Федор Раззаков - Клавдия Шульженко Страница 4

У нее была домработница (она же костюмер Шурочка Суслина. - Ф. Р.), они с Клавдией всюду ходили вместе. Или со мной. Она не переносила одиночества...

Почему мы расстались? Однажды в 1964 году мы были на дне рождения одной дамы-композитора. Когда вернулись домой, я что-то замельтешил, помогая Клавдии снять пальто. Она мне вдруг сказала вещь такую грубую и обидную, что это... не прощается..."

А вот как вспоминает о Шульженко ее знакомая Т. Кравцова:

"Любила Шульженко розовый цвет, в розовой спальне даже кресло было розовое!

До последних дней тратила много денег на французские духи. И патологическая чистюля. Несмотря на то, что по дому ей помогала Шурочка Суслина, Клавдия Ивановна постоянно ходила по квартире с красивой тряпочкой и нет-нет, да вытирала невидимую пыль...

За ней не было никакого сомнительного шлейфа, несмотря на то, что весьма серьезные поклонники забрасывали ее письмами и мучили телефонными звонками...

На гастролях я с утра бывала в ее люксе, видела, как она делала жесточайшую гимнастику (вспомните ее поклоны). Я пыталась повторить ничего не получалось... А как она работала над текстом песен отрабатывалась каждая фраза, ни одного бездумного слова! Например, у поэтессы Маргариты Агашиной было: "А где мне взять такую песню". Клавдия Ивановна говорит: "Кто так начинает фразу - с буквы "а"?!" И она единственная пела так: "Где мне найти такую песню..."

Я была свидетелем ее громадной популярности и народной любви. Часто в гостиницу приходили женщины с подарками. Однажды пришла красивая, статная русская женщина и поклоном упросила взять совершенно теплый пирог, завернутый в крахмальную белую скатерть.

В каком-то городе мы зашли в универмаг. Что тут началось! Во-первых хвост поклонников. Во-вторых, нам предложили купить красивые белые часы с кукушкой (делались на экспорт) - страшный дефицит. Я купила, а Клавдии Ивановне не разрешили платить: "Это подарок за ваш талант"..."

Шульженко уважали не только простые люди, но и высокопоставленные особы. Некоторые, зная характер этой женщины, откровенно ее побаивались.

Однажды Шульженко нужно было встретиться с министром культуры СССР Екатериной Фурцевой. Встреча эта какое-то время никак не могла состояться, потому что у министра то одно было важное дело, то другое. Наконец она выкроила свободное время и назначила знаменитой певице время для встречи. В назначенный день Шульженко явилась в приемную министра, не опоздав ни на секунду. Однако министра на месте не оказалось. "Екатерина Алексеевна будет с минуты на минуту", - сообщила певице миловидная секретарша. Пришлось ждать. Но вот минул час, потом другой, а Фурцевой все не было. Другие посетители в таких случаях стоически выдерживали несколько часов бесплодного ожидания, после чего, извиняясь, уходили. Наша героиня поступила иначе. Она поднялась с дивана и, обращаясь к секретарше, сказала: "Пожалуйста, передайте министру, что она дурно воспитана..." И гордо удалилась из приемной.

Второй случай произошел через несколько лет после этого. В тот раз история закрутилась вокруг ордена Ленина, которым советское правительство решило наградить певицу за ее многолетний труд на эстраде. Однако, помня о дерзких поступках Шульженко, совершенных в прошлом, было решено устроить церемонию награждения по второму разряду - не в Кремле, а в здании Моссовета. Об этом ей и сообщили по телефону. Но наша героиня была женщиной гордой и смелой, поэтому и ответ ее был соответствующим: "Только что я сшила для себя новое красивое платье. И если я достойна высокой награды, то эта награда должна быть достойно мне преподнесена! Иначе ваша железка мне не нужна". И она повесила трубку.

Дерзость певицы возмутила советских руководителей. Зная об этом, от нашей героини тогда отвернулись многие ее знакомые. Но она и эту опалу перенесла достойно. А вскоре судьба повернулась к ней своей лучшей стороной.

В мае 1971 года ей наконец присвоили звание народной артистки СССР. А три года спустя она была приглашена на Малую землю, где собрались участники легендарного сражения под Новороссийском. Среди этих участников был и Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев. Во время дружеской беседы возник импровизированный концерт, и Брежнев внезапно попросил: "Клавдия Ивановна, спойте наши любимые военные песни". И певица согласилась. Едва она спела одну песню, как Брежнев сразу попросил вторую - "Записку", которая была одной из его любимых. Как писали газеты в ту пору, "встреча прошла в теплой, дружеской обстановке".

В феврале 1976 года на самом верху было принято решение устроить в апреле юбилейный концерт Шульженко в Колонном зале Дома союзов. Два месяца, вместе с эстрадно-симфоническим оркестром под управлением Ю. Силантьева и инструментальным ансамблем "Рапсодия" (руководитель Г. Парасоль), певица разучивала свою программу. Наконец 10 апреля при огромном стечении публики концерт состоялся. Как отмечали очевидцы, несмотря на возраст, Шульженко была на нем во всем своем блеске и великолепии.

Кстати, на этот концерт она пригласила и свою давнюю любовь - Георгия Епифанова. Вот что он рассказывает об этом: "Она позвонила и сказала: "У меня юбилейный вечер. Последний. Придешь?" Что я мог ответить женщине, которую обожал всю жизнь? После концерта мы поехали к ней домой и, сидя на кушетке, проговорили до утра. Она сказала: "Ты моя единственная и вечная любовь..."

После того концерта Шульженко еще несколько лет работала. В 1980 году, после пятилетнего перерыва, она записала новую долгоиграющую пластинку 23-ю по счету с 1954 года. Называлась она просто - "Портрет". В том же году вышла еще одна ее пластинка - кантата "Сын и мать" французского композитора Дариуса Мийо.

К середине 80-х годов здоровье Шульженко стало ухудшаться. Она и раньше часто жаловалась на недомогания из-за своего бронхита и болезни сердца, однако теперь ей все чаще становилось хуже. Ее стала подводить и память. А. Пугачева, бывавшая в начале 80-х годов в ее квартире в доме на Ленинградском проспекте, вспоминает, что Шульженко часто забывала, где что лежит в ее доме. Зная, что у Шульженко маленькая пенсия, Пугачева довольно часто оставляла в ее доме деньги, пряча их под разные предметы (предложить их в открытую было невозможно, так как Шульженко была женщиной гордой). А так все приличия были соблюдены: деньги хозяйка дома находила и, полагая их своими (у нее ведь был склероз), оставляла у себя.

Скончалась Шульженко в 1984 году. Похоронили ее на Новодевичьем кладбище.

Р. S. Владимир Коралли пережил свою бывшую супругу на 11 лет и скончался в возрасте 90 лет в апреле 1995 года. Их сын - Игорь (Георгий) Кемпер трудится ведущим специалистом "Мосгаза" и живет в квартире, оставленной ему матерью. У Клавдии Шульженко три внучки, правнучк, и ни одна из них так и не стала певицей.