Болеслав Маркевич - Лесник Страница 4

– Я и не помню даже, что говорили они мне, ответил он со странною улыбкою: «какое уж мне оправдание!» будто говорила эта улыбка.

В поникших глазах его пробежала искра, как бы от нахлынувшего на него нового, едкого, нестерпимого чувства…

– Я несчастный человек, Валентин Алексеич! нежданно проговорил он, внезапным движением подымая их на Коверзнева.

У того глаза заморгали, как он ни привык владеть собою.

– Виноват, позвольте спросить: как вас зовут? промолвил он, очень упрекая себя в эту минуту, что не спросил этого ранее, у Барабаша.

– Отставной капитан Переслегин.

– Имя и отчество?

– Иван Николаев…

– Благодарю вас!.. Вы мне позволите быть откровенным с вами, Иван Николаич?

Капитан еще раз взглянул на него: – «никакая твоя откровенность не будет так жестока, как то, что сам я говорю», прочел Коверзнев в этом взгляде.

Он продолжал:

– К этому «несчастию», я слышал, привели вас семейные обстоятельства, – о которых я не желаю, не имею права спрашивать, поспешно примолвил он в этому…

Переслегин, с каким-то надрывающим, судорожным движением губ, ерзнул на своем стуле…

– Но вы, по-видимому, не употребили всех сил, чтобы бороться с ним, говорил Валентин Алексеевич; от душевных страданий лечит усиленная работа, дело, простой, иногда физический труд. Дело у вас всегда под руками. Вы наконец были в полку, командовали ротой, судьба других людей зависела от вас…

– Не в силах был, точно-с! послышались в ответ будто замиравшие в горле слова капитана, – стыда своего перенести не мог!.. И забыть… не в состоянии… и по сей час! болезненно вырвались эти, запекавшиеся как бы у него там, слова…

Конец ознакомительного фрагмента.