Владимир Максимов - Карантин Страница 40

XL

Облегчение, наступившее сразу вслед за этим, сообщило окружающему ее миру глубину и объем. - Значит, во мне не я одна? - едва слышно проронила Мария. - И я все помню? - Отчасти. - Голос Ивана Ивановича звучал уже в ней, а не рядом. - В какой-то степени. - В какой же? - Ровно в той, чтобы держать ответ. - За что? - За все. - И за них тоже? - И за них, и за тех, что будут после. - Перед кем? - Перед Богом. - Когда? - В судный день. - Это скоро? - Может быть, уже сейчас. - Значит, все это - расплата? - Да... - А что дальше? - Другая жизнь. - Где? - Здесь же... Окружающее вдруг сузилось для нее до размеров оконного проема, и в нем, в этом прямоугольном фокусе, перед нею обозначилась нескладная фигура знакомого ей прыщеватого курсанта, переминающегося с ноги на ногу в бледной тени лесополосы. Он явно маялся от жары и безделья, сонно смаргивая в пространство перед собой. "Шел бы спать, - с досадливой жалостью мысленно посетовала на него Мария, - кто там за ним следит!" - Значит, - возвратилась она в свое - можно начать все сначала? - Нужно. - С чего же начать? - Подумайте. - Кто подскажет? - Сердце. - А Бог? - Он в нем... Мария, трезвея, огляделась. Ивана Ивановича не было. Наверное, он и не появлялся здесь. Было лишь забытье, наваждение, болезнь, сквозь которую она прошла, и, пройдя, обрела какое-то неведомое ей дотоле знание, враз определившее, что ей сейчас делать и как дальше жить. И тогда она вздохнула и поднялась.