Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 12. Война и мир. Том четвертый Страница 4

Тут можно читать бесплатно Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 12. Война и мир. Том четвертый. Жанр: Проза / Русская классическая проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 12. Война и мир. Том четвертый

Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 12. Война и мир. Том четвертый краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 12. Война и мир. Том четвертый» бесплатно полную версию:

Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 12. Война и мир. Том четвертый читать онлайн бесплатно

Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 12. Война и мир. Том четвертый - читать книгу онлайн бесплатно, автор Лев Толстой

Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который видимо забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.

От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький, живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за 20 верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.

— Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашею матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, — сказал губернатор, отпуская его.

Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за 20 верст на завод к помещику. Всё, в это первое время пребывания его в Воронеже, было для Николая весело и легко, и всё, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, всё ладилось и спорилось.

Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист-холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.

Николай в два слова купил за 6 тысяч 17 жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.

Переодевшись, надушившись и облив голову холодной водой, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais,[40] явился к губернатору.

Это был не бал, и не сказано было, что будут танцовать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы, и что будут танцовать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.

Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы, и что, как и во всем, чтò происходило в то время в России, заметна была какая-то особенная размашистость — море по колено, трын-трава всё в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.

Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.

Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько-нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером-гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец — офицер французской армии и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его — русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.

Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais,[41] его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь после долгого лишения опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старики с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца-повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника и называла его «Nicolas» и «ты».

Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своею ловкостью всё губернское общество. Он удивил даже всех своею особенною, развязною манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своею манерой танцовать в этот вечер. Он никогда так не танцовал в Москве и счел бы даже неприличием, mauvais genre[42] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем-нибудь необыкновенным, чем-нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.

Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они, хотя не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся, то-есть, Николай с женой этого мужа. Муж однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера однако, по мере того, как лицо жены становилось всё румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось всё грустнее и солиднее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того, как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.

V.

Николай, с несходящею улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.

Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своею дамой и собою и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.

— Какую же?

— Прелестную, божественную. Глаза у нее (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот — кораллы, белизна... — он глядел на плечи, — стан — Дианы...

Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.

— А! Никита Иваныч, — сказал Николай, учтиво вставая. И как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.

Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.

— Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, — сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Poстову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. — Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил так называть тебя?

— О да, ma tante.[43] Кто ж это?

— Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее... Угадаешь?..

— Мало ли я их там спасал! — сказал Николай.

— Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь в Воронеже с теткой. Ого, как покраснел! Чтò, или?..

— И не думал, полноте, ma tante.

— Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!

Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.

— Очень рада, мой милый, — сказала она, протянув ему руку. — Милости прошу ко мне.

Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого видимо не любила Мальвинцева, и расспросив о том, чтò Николай знал о князе Андрее, который тоже видимо не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.

Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье, Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.

Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.

— Знаешь, mon cher, — сказала губернаторша с серьезным выражением маленького, доброго лица, — вот это тебе точно партия; хочешь я тебя сосватаю?

— Кого, ma tante? — спросил Николай.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.