Лариса Матрос - Социологический роман Страница 41

Далее в отобранной для доклада литературе фамилия Горбачева появилась в 56м номере журнала "Коммунист" за этот же год. Это было выступление депутата М. Горбачева, которым он предложил внести на рассмотрение первой сессии Верховного совета одиннадцатого созыва поддержанное партийной группой Верховного совета и Совета старейшин предложение избрать избранного на прошедшем накануне пленуме ЦК КПСС генерального секретаря ЦК КПСС К. Черненко "председателем президиума Верховного совета Союза Советских Социалистических Республик". Оглавления журналов пестрели свидетельствами неустанной заботы "руководящей и направляющей силы общества" об идейнополитическом воспитании трудящихся. В 13м номере "Коммуниста" за 1984 год в своей статье "Партия и комсомол на современном этапе развития советского общества" секретарь ЦК КПСС Е. Лигачев подчеркивал: "Важнейшим направлением всей жизни и деятельности ВЛКСМ всегда была, есть и остается идеологическая, политиковоспитательная работа среди комсомольцев, молодежи". Весь этот идеологический гул, преследующий цель держать в узде общественное сознание и общественное поведение, не вызывал уже никаких эмоций у населения, приспособившегося жить в полном несоответствии с тем, что говорилось вслух в угоду идеологии. Но только для одного слоя населения эта идеологическая чехарда имела значение подлинной фиесты, где каждый находил для себя сферу деятельности значимой и хорошо поощряемой верхами. Этим "слоем" были идеологические работники всех мастей... Никакие производственные планы и срочные дела, никакие планы в области основной деятельности предприятий и учреждений не могли быть приняты в расчет, когда нужно было провести партийное собрание, методологический семинар, политучебу, семинар "об итогах... съезда, пленума, совещания, статьи в "Правде", "Коммунисте" и т. п. И хоть труд этот был не из легких, потому что работникам идеологического фронта нужно было затратить немало усилий, чтоб найти в текстах докладов, решений и т. п. хоть одну мысль, одну фразу, которая бы отражала по существу что-то новое, вокруг чего бы можно было строить обсуждение, все же недостатка в желающих заниматься этой деятельностью никогда не было. "Правление" Черненко также было ознаменовано первостепенным вниманием к "самой главной" задаче летящей к кризису страны. В приветственной речи, произнесенной им через несколько месяцев по восшествии "на престол" на Всесоюзной научнопрактической конференции "Совершенствование развитого социализма и идеологическая работа партии в свете решений Июньского (1983 года) пленума ЦК КПСС, генеральный секретарь ЦК КПСС Черненко отметил: "...Исключительно велико значение идеологической, политиковоспитательной работы. Она поднимает миллионы советских людей на самоотверженную борьбу за интенсификацию производства, ускорение научнотехнического прогресса, за экономию материальных ресурсов, высокую производительность на каждом рабочем месте". На этой конференции выступил после приветствия Черненко с основным докладом на тему "Живое творчество народа" Горбачев. На семинаре в Доме политпросвещения этот доклад преподносился как новое откровение, как новый "интеллектуальный" подход к идеологической работе. По существу, внешне в докладе не содержалось принципиально чего-то нового, "смелого" по сравнению с тем, что уже "заявил" в своей статье о К. Марксе и речи на Июньском (1983 года) пленуме Андропов: о новом взгляде на этап социалистичес кого строительства, о необходимости отказаться от упрощенной трактовки "известного тезиса о соответствии производственных отношений производительным силам при социализме, согласно которому это соответствие чуть ли не автоматически обеспечивает простор развитию производительных сил"; о необходимости повышения эффективности народного хозяйства и др. Однако резонанс от этого доклада был обусловлен тем, что в нем, как и во всех последующих выступлениях Горбачева, присутствовало какоето "двойное дно", контекст, содержащий его подлинные мысли, для полного выражения которых он словно ждал соответствующего времени и уровня общественного сознания. В 1984 году имя Горбачева среди общественности стало известно еще и в связи с его поездкой в Англию, после которой "в народе" ходили легенды о том, что он очаровал Маргарет Тэтчер своей образованностью, прекрасным английским, на котором якобы изъяснялся без переводчиков, своими прекрасными манерами. В 55м номере журнала "Коммунист", посвященном материалам внеочередного пленума ЦК КПСС в связи с кончиной Черненко, а также избранием Горбачева генеральным секретарем, Инга Сергеевна с особым вниманием перечитывала материалы пленума, связанные с избранием Горбачева.

x x x

Тогда ходили слухи о том, что избранию Горбачева предшествовала ожесточенная борьба в Политбюро. Но у гуманитарной интеллигенции почему-то сомнений не вызывал тот факт, что избрание кого-либо из "старой гвардии "политбюровцев"" уже объективно было невозможно и не в интересах самого Политбюро, поскольку цинизм в народе по отношению к ним, особенно после этих, следующих друг за другом похорон, ставших олицетворением их ухода в небытие, достиг своего предела. И было ясно, что хотят они того или нет, но они вынуждены выставить новую, ненадоевшую, респектабельную фигуру, чтоб повысить в народе уважение к ним и показать их способность еще кого-то чем-то удивить. Подтверждение этому дает книга Бориса Ельцина "Исповедь на заданную тему". На стр. 103 он пишет: "Большая группа первых секретарей сошлась во мнении, что из состава Политбюро на должность генсека необходимо выдвинуть Горбачева -- человека наиболее энергичного, эрудированного и наиболее подходящего по возрасту... В Политбюро... наша твердая решимость была известна участникам заседания... Гришин и его окружение не рискнули что-либо предпринимать, они осознали, что шансы их малы, а точнее, равны нулю, поэтому кандидатура Горбачева прошла без каких-либо сложностей". Перечитывая периодику тех лет, Инга Сергеевна выделила в своих записях те материалы, фразы, замечания, которые очень четко вскрыли сомнения, тревоги и предчувствия членов Политбюро при выдвижении Горбачева. Из всего было видно, что стоящие "у руля" понимали, что из двух зол (одно, связанное с угрозой полного отмежевания от них народа в случае определения на пост генсека кого-то из "старой гвардии", другое -- с неясностью перспектив, которые им сулит хоть и из их круга, но нового поколения фигура) им нужно выбрать наименьшее. Их выбор был подобен выбору тяжело больного перед хирургической операцией: без операции -- он обречен, с операцией, -- может, и выживет. И, остановившись на Горбачеве, они хотели, очевидно, себе внушить, что получили надежду выжить. Сейчас, перечитывая материалы пленумов, содержащие информацию об избрании генеральных секретарей, занявших этот пост после кончины Брежнева, Инга Сергеевна, заряженная исследовательским интересом, провела сравнение этих материалов. И это сравнение выявило существенное отличие процедуры выдвижения Горбачева от выдвижения его предшественников. Например, представление Андропова совмещалось в речи Черненко с траурной речью, посвященной кончине Брежнева; представление самого Черненко на пост генсека выражалось в нескольких абзацах траурной речи по поводу кончины Андропова председателя Совмина Н. Тихонова. Представление же Горбачева на пост генерального секретаря на пленуме ЦК КПСС было выделено отдельной речью А. Громыко, которую он произнес после небольшой траурной речи по поводу кончины Черненко, зачитанной Горбачевым. Если в словах, посвященных представлению в генсеки Андропова и Черненко содержалось стандартное перечисление их достоинств и заслуг (преданность делу ленинской партии, партийная скромность, уважение к мнению товарищей, заслуги в области внешней и внутренней политики и т. п.), то речь Громыко, посвященная Горбачеву, по тональности и акцентам представляет собой нечто новое и выглядит странной, подобострастнозаискивающей (неизвестно перед кем, но именно заискивающей словно перед необратимой судьбой). "Он всегда держит в центре внимания суть вопроса, содержание его, принципы, высказывает прямо свою позицию, нравится это собеседнику или, может быть, не вполне нравится, -- говорит Громыко о Горбачеве. -- Высказывает с прямотой, ленинской прямотой, и дело уже собеседника -- уходить с хорошим или нехорошим настроением: если он настоящий коммунист, то он должен уходить с хорошим настроением...".

Речь Громыко со всей очевидностью иллюстрирует, с одной стороны, страх перед этой новой, объективно навязанной им жизнью фигурой, с другой -желание "наставить" Горбачева на предотвращение того, чего они подсознательно боялись и неизбеж ность чего они предчувствовали. "Мы живем в таком мире, -- подчеркивает Громыко, когда на Советский Союз наведены, фигурально выражаясь, разные телескопы, и их немало, -- и большие, и малые, и на близком расстоянии, и на далеком. И, возможно, больше на далеком расстоянии, чем на близком. И смотрят: как бы это в конце концов в советском руководстве найти какие-то трещины . -- Инга Сергеевна подчеркнула это слово. -- Я заверяю, что десятки и десятки раз мы были ознакомлены с соответствующими фактами, наблюдая их. Если хотите, были свидетелями разговоров, гаданий шепотом, полушепотом: коегде за рубежом жаждут увидеть разногласия в советском руководстве. Конечно, это появилось не сегодня и не вчера. На прпотяжении многих лет наблюдается это явление. Единодушное мнение Политбюро: и на сей раз, -- Инга Сергеевна снова сделала пометку, -- мы, Центральный комитет партии и Полибюро, не доставим удовольствия нашим политическим противникам на этот счет". Уже собравшись закрыть журнал, Инга Сергеевна вдруг обнаружила под рубрикой: "Дело всей партии" статью первого заместителя заведующего Отделом пропаганды ЦК КПСС В. Захарова "Методологические семинары в системе партийной учебы". Философы ждали появление этой статьи, ибо в ней подтверждалось: "Особое значение имеет одна из форм этой работы -- философские (методологические) семинары, организуемые для повышения идейнополитического уровня высококвалифицированных научнотехнических кадров и художественной интеллигенции". "Но статья эта, -подумала Инга Сергеевна, -- уже появилась (что мало кто еще себе представлял) в совершенно иную эпоху, и потому то, что содержалось в этом, 5м номере журнала "Коммунист", -- информация об избрании Горбачева в генсеки и меры по укреплению идеологической работы, в том смысле, как она разумелась ранее, -- уже явления взаимоисключающие одно другое. И те, кто это писали, и те, кто это читали, не понимали еще тогда, что в их жизни наступила новая эра, которая расставит их в жизни. Но расставит не как на шахматной доске, ибо на шахматной доске все подчиняется определенным законам и правилам"... Инга Сергеевна так увлеклась работой, что совершенно не заметила, что стрелка часов уже приближалась к часу ночи. Она закрыла папку и стала складывать в стопку литературу, над которой работала. С журнала "Коммунист" на нее глянуло на шесть лет моложе лицо Горбачева. Уставившись на его портрет, Инга Сергеевна, ничего не зная (кроме опубликованных официальных сведений) из его биографии, попыталась представить процесс его становления как личности. Очевидно, Горбачев рос в семье, где царила особая солидарность всех ее членов. В такой семье ни у кого нет тайн друг от друга, все решается сообща и все приобщены к труду во благо семьи. Такие семьи, которые идеология окрестила "мещанскими", вопреки ярлыку, способствовали сохранению семейных ценностей, находящихся под угрозой разрушения в условиях идеологических постулатов о превалировании государственных ценностоей над личностными, размежевания семей комсомольскими и партийными путевками, всевозможными оргнаборами, культами павликов морозовых и тому подобным.