Виктория Токарева - Мой мастер Страница 4
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Автор: Виктория Токарева
- Год выпуска: неизвестен
- ISBN: нет данных
- Издательство: неизвестно
- Страниц: 9
- Добавлено: 2018-12-24 14:57:44
Виктория Токарева - Мой мастер краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Виктория Токарева - Мой мастер» бесплатно полную версию:Виктория Токарева - Мой мастер читать онлайн бесплатно
Июль шестьдесят четвертого года. Лето. Прибалтика. Я купила журнал в киоске на пляже. Открыла. Увидела свой портрет. И побежала по пляжу. От счастья я всегда ускоряюсь и бегу, пока не устану. Физическая усталость это единственное, что приводит меня в порядок.
А дальше началось движение судьбы, которое плелось из мелочей и совпадений. Как то: в поезде едет артист "А". На полустанке он выходит на перрон и покупает в киоске журнал. Потом от нечего делать он листает журнал и натыкается на мой рассказ. Далее он приезжает в Москву и звонит своей подруге "Б" и говорит: "Прочитай рассказ". Подруга читает и советует своему мужу: "Вася (к примеру), прочитай рассказ". Вася читает и тут же звонит главному редактору: "Боря (к примеру), найдите этого автора и заключите с ним договор".
Боря звонит ко мне домой и говорит:
- Зайдите на студию. С паспортом.
- А я его потеряла, - отвечаю я.
Это правда. Со мной случается, я теряю важные документы.
- А на память вы его помните?
- Помню.
- Ну приходите так.
Боре кажется, я хитрю. Я не хочу заключать с ним договор. Я хочу отнести рассказ в другое объединение. Боря нервничает. А у него есть на то причины. Полгода назад я написала рассказ и отнесла в два места: в журнал "Молодая гвардия" и на киностудию. Конкретно Боре. Боря целый месяц не мог прочитать. Потом прочитал, но месяц не мог найти для меня времени. Потом сказал по телефону:
- Не подойдет.
- Мало страниц? - догадалась я. Страниц было сорок две, а в сценарии должно быть шестьдесят.
- Да нет. Страниц достаточно. Мыслей мало.
А сейчас Боря зазывал меня и предлагал договор.
Я еду на киностудию, захожу в кабинет к Боре. Он предлагает сесть. Я сажусь и смотрю на Борю, как бы напоминая наш недавний разговор по телефону. Но Боря не помнит. Он смотрит на меня лучезарно, поблескивает лысиной, улыбается ровными зубами: жизнь прекрасна, и я прекрасна, и рассказ мой - выдающееся произведение, и мыслей там хоть отбавляй.
Я заключаю договор, вписываю данные потерянного паспорта. Я по молодости лет ничего не могу понять. Почему Боря месяц назад рассказ отверг, а сейчас взял? Потому что ему приказали? Значит, если бы артист "А" не вышел на полустанке или если бы его подруга "Б" была женой не руководителя объединения, а другого человека... Или если бы руководитель не сошелся мнением со своей женой... Значит, все соткано из случайностей. На хрупких паутинках случайных переплетений.
А может быть, хрупкие случайные паутинки - это только внешняя сторона какой-то мощной, глубинной Закономерности. ЗАКОНОМЕРНОСТЬ меня ждала, а эти полустаночки, звоночки она придумала для того, чтобы все связать в единый замысел.
А моя жизнь? Вернее, мой приход в жизнь. Мать забеременела, когда моей старшей сестре был год. Ребенку всего год, а тут зреет новый ребенок. Меня не хотели, и мама прыгала на пол с подоконника. И даже со шкафа. Ничего не помогло. Тогда отец повел ее в больницу. Но когда подошли к больничному красно-кирпичному корпусу, отец побелел и сказал. "Идем домой. Я туда не пойду". Оказывается, накануне друг отца попал под трамвай. Надо было опознать тело. Отца привели в больницу, открыли какой-то ящик, где лежало то, что осталось от друга. И отец туда заглянул. Страшная, противоестественная картина впечаталась в память мгновенно и навсегда. Это была именно та больница. Именно она.
Отец развернулся и быстро пошел домой. Убегал от этого места и уводил за руку маму. Вот тебе и все. Через какое-то время я родилась на свет. Получается: друг попал под трамвай, чтобы я родилась на свет. Или все хаос. Как детская игра калейдоскоп. Смотришь в трубочку - такая вот картинка. А чуть повернешь, по-другому упали стекляшки, соединились в другой рисунок, и уже другая картинка. Просто я написала рассказ. Просто артист "А" вышел поразмяться - тяжело ехать, не двигаясь. Просто папин друг неосторожно переходил дорогу. Просто мама любила папу и рожала ему детей.
Иногда мне кажется: природа прячет от людей какой-то свой мощный закон, типа теории относительности. Этот закон будет называться: теория взаимосвязи. Когда ученые откроют его, станет ясно: ЗАЧЕМ? ДЛЯ ЧЕГО? Зачем я ходила к Симонову и любила его полдня? А он курил трубку, всасывая бронхами смолу. От этого и умер.
Незадолго до его смерти я встретила Константина Михайловича в Доме литераторов и испугалась: так он изменился. Я смутилась и сказала, чтобы скрыть испуг:
- Вы хорошо выглядите.
Оказывается, я была восьмым человеком в этот день, который сказал ему именно эти слова: "Вы хорошо выглядите". Все реагировали одинаково: пугались и торопливо, неловко скрывали свой испуг. И Симонов понял, что дела его плохи.
Через год Константин Симонов умер. Мог бы и не умереть, если бы лечился в другой стране. Он приказал развеять свой прах над полем своего первого сражения. Не хотел лживых похорон по первому разряду. Для него война была самым честным куском жизни, как и для многих. Там было все ясно: вот враг. Вот идея. Вот цель.
А дальше после войны уже неясно ничего.
Ненаписанный сюжет
У меня есть знакомый писатель, который рассказывает, как он не выполнил договор в издательстве, не написал репризы в цирк, не сдал сценарий на студию. Каждый раз, встречая - его, я спрашиваю:
- Ну, что ты еще не сделал?
Наша жизнь - это не только то, что мы сделали. Но и то, что не сделали: не пошли на зов любви, не вспахали грядку под огурцы, не родили ребенка. Жизнь - как банка с клубникой. Между ягодами - пустоты. Но пустоты - это тоже наполнение.
Кого мы помним? Тех, кто нас собирал. И тех, кто разорял. Разорял наши души, как гнезда. Они тоже нужны.
Но сейчас туда, в весну шестьдесят четвертого года.
Зам берет у меня полстранички "Доброго пути".
- Ну как Симонов? - безразлично спрашивает Зам. Подчеркнуто безразлично. Ревнует.
- Руки в водке были.
- Он что, водку руками черпает?
Я пожимаю плечом. Может, и черпает. У каждого свои привычки.
Зам смотрит на меня внимательно, как будто что-то решает в уме. Подсчитывает в столбик.
- Пойдешь со мной в ресторан? - неожиданно спрашивает Зам.
- Зачем? - удивляюсь я.
- Надо.
Странная формулировка - "надо". В ресторан приглашают, чтобы поухаживать. Начать отношения. Чем они закончатся, будет видно. Во всяком случае, надо начать.
Зам нравился мне как человек, но как мужчину я его не воспринимала и потому не стеснялась.
- Вы хотите за мной ухаживать? - прямо спросила я.
- Нет. Не хочу, - прямо ответил он.
- А зачем в ресторан?
- Понимаешь... мне нравится одна женщина. Но она придет с мужем. В этой ситуации...
Он замолчал, но я поняла. В этой ситуации ему будет неспокойно. Он хотел бы быть прикрыт, как крышей.
- Позовите жену, - предложила я.
- Я не включаю жену в свои игры.
- Ага... - поняла я.
Он любит жену и не хочет ставить ее в двусмысленное положение. Но он любит и женщину и не может ее не видеть.
Меня приглашают на роль крыши. Я должна поработать крышей. С одной стороны, вроде обидно. А с другой стороны, почему бы и нет? Зам практически сделал мне биографию. Он мог не взять рассказ у человека с улицы, а послать меня в отдел прозы. Там рукопись попала бы в самотек, ее прочитали бы через строчку, ничего не поняли, написали вежливый отказ с пожеланием познавать жизнь и трудиться над словом. Но Зам поступил ответственно. Зам принял участие во мне. Почему бы мне не ответить добром на добро? Пойду с ним в ресторан. Меня не убудет. Посижу. Поем, в конце концов, и уйду домой.
Я согласилась.
Это был ресторан под открытым небом. Значит, лето. Муж - убогий, как бомж. А может быть, он мне таким казался, потому что я знала ситуацию. Я как бы видела на его макушке ветвистые рога, а рога никого не украшают.
Жена - высокая худая блондинка. Если бы она не была женой бомжа никаких претензий. Стиль. Шарм. Но она - соучастница преступления. Нарушаются одновременно две заповеди: не пожелай жены ближнего, не лжесвидетельствуй. Последнее относится ко мне. Но я ничего. Сижу. Пью вино Я спокойно играю свою роль. Крыша и крыша. Никакого развития образа.
Зам ухаживает за мной как за своей дамой. Смотрит в глаза, накрывает мою руку своей. Переигрывает. Блондинка нервничает. Только что не рыдает. Зам на глазах уходит с ее крючка. Уходит крупная рыба.
Потом мы куда-то едем. На чью-то дачу.
В этом году урожай яблок. Терраса завалена яблоками так, что некуда ступить. Надо найти место, чтобы поставить ногу. Воздух напоен яблоками.
Зам и блондинка идут за угол дома выяснять отношения. А я сижу на яблочной террасе с ее мужем. И мне кажется: он все понимает. Я уже не вижу его бомжом. Грустный человек. Мне неловко перед ним. Я поднимаюсь и иду искать заблудшую пару.
Стемнело. Луна. Звезды. Воздух холодный и какой-то хрустальный от чистоты. И голоса.
Он: Ну что, все?
Она: Ну как тебе сказать...
Я вдруг остолбенела от красоты жизни: хрустальный вечер, двое теряющих друг друга, яблоки. И быстротечность времени. Яблоки полежат-полежат и пропадут, если их, конечно, не сварят в варенье. Двое постоят и разойдутся. Ночь перейдет в утро. Звезды поблекнут. И в этом какой-то пронзительный смысл, в быстротечности. Ну что хорошего, если бы звезды светили всегда? И двое стояли всегда? И яблоки лежали всегда? Скучно, как в Швейцарии.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.