Николай Лесков - Импровизаторы (Картинка с натуры) Страница 4

Этим все и кончилось.

Я дал мужику два двугривенных и хотел ему собрать завтра между знакомыми все пятнадцать рублей, которые у него странник украл. Он мои двугривенные кинул себе в рот (карманов у него, как у настоящего праведника, не было). И затем он ушел и более уже в наших местах не показывался. Я уж думал, не повлек ли его рок в Нижний за краткой развязкою?...

IX

А тем временем приезжает с кем-то извозчик из Нарвы и говорит, что к ним ждут генерала Баранова и полк артиллерии.

- Для чего же?

- Да на фабриках, - говорит, - очень живой разговор пошел.

- О чем?

- Все об струменте.

А дальше рассказывает, что у них дело будто уже и разыгралось таким образом: пошел будто у них какой-то доктор на Нарову купаться, разделся и стал при всех глупость делать: спустил на шнурке с мостка в воду трубку и болтает ее и взад и вперед водит. Пополоскает, пополоскает и опять вытянет, поглядит и опять запустит... Люди увидали это, и несколько человек остановились, а потом вскричали ему: "Доктор, мол, доктор! Слышь-ко, оставь, мол, лучше эту.... струментацыю-то! Полно тебе ее полоскать!.. Оставь же, мол; а то нехорошо будет!" А он не послушался и еще раз закинул.

Ну, уж тут его один по голой плоти хворостиной и дернул, И стали приставать. "Подай инструмент, мы его отнесем узнать: что там насажено". А он первой же хворостины испугался и бежать, и инструмент с собой.... Ну, тогда, разумеется, за ним уж и многие рушили, и кои догоняли, те били его; но слава богу, что он резво бежал; а если бы он, на грех, споткнулся либо упал - так насмерть бы убить могли. Доктор успел вспрыгнуть "а извозчика и в полицию голый так и вскочил.... Тут после и пошли по всем сходным местам и трактирам сходиться все фабричные и их эти тоже приходимые красотки и пошли говорить по-русски и по-эстонски, для чего же полиция могла скрыть такого человека, который не постыдился при всех в воде через инструмент микробу впускать... И теперь беспокойства, и ждут, что с одной стороны выедет губернатор из Ревеля, а с другой вступит граф Баранов - и начнет всем публиковать свои правила.

"Инструмент" и "приходимые красотки" - это прямо отдавало тем самым источником, из которого были почерпнуты первые материалы для легенды, получившей свое развитие у нас на plage. Ветер или вода, значит, занесли "запятую" прежде всего туда, в наше фешенебельное место; но там, на plage, "запятой" "среда не благоприятствовала", и запятая не принялась, или, культивируясь, вырождалась во что-то мало схожее и постороннее: а вот тут, когда она попала в среду ей вполне благоприятную, она "развила свои разведения".

А что это была именно она, та самая "запятая", которую мы видели и не узнали, а еще сунули ей в зубы хлеб и два двугривенных, то это вдруг сообразили и я и лавочник. И лавочник к тому имел еще и "подтверждение на факте", так как он сам ездил на лошади в Нарву за товаром, и когда назад возвращался, то порционный мужик сам явился ему за городом: он совершенно неожиданно поднялся к нему из мокрой канавки и закричал: "Журавли летят! Журавли! Аллилуйя!" Но только лавочник на этот раз был уже умнее: он теперь знал, что порционный мужик - человек опасный: лавочник поскорее хлестнул лошадь и хлеба ему не кинул, а кнутом ему погрозил да прикрикнул:

- Вон граф Абрамов наступает с публикацыей - он тебя удовольствует! А на "порцыоме" как раз, кстати, теперь уже и рваных порт совсем не было, так что и легко было его "удовольствовать".... Но сумасшедший дом, однако, мог бы без греха укрыть его от этого "удовольствия".

X

Вот и весь сказ о запятой. Тут налицо все: какая у нее видимость и умственность, что у нее за характер и какова она в словах и в рассуждении своего влияния на мозг человеческий. Кажется, ничто особенно хитро не задумано и не слажено: что есть, то все взято без всякой пропорции, не на вес, а на глазомер, или, еще проще, - сколько влезло. Во всяком случае, всего менее попало сюда злого намерения и расчета. Этого снадобья тут не более, чем поэзии Фета, которая участвует в составе преступления "запятой" только одним стихом: "Приходи, моя милая крошка". Таким образом, муза поэта, ненавидевшего народные несуразности, изловлена где-то в то время, как она гуляла в ароматном цветнике или неслась над деревнею по воздуху, слетев с уст певицы, "запузыривавшей" за фортепианом в дворянском доме. Аф. Аф. Фет, верно, был бы недоволен тем, что серый народ без толку тормошит его "милую крошку", но вины Фета в том нет. Столько же виновата и вся действительность. Ветер лист сухой гоняет и треплет, и он то летит, то катится, то гниет в грязи, и потом опять сохнет, и опять из темных мест поднимается. Вот это самое действительное и несомненное; все остальное - зыбь поднебесная, марево, буддийская карма, которая всем точно снится... Никакого первого заводчика песни и сочинителя легенды нет. Порционный мужик, конечно, не сочинял "бедную крошку". Где ему! Он получил ее уже готовую, и за горем своим он развивал ее гораздо слабее, чем все другие импровизаторы... За что же его так участь жестока?

О господи! сжалься над ним, да сошли и нам просвещающую веру вместо суеверия!

Из всех "запятых" самые ужасные - те, которые скрываются во тьме суеверий.

Примечания

Печатается по тексту: Н. С. Лесков, Собрание сочинений, том одиннадцатый, СПб. 1893, с исправлением опечаток и погрешностей текста по журнальной публикации.

Впервые напечатано в журнале "Книжки "Недели", 1892, декабрь. Текст, напечатанный в одиннадцатом томе, существенно отличается от журнальной редакции. В процессе подготовки рассказа к Собранию сочинений Лесков провел значительную стилистическую правку.

Рассказ написан осенью 1892 года. Основу его составили впечатления от холерной эпидемии, широко распространившейся летом 1892 года. Фактическая точность рассказа была подтверждена авторами критических отзывов. По поводу "Импровизаторов" критик "Русской мысли" писал: "В картинке с натуры "Импровизаторы" автор передает виденное и слышанное им во время прошлогодней холерной эпидемии... Автор в живом, мастерском рассказе передает, как складывались и развивались среди низших классов верования в то, что "в Петербурге уже народ отравляют" ("Русская мысль", 1893, э 7, стр. 300).

Приходи, моя милая крошка... - строки из стихотворения А. Фета (1820-1892) "Только станет смеркаться немножко"...

Смирнова, С. И. (1852-1921) - писательница, автор многих романов, рассказов и фельетонов; сотрудница "Нового времени".

Тургенев изобразил, как говорит с простолюдином интеллигент и раскольничий начетчик. - Имеется в виду письмо Нежданова (роман "Новь"), в котором речь идет о необходимости веры в то, что говоришь, как основном условии воздействия на сознание народа: "Уверяют, что нужно сперва выучиться языку народа, угнать его обычаи и нравы... Вздор! вздор! вздор! Нужно верить в то, что говоришь, а говори, как хочешь!" Дальше Нежданов говорит об успехе проповеди раскольничьего начетчика и неуспехе своего обращения к народу: "А я начну говорить, точно виноватый, все прощения прошу" (И. С. Тургенев, роман "Новь", гл. XXX).

Малороссу, чтобы его растрогать, надо, чтобы ему свой брат сказал: "граю и воропаю". - Намек на следующее место из романа Тургенева "Рудин", гл. II; "...Стоит только взять лист бумаги и написать наверху: "Дума"; потом начать так: ..грае, грае, воропае, или что-нибудь в этом роде. И дело в шляпе... Малоросс прочтет, подопрет рукою щеку и непременно заплачет... Что вы это такое говорите?.. Я жил в Малороссии... "грае, грае, воропае" совершенная бессмыслица".

Генерал Баранов. - Н. Н. Баранов (1836-1901) - губернатор в Нижнем Новгороде (1883-1897), прославившийся своими полицейскими приказами.

...в военном образце с поперечиной. - Поперечина - знак отставки на погонах.

..."у него гляделась бедность в каждую прореху, из очей глядела бедность"... и далее. - Имеются в виду следующие стихи Гейне (1797-1856):

На мосту сидел испанец,

Музыкант в плаще дырявом;

Нищета гнездилась в дырах,

Нищета из глаз глядела.

Струны старой мандолины

Он терзал костлявым пальцем.

Эхо в пропасти, дурачась,

Передразнивало звуки. "Атта Тролль", ч. II,

в современном переводе

В. Левика.

Буддийская карма (от санскр. karma - действие, дело) - одно из основных положений буддизма, заключающееся в утверждении, что сумма добрых и греховных деяний человека влечет за собою после смерти либо перевоплощение (для грешников), либо погружение в блаженное небытие, нирвану (для праведных}; Здесь - слепая вера.