О Боге, жизни и клоуне - Дарья Заровная Страница 4

Всё изменилось, когда мы впервые поцеловались. Я не выдержал и припал к губам, а мне ответили взаимностью. Это было самое прекрасное ощущение, которое я когда-либо испытывал. Горячий рот, чувственные поцелуи, гладкая кожа и податливое тело – мы растворялись в друг друге, забывая обо всем в этом мире. К нам неожиданно пришла любовь.

Но жизнь порой бывает не справедлива.

Моя матушка – светлая женщина – покинула этот бренный мир. Пришла пора возвращаться домой. Я думал, что никакие невзгоды не смогут разделить меня с любимым человеком, пока не услышал, что этот путь мне предстоит пройти одному. Путешествовать по Европе и зарабатывать на еду подработками это одно, ты свободен и волен делать, что угодно. Но пустить где-то корни – совсем другое дело. Мы оба были к этому не готовы, но право выбора мне никто не дал.

«Если нам суждено, мы встретимся вновь», – услышал я напоследок, ощутив горький поцелуй на своих губах.

Я потерял себя – снова. Я жил по инерции. Существовал в этом мире, как бездушная единица на счётчике населения Земли. Устроился на работу не потому, что мне так хотелось, а потому что нужно было обеспечивать себя и бабушку-инвалида. Алкоголь стал верным спутником по жизни. Женщины пользовались моей безотказностью, но в скором времени уходили сами, видя моё безразличие. Жизнь стала серой и неинтересной. Я больше никого в неё не пускал.

Сейчас мне тридцать восемь лет. Бабушка – единственный мой близкий человек – давно меня покинула. Я остался совсем один. Моя жизнь – это череда дней и ночей, сменяющих друг друга по графику. У меня нет любимого занятия. Я пустая оболочка, не разобравшаяся со своей жизнью. Я так себя и не нашёл, потратив при этом очень много времени.

Когда-то я верил в любовь Бога, но моя вера вскрыла вены. Потом я запутался в том, что правильно, а что нет. На моих руках осталось много крови, которую не смыть ни водой, ни искуплением. Я полюбил, но остался один. Любовь связала веревку из осуждений общества и повесилась. Осталась лишь надежда на светлое будущее, которую сбил грузовик моих зависимостей. Она ещё жива, пусть и находится в коме. Где-то там, в глубине моей темной души, она дышит и пытается воззвать меня к здравому рассудку. Она зовёт того мальчика, что верил и любил, пусть и был напуган.

Кто я такой? Столько лет я искал ответ на этот вопрос и вот нашёл его. Бездумная массовка в театре жизни. Арлекин, что веселит своим присутствием людей. Я жил из крайности в крайность и сейчас нахожусь на краю. Каждый день мне приходится натягивать улыбку на лицо, чтобы избегать лишних вопросов. Я клоун, что носит маски и плачет по ночам от собственной ничтожности.

Какое же у меня будущее? Я устал думать об этом. Каждую ночь мне чудится свет в конце тоннеля, но это поезд, что мечтает меня раздавить. За все грехи, за все ошибки – иного исхода просто нет.

Подо мной тридцать этажей, и я танцую свой безумный вальс на парапете. Надо мной скопления звезд, планет, галактик. Там мой Отец, что покинул меня, и этот грешный мир очень давно.

Почему я проживаю свою жизнь так, словно жить не хочу вовсе? Ответь, Отец. За что мне эти муки?

Всю свою жизнь я отыгрывал роли. В последнюю вжился так сильно, что поверил, будто это действительность. Сейчас последний акт, поклон и занавес. Когда-нибудь кто-то скажет, что я был не плохим парнем. Кто-то объявит себя мои другом. Возможно в будущем всё измениться, но сейчас это самая большая ложь. Но это будет потом, а пока…

Я чувствую, как у меня отрастают крылья, и делаю шаг в светлое будущее.

Ваш покорный слуга: скинхед-христианин, единица на счётчике населения Земли.