Помутнение - Джонатан Летем Страница 4

Он не стал добавлять, что знал нескольких праздных джентльменов, которые переоценили свое мастерство, достигнутое в играх с приятелями, и не обладали уровнем, необходимым, чтобы продержаться весь вечер, играя с Александером Бруно. Они навсегда оставили игру в триктрак. Освобождать таких людей от иллюзий – вот в чем заключались услуги Бруно.

Предсказуемость Кёлера лишь укрепила его уверенность. Черт с ним, с помутнением сетчатки.

– Какая ставка вас может заинтересовать? – произнес Бруно будничным тоном. Тут ему самому придется держать себя в узде: он уже учуял запах крови. – Начнем с сотни евро за очко?

Бруно не располагал начальным капиталом для игры, в кармане у него было меньше шестидесяти евро. Ему кровь из носу надо было выиграть первую партию, а потом и все остальные.

– Лучше поставим тысячу, если не возражаете.

Такая ставка должна была больно кольнуть богача, но не до крови. Пока нет.

– Вы торопитесь! – Но Кёлер явно воодушевился. – Хотите выпить? Могу предложить вам великолепный скотч, у меня тут несколько сортов, или сами выберите себе выпивку.

– Я буду то же, что и вы.

– Тогда присядьте, – Кёлер указал на стул перед камином.

Выходит, он предпочел играть черными фишками, которые двигались по часовой стрелке. Это было очередным признаком его уязвимости. За исключением деревянной доски, которую Бруно аккуратно поставил на пол рядом со своим стулом, он сознательно избегал любых предпочтений.

Скотч был хорош. Бруно вертел в руке стакан, не поинтересовавшись ни названием виски, ни сроком выдержки. Он выиграл первые три партии, откинувшись на спинку стула, позволив языкам пламени в камине плясать на кромке мутного пятна, застившего ему зрение, и наблюдая, как отблески огня озаряют дугообразный край склоненной головы противника. Бруно в основном играл блиц, просто набирая очки и не стремясь делать праймы[4], и так выиграл у богача три раза подряд, но не на поле, а используя преимущество удваивающего кубика[5]. Бруно предлагал повысить ставки, когда его собственная позиция вовсе не казалась многообещающей, и «делал бобра» – то есть моментально учетверял ставку, чтобы перехватить инициативу, – всякий раз когда Кёлер решался использовать удваивающий кубик.

Кёлер был, что называется, бесхитростным игроком. Он азартно продвигал фишки на свободные треугольники и пытался их там прикрыть, стараясь делать праймы с несокрушимой целеустремленностью, присущей тем, кто уверен, что постиг тайную систему или взломал секретный код. Бруно сразу догадался об этой черте его характера, окунувшись в вязкую атмосферу ритуальности и фетишизма, царящую в кабинете богача. Он судил по тому, как педантично ровно были расставлены книги на полках, по хрустальным, без единой пылинки, штофам с выдержанными виски, по тяжелым портьерам, благодаря которым сумрачная комната выглядела надежным убежищем. Он мог бы догадаться об этом уже при виде автомобиля Кёлера, если бы уделил больше внимания ему, а не удаляющемуся велосипеду своей попутчицы.

Этот стиль пережил свой апогей где-то в 1970-е. Сам Бруно отказался от него в возрасте семнадцати лет. Возможно, бесхитростная игра была вполне хороша для Кёлера, привыкшего обдирать своих богатых соотечественников по вечерам в клубе, где витали ароматы сигар и скотча. А может быть, и в этом самом кабинете. Бруно мог бы удивиться, но он уже отвык от этого. Уровень игроков в Берлине едва ли мог сравниться с таковым в Сингапуре, или Лондоне, или Дубае, хотя Бруно не мог придумать причину, почему это могло быть так. Может быть, соотечественники Кёлера все как один болваны или Кёлера просто перепугала перспектива оказаться за одной доской с таким игроком, как Бруно. А возможно, этот Кёлер просто мазохист. Пока что, во всяком случае, он играл как снулая рыба. Кёлер еще не слишком щедро наполнил карман Бруно, чтобы оправдать репутацию «сказочного кита».

– Мальчики! – торжествующе воскликнул Кёлер, выбросив две шестерки, хотя никакой выгоды ему это не принесло. Потом он воскликнул: – Девочки! – когда выпали две пятерки. – Я танцую, – печально изрек он, когда ему не удалось снять фишку с бара[6]. Этот толстосум обожал жаргон. А как же иначе, коли он назубок знал полный набор этих выражений и на английском, и на немецком. Первые две партии он не закрывал рта ни на секунду. Он знал, в чем разница между «игрой сзади»[7], когда его фишки занимали множество пунктов в «доме» противника, и «игрой на удержание», когда занятые его фишками пункты оказывались далеко на внешнем поле – впрочем, это знание не давало ему никакого преимущества в игре против Бруно. Незащищенную фишку, стоящую в одиночестве на треугольном поле, Кёлер называл «блот». Этот термин был известен любому игроку в триктрак, и Бруно не раз слышал его из уст ближневосточных шейхов и панамских наркобаронов, то есть тех, кто не знал, как сказать по-английски «спасибо» или «твою мать!». И разумеется, для Бруно теперь этот термин обрел еще одно значение[8]. Он, кстати, никогда не уснащал свою игру словесными побрякушками, популярными в игорных клубах или на состязаниях по триктраку. Этот жаргон с наступлением эпохи онлайн-игр стал своего рода эсперанто игорных сайтов. Но он ничего не сообщал об истинном опыте игрока, сидящего перед тобой.

К концу третьей партии немец погрузился в молчание. А в четвертой он, к немалому изумлению Бруно, отказался от логичного признания поражения. Бруно с помощью кубика довел ставки до восьмикратных значений и начал играть, при этом богач-немец явно полагал, что вот теперь-то он сможет быстро сбросить свои фишки. Но Бруно стал недосягаем для противника. Либо Кёлер надеялся на несколько дублей подряд, что могло бы оправдать его решение, либо же он просто плохо считал очки и не мог точно предугадать, сколько ему еще надо набрать для победного хода. Впрочем, сам Бруно уже перестал вести счет очкам. Ему было достаточно одного взгляда на кости. Тем не менее, после того как Кёлер согласился на повторное удвоение ставок, Бруно пришлось-таки слегка повертеть головой, чтобы оценить общую позицию на доске вокруг «блота» – незащищенной фишки. Он хотел быть уверен, что ничего не проморгал, настолько слабеньким было тактическое решение Кёлера. Нет, ничего он не пропустил.

Бруно продолжал кидать кости и набирать очки, позволяющие ему снять с доски свои последние фишки – конечно, он выкинул несколько дублей, – пока неудачная игра его противника не привела к ожидаемому итогу: Кёлер с досадой крякнул и резко встал из-за стола. Его небольшая голова теперь казалась слишком узкой – точно его череп сжали в тисках.

– Сколько