Шуния - Дом, где живет эйфория Страница 4

Общаясь на разные темы, Константин со своей спутницей добрались до дома. Присутствие Лилы повлияло на домашнюю атмосферу. Девушка внесла свободу и незаурядность. Даже стены стали дышать свободой. Это не те стены, отгораживающие одну комнату от другой. Они тоже начали новую жизнь, они умерли, чтобы возродиться.

Константина мучила одна мысль. Как сказать о том, что произошло несколько дней назад – о своей смерти. Стоит ли вообще говорить об этом? Ведь Лила его первая заметила, сама к нему обратилась, значит, она не считает его мертвецом.

Что за чертовщина? Кем же я являюсь? Как мне вести себя с людьми? Кто я есть на самом деле?

Раньше такие мысли его не посещали. Выходит, он жил и даже не знал, кем является. Он механично проживал жизнь. Стоило лишь увидеть себя в гробу, так сразу поменялось отношение к жизни. Константин стал ее замечать и ценить.

Он решил ничего не скрывать от своей новой знакомой, а рассказать ей при удобном случае.

Лила быстро освоилась в новом пространстве. Она вела себя легко и раскованно.

– Давай перейдем на «ты», – предложил хозяин дома.

– Чем ты занимаешься? – спросила девушка, подойдя к столу, на котором стоял компьютер и лежала куча небрежно раскиданных бумаг.

– Я… Эээ… – Константин растерялся. Он не знал, что ответить. Чем он раньше занимался, теперь уж точно заниматься не будет. Ценные бумаги его больше не привлекают. Мир выгодных сделок остался позади, возвращаться туда не хотелось. Константин пока не имел ни малейшего представления, чем он станет заниматься. В своем новом рождении он ни на минуту не задумывался об этом.

Видя замешательство хозяина, Лила стала задавать наводящие вопросы.

– Наверное, ты занимаешься бизнесом?

– В общем, да. Точнее, занимался. Как ты угадала?

– Такое множество бумаг может говорить только о том, что ты – человек занятой и деловой, даже дома работаешь, – пояснила Лила.

– Ты имеешь в виду этот хлам?

– Почему хлам?

– Потому что сейчас я это все выкину в мусорное ведро. – Константин подошел к столу, схватил разбросанные бумаги и стал их рвать

– Зачем ты это делаешь? – удивилась Лила, – ты что, сумасшедший?

– Затем, что я больше не тот, кем был раньше! Мне не нужны эти бумаги.

Константин хотел сказать Лиле, что два дня назад его хоронили, но заметив удивление на ее лице, сразу передумал. Он решил отложить столь важный разговор на некоторое время.

Похоже, Лила была ошеломлена несколько странным поведением хозяина. Она подошла к окну. Возникла пауза. Лила молчала, Константин после своего вздорного поступка не знал, как продолжить разговор. Он думал, что напугал свою новую знакомую. Вдруг она и вправду принимает его за сумасшедшего?

Девушка первая нарушила молчание.

– В твоем доме кто-то умер? – предположила Лила, увидев красные гвоздики, валявшиеся на асфальте.

– Да. Два дня назад. Это был я, – признался Константин, все еще боясь, как отреагирует Лила. Ему казалось, что после последних слов Лила, убедившись в его сумасшествии, бросится к двери. Мысленно он был готов к таким последствиям. Однако на лице девушки не было даже и тени удивления. Она так спокойно отреагировала, будто узнала, какой сегодня день – понедельник или вторник.

После ее реакции Константин и вовсе растерялся. Он ожидал чего угодно: гамму эмоций, от изумления до ужаса, тысячу вопросов, попытку побыстрее отсюда унести ноги, но только не это непонятное ему спокойствие.

– Тогда поздравляю.

– С чем? – удивился Константин.

– Как с чем? С новым рождением. Ты ведь сказал, что умер два дня назад. Так? После смерти всегда следует рождение

– Верно. Знаешь, ты первая, кто меня поздравил.

Константин улыбнулся.

– Людям не свойственно принимать смерть за праздник. Они не видят в смерти рождение.

– Еще бы! – согласился Константин, – все боятся смерти. Но почему?

– Потому что за смертью кроется неизвестность. А чтобы войти в неизвестность, нужно расстаться со своими привычками. Сбросить с себя, как змея сбрасывает старую кожу, предрассудки и привычки, штампы и догмы, навязанные другими людьми и обществом, очень-очень сложно. Этот мусор захламляет голову, однако человеку жалко избавиться даже от хлама. Мусор, но пусть будет. Как долго ты решался порвать бумаги до сегодняшнего дня?

– Долгие годы меня тяготило это, но оставить бизнес я не мог, потому что я с ним сросся. Я настолько привык к нему, что не представлял себя без него.

– Но ведь он тебе не приносил радости?

– Не приносил. И тем не менее, я почему-то не мог уйти из него. Я получал прибыль, уважение, а радости не было от этого. Сейчас я знаю, что это все иллюзия. Я думал по-другому раньше. Поэтому стремился ко многим эфемерным вещам: деньгам, власти, навязанным удовольствиям. Я стал авторитетным и известным, но счастья не было. Впервые за последние годы я почувствовал себя по-настоящему радостным, когда сегодня посмотрел на небо. Вроде бы пустяк, простое действие – смотреть на небо, но оно наполнило меня чем-то таким…

– Чем?

– Эйфорией, что ли, – пожал плечами Константин.

– В жизни много простых вещей, которых мы не замечаем. Если бы замечали их, были бы счастливы более продолжительное время.

– У меня есть предложение, – прервал Константин, – не отметить ли нам мое новое рождение?!

3.Восторг нового жильца и недоумение соседки

Первый день в Ростове-на-Дону сложился у Лилы вполне удачно. Константин предложил ей выбрать одну из четырех комнат. Она выбрала небольшую, но уютную комнату с видом на зеленый и цветущий парк, похожий больше на лес, чем на городской ухоженный парк. Ей нравилось, что окна выходят именно на парк.

На следующий день Лила проснулась рано. Не потому что плохо спалось, наоборот, она прекрасно выспалась и готова была делиться энергией с окружающим миром.

Пока Константин спал, девушка тихонько пробралась в ванную, умылась, почистила зубы и прошла на кухню. Позавтракав, она стала собираться в город. Ей было безумно интересно посмотреть на город, в котором она раньше никогда не бывала. Она тихо вышла, закрыла за собой дверь, не нарушая сна хозяина.

На лестничной площадке ей встретилась соседка, которая сразу же, не теряя ни минуты, закидала ее вопросами, демонстрируя любопытство.

– Вы, наверное, родственница Константина?

– Вовсе нет, – ответила Лила, – я временно проживаю в этой квартире.

– В этой квартире? – удивленно спросила соседка, глаза которой чуть ли не вылезли из орбит.

– В квартире номер сорок семь, – спокойно сказала Лила.

– Как? Не может быть!

– Почему?

– Ее хозяин умер.

– Но я-то жива. И здесь проживает новый хозяин.

Лила говорила спокойно и уверенно.

– Как? Уже вселился? Так быстро? – вопрос за вопросом задавала соседка с выпученными глазами, как у рака, которого только что кинули в кипящую воду.

– А в жизни вообще происходит все быстро, потому что жизнь динамична.

У надоедливой собеседницы вопросов больше не осталось. Она так и осталась стоять на лестничной площадке с отвисшей челюстью и стеклянными глазами.

Лила вышла на улицу. Ее встретил свежий ветерок, растрепавший густую копну волос. Первый прохожий подсказал, как добраться до центра города. Автобус долго ждать не пришлось. Лила села у окна. Пока автобус ехал, она с интересом смотрела в окно, подобно маленькому ребенку, которому только что купили новую игрушку, и он с любознательностью ее изучал.

Автобус остановился. В транспорт вошла девушка, на которую сразу же все обратили внимание, точнее, на ее внешний вид. Похоже, девушка одевалась в темноте, настолько нелепо она выглядела, а может, наоборот, тщательно подбирала себе одежду, чтобы поразить или подразнить своим видом окружающих. В общем, ей это удалось. На ней были облегающие джинсы, заправленные в сапоги, несмотря на теплую летнюю погоду. Поверх брюк красовалась чуть выше колен клетчатая юбка, сидевшая на бедрах. Также своеобразно смотрелась короткая, похожая на мужскую, ветровка. Из-под нее виднелся зеленый пояс с оранжевыми вставками, придававший нелепую яркость образу. За спиной девушки был огромный рюкзак походного типа, а на голове черная кепка с козырьком. Что заставило девушку так одеться, одной ей известно. Но вниманием она не была обделена.

Автобус несся на всех парах. Водитель словно не замечал остановок, проезжая одну за другой. Пассажиры реагировали по-разному. Спокойные, уравновешенные и никуда не спешившие флегматично махали на это рукой, были и другие – взбудораженные и возмущенные, которые при выходе вспоминали всю русскую феню. Правда, водителя это не напрягало. Он продолжал следовать экспрессом и иногда подгонял пассажиров, если они долго копались в карманах в поисках мелочи за проезд. Куда спешил водитель, оставалось догадываться. Возможно, он чувствовал себя спортсменом на беговой дорожке, и соревновательный дух присутствовал в нем, а, может быть, он просто понюхал пейота, либо шутник по натуре.