дзержинского.

Он подбирался к прилавку, робко указывал продавцу на новейшие игрушки и спрашивал: "А это что? А это зачем?"

- Дедуля,н терпеливо отвечала ему молодая продавщица, украшенная черными кудрями,н во дедуля дает, ничего не тумкает! Это зелененькое это, дедуля, танк, понял? А это блестященькое - горн пионерский. А это красненькое - это знамя юных ленинцев, а это ведро с граблями для песочницы, а это кукла Катя шагающая. Вы, дедушка, случайно не с луны рухнули? Как герой двенадцатого года прям...

Смущенный мастер Амати, извиняясь, скупал все игрушки подряд и садился в свой хрустальный лифт тут же около прилавка, даже не ожидая, чтобы продавщица отвернулась.