Лев Айзерман - Похмелье Страница 4

В голосе появляются интонации, прежде невозможные. Раздраженно, в повышенном тоне: "Еще раз прошу прекратить демагогические разговоры о коррупции в Москве, если не можешь привести конкретные факты, доказательства".

Другой друг, с которым тоже вот уже больше 50 лет идем по жизни: "Ты что, хочешь, чтобы мы вернулись назад? Социализма опять хочешь? Нет уж, хватит. Так пусть учатся и лечатся те, у кого есть деньги. И не преувеличивай: от голода ведь никто не умирает, вертятся, а живут. Так что не надо драматизировать. Жулики-проходимцы - неизбежная историческая закономерность, закон первоначального накопления. Дети их выучатся в лучших вузах мира и станут вполне респектабельными".

Болезненно пережил я разрыв с одним из самых ярких педагогов страны, известным литератором, асом педагогической публицистики. Хлебнувший вдоволь бедности, хорошо знающий, что это такое, когда тебя не печатают и не издают, он на волне перестройки и наших реформ (или так называемых реформ, как считают некоторые экономисты) становится хозяином газетного концерна. И на страницах его газеты, в его статьях стали появляться такие пассажи, что я не мог не ответить публично, хотя хорошо понимал, что для меня напрочь будет закрыт путь на страницы газет, в которых я до того печатался. (Подобная история повторилась еще раз, когда я резко отозвался о книге, написанной одним из руководящих чиновников Минобразования. Меня перестал печатать методический журнал, курируемый министерством.) Приведу несколько примеров из упомянутых пассажей.

Вот, скажем, "Проповедь о косой зависти": "Особенно опасна зависть к чужому богатству. Сейчас у нас в стране появились богатые люди, ну и пусть себе живут, как хотят, нам-то какое дело? Но зависть говорит: почему он ездит в машине, а у меня ничего нет? Чтобы оправдать дурное чувство, люди объявляют всех богатых чуть ли не ворами. Один завистник, другой, третий, и вот уже в стране становится неспокойно. Если при вас ругают богатых - никогда не поддерживайте эти разговоры, не поддавайтесь, бойтесь косой зависти".

Но когда мы говорим о наших миллиардерах и миллионерах, разве зависть определяет наши горькие мысли? Да не завидую я тому ученику нашей школы, который стал владельцем "Сибнефти", членом "семьи" и губернатором Чукотки. Но о стране, ее судьбе, невиданных даже в Европе и Америке социальных контрастах и о диком расслоении мы же не можем не думать!

Или "Проповедь о роскоши": "Поговорим сегодня о роскоши. Она окружает нас со всех сторон. По телевизору редко увидишь фильм из жизни бедных - чаще всего мы погружаемся с героями фильмов в богатую и роскошную жизнь... Да что в кино... В больших городах появились роскошные магазины с такими витринами, что не оторвешься. Выедешь за город, а там роскошные двухэтажные особняки причудливой архитектуры. Кто живет в этих особняках, ездит в этих лимузинах, носит бриллианты? Почему не я? Почему мне все это недоступно? Вы никогда так не думали? Ни разу? Скорее всего нет, и это хорошо... Хотя есть и такие люди: когда они видят что-нибудь хорошее, у них сразу же появляется мысль: "Вот бы и мне!". И так все время... И постепенно своя, обыкновенная, не то что без роскоши, а просто бедная жизнь становится отвратительной. Они не любят самих себя... тоска, тоска гложет им сердце".

И автор "Проповеди" успокаивает тех, у кого "своя жизнь не то что без роскоши, а ПРОСТО БЕДНАЯ": "Иных судьба возносит, и, рожденные в бедности, они добиваются богатства. Сначала они упиваются роскошью, потом привыкают к ней. Получается, что в общем-то все равны... так стоит ли завидовать, стоит ли мучить себя несбыточными мечтами. Будем ценить СВОЮ жизнь".

И действительно, если в общем-то все равны, то стоит ли огорчаться тем, у кого жизнь "просто бедная"? Или, как сказано в "Проповеди о гонении судьбы": "Есть общее правило достойного человеческого поведения: не роптать на судьбу... Любить жизнь, какой бы она ни была...". Или, как сказано в "Проповеди о путях жизни": "Смирение с жизнью совсем не так плохо, как вам представляют в книгах". И нас зовут на "путь примирения с жизнью, смирения перед ней, как перед судьбой".

И все это говорится учителю с его скудной зарплатой, которую к тому же многие месяцы не выплачивают, учителю с его незащищенностью, работающему в школе, в которой ни на что нет денег.

Особенно потрясла меня статья того же автора, где он пишет о том, что только то, что "делается из стремления к прибыли, делается с максимальной экономией", а потому "выгодно и полезно всему народу". Так рождается гимн прибыли: "Прибыль - вот чем отличается новая жизнь от старой. В старой получать прибыль было невозможно, деньги нужно было лишь зарабатывать или воровать. Теперь, когда установили свободу торговли, право на прибыль совершенно новое для бывшего советского человека. И вот одни воспользовались этим правом (удачно или неудачно), другие не смогли, а третьи злобствуют". Но оказывается, что право на прибыль - категория не только экономическая, но и нравственная: "Человек, извлекающий прибыль, - самый высокоморальный человек нашего времени. Это значит, что он сумел наладить производство так, что оно приносит прибыль. Товары конкурентоспособны, производительность труда высокая, и издержки труда минимальны. Следовательно, применяются все достижения науки".

О том, что нравственно все, что способствует построению коммунизма, я знал со школьных лет. О том, что нравственно то, что приносит прибыль, я читал впервые. Но кто не знает о том, КАК сплошь и рядом получают прибыль при нашем капитализме. Роскошные особняки, построенные начальниками голодных солдат, которым не выплачивают положенные по закону боевые. Фантастическая разница между ценами на нефть, газ, металл, лес в стране и на экспорт. Всякого рода квоты и налоговые льготы, которые в минуту превращают людей в миллионеров. Прикарманенные деньги, отпущенные на гуманитарную помощь. Прокручивание средств, выделенных на зарплату. Все эти "МММ", "Селенги" и другие пирамиды, жертвами которых стали тысячи людей. Криминальная торговля оружием, в том числе и такими новинками, которых нет на вооружении собственной армии. Дешевые кредиты, которые тут же передавались другим с процентами на порядок выше. Чудеса приватизации, когда хозяевами индустриальных гигантов становились за бесценок. Бешеные барыши коррумпированных чиновников. И кто обо всем этом не знает! И кто не знает, как тяжело предпринимателям, которые пытаются что-то сделать, создать некриминальным путем.

Вот как стали рассуждать наши либералы и демократы. Многие из них достойно прошли и хрущевское время, и брежневское безвременье, а вот испытания рублем и долларом не выдержали. А еще говорят, что неверна марксистская формула о том, что бытие определяет сознание.

VI

Что касается меня лично, то я тоже выиграл от перемен, которые произошли в нашей жизни. Прежде всего как учитель литературы, на уроки которого пришли Замятин, Бабель, Булгаков, Платонов, Пастернак, Ахматова, Цветаева, Солженицын. Мне было присвоено звание "Заслуженный учитель России". Меня стали больше печатать и приглашать для чтения лекций. Я, наконец, побывал за границей.

Но что мне ответить на те учительские письма, которые я получал все эти годы?

"У сына небольшая радость: выдали зарплату за прошлый учебный год и четыре месяца нынешнего. Но недолга была радость. За январь и февраль ни гроша. В лучшем случае дадут отпускные. Приближается весна. Еще одна весна без всяких надежд на лучшее".

"Я раз в неделю, иногда два, ухожу в лес. Мало-помалу с Божьей помощью промышляю. В течение уже десяти лет охота для меня спасительный круг для утопающего. Но пока жив, надо действовать. Работы сейчас меньше, в свободное время читаю и, пока сын с женой и старшим внуком в школе, вожусь с младшим: у двух учителей с высшим образованием нет денег, чтобы отдать ребенка в детсад. В таком положении многие сейчас. Кажется, что будет еще хуже. Похоже, Россия снова во мгле".

"Современная власть смотрит на народ, как на быдло. Только такому народу можно не платить полгода пенсии, зарплату, гнать на бессмысленную бойню. Он станет еще послушнее, если не получит должного образования".

"Многие учителя сейчас крайне мало читают. Более того, не имеют возможности читать, в результате безденежья почти ничего не выписывают. Униженный до предела учитель вряд ли сможет сделать в школе что-то значительное".

"От правителей наших всех мастей я уже ничего доброго не жду. Все изыгрались и истрепались. Ничего значительного им уже не сделать. На смену придут другие - сильнее и лучше их. Дай Бог дожить бы до желанного времени хотя бы нашим детям".

"Нередко мысленно пробегаю всю жизнь и вижу: в России не будет конца нищенской жизни народа. Революции не надо - были, но какая-то другая форма протеста должна же существовать. Все это воспринимаю как закономерность, начавшуюся с залпа "Авроры". Не ограбили бы вновь собранные с Божьей помощью погребальные, чтобы по-человечески уйти в другой мир".