Владимир Солоухин - При свете дня Страница 42

«Наша проклятая бюрократическая машина», «наши гнусные нравы», «бюрократическое тупоумие», «чинодральская сволочь», «система коммунистических дурачков, имеющих власть и не умеющих ею пользоваться», «а у нас, видимо, торговый отдел Госбанка вовсе не торговый, а говенно-бюрократический, как все остальное в РСФСР (подчеркнуто мной. — В. С.) (у нас такого г… как ведомства, много)…», «расстрелов… мало (я за расстрел по таким делам)…», «Впредь будем сажать за это профсоюзную и коммунистическую (!) сволочь», «Мы не умеем гласно судить за поганую волокиту: за это нас всех и Н. К. Юст (Наркомат юстиции. — В. С.) сугубо надо вешать на вонючих веревках…», «…отвлекая внимание свое и читателей от вонюче-канцелярского и вонюче-интеллигентского московского… воздуха…» Кажется мне, — довольно. Нужно сделать только еще одну выписку, принципиально важную и многое объясняющую как в самом Ленине, в отношении его к России, к русскому народу, к русской культуре (все-таки великой культуре), так и к сущности того, что произошло в России под названием Великой Октябрьской революции. Вы, старухи с авоськами, пикетирующие возле Музея В. И. Ленина, равно как и возле Мавзолея, дабы защитить эти «святилища», вы, оболваненные коммунистической пропагандой «ветераны», выходящие на митинги в защиту Ленина с портретами этого «завоевателя», стоявшего посреди России по колена в крови, — вчитайтесь и вдумайтесь в нижеследующие слова:

«Если народ, который завоевал, культурнее народа побежденного, то он навязывает ему свою культуру, а если наоборот, то бывает так, что побежденный свою культуру навязывает завоевателю. Не вышло ли нечто подобное в столице РСФСР и не получилось ли тут так, что 4700 коммунистов (почти целая дивизия, и все самые лучшие) оказались подчиненными чужой культуре? Правда, тут может как будто получиться впечатление, что у побежденных есть высокая культура.

Ничего подобного. Культура у них мизерная, ничтожная, но все же она больше, чем у нас. Как она ни жалка, как ни мизерна, но она больше, чем у наших ответственных работников-коммунистов…» (Т. 45, стр. 95–96.) По личным распоряжениям, по указаниям, приказам Ленина уничтожено несколько десятков миллионов россиян. Не только русских (хотя русских в первую очередь). Много потеряла людей Украина, Туркестанскому краю (узбеки, таджики, казахи, киргизы, туркмены) установление советской власти, большевистское насилие стоило 38 % населения. Десятки миллионов людей выморены искусственным голодом.

Понимал ли он своим гаснущим умом, что он наделал? Возникали ли в его размягченном, превратившемся в зеленую жижу мозгу видения и образы людоедства и детоедства? И все это ради блага народа? Ради светлого будущего? Чушь!

Кто-то хорошо сказал, что смерть одного человека — это смерть человека, а смерть миллионов — это просто статистика.

В его отношении к людям, к миллионам людей, обреченных на погибель, было что-то от, скажем, рыбаков, забрасывающих трал (или невод) и вычерпывающих рыбу десятками, сотнями, тысячами тонн. Не жалеют же рыбаки каждую отдельную рыбину, как живой организм, умерщвляемый ими. Но для того, чтобы равнодушно исчислять рыбу на тонны, надо быть как минимум не рыбой. Точно так же для того, чтобы оперировать миллионами умерщвляемых людей, надо быть как минимум не человеком.

Таким не человеком и был Ленин.

«…Наличный хлебный паек уменьшить для неработающих по транспорту… Пусть погибнут еще тысячи, но страна будет спасена».

«Страна» — это он и его власть. Страна до него существовала 1 000 лет и не гибла.

В уничтожении миллионов людей проявилось его презрение к людям вообще и к человеку в частности. Люди для него — масса, сырье, ресурсы, глина, из которой он пробовал что-то слепить. Ему сказали, что если насилие над народом рассчитано надолго, то народ не выдержит.

«Ничего, — ответил мудрый Ильич. — Народ привыкнет».

Он был способен провоцировать, провозглашать лозунги без их осуществления, лгать, завоевывать, разрушать, возглавлять террор и дезинформацию, но когда дело доходило до того, чтобы созидать, улучшать, возрождать, решать сложные положительные задачи и проблемы, он оказывался бессильным банкротом. Он не знал никаких способов и методов управления, кроме насилия, принуждения, тюрьмы, лагерей и расстрелов.

Некоторые считают, что перед смертью Ленин одумался и унес с собой в могилу рецепты, которые могли бы спасти положение, страну.

Это глубокое заблуждение. Ссылаются на введенный Лениным НЭП. Но Боже мой! НЭП — это жалкая пародия на обыкновенную, нормальную российскую дореволюционную действительность с бурной торговлей, с изобилием товаров, с восемнадцатью тысячами ярмарок, с елисеевскими магазинами, филипповскими булочными, с чайными, трактирами, сенокосами, хороводами…

Ради чего же было пролито столько крови? Ради того, чтобы у власти стоял он, Ленин, со своими большевиками, захватившими эту власть.

Кроме того, в письме Л. Б. Каменеву в марте 1922 года он пишет:

«Величайшая ошибка думать, что НЭП положит конец террору. Мы еще вернемся к террору и к террору экономическому».

Бредовая, людоедская идея уничтожить в конечном счете 90 процентов внутренне непокорного российского населения, чтобы 10 процентов дожили до мировой революции, не оставляла Ленина до конца.

Вернемся к определению личности Ленина Советским энциклопедическим словарем.

«Великий вождь и учитель трудящихся всего мира».

Но спросим сами себя: каких трудящихся всего мира и куда он повел? Ведь слово «вождь» от слова «вести». Ни в одной стране трудящиеся за ним не пошли. Тогда почему же он — великий вождь трудящихся всего мира? Учитель? Но чему он научил или учит трудящихся всего мира? И почему же они так нерадиво воспринимают его учение? Не хотят революций, не хотят социализма, не хотят контроля, учета и распределения. А там, где «захотели» под влиянием КПСС и огромных денежных инъекций (Эфиопия, Албания, Куба, Ангола, Вьетнам и др.) или под воздействием военной силы (Румыния, Болгария, Венгрия, ГДР, Польша, Чехословакия), там неизбежно разваливалась экономика, хирело земледелие, падал жизненный уровень, выхолащивалась культура, окостеневали мозги.

Пора признаться, что формула «великий вождь и учитель трудящихся всего мира» — это фикция, которая в мозгах советских (бывших советских?) людей сидит по инерции. А трудящиеся всего остального мира даже не знают, что у них есть великий вождь и учитель

— Ленин. Может быть, знают только небольшие группы (партии) коммунистов (заговорщиков), вскормленные и вспоенные на деньги КПСС, то есть на деньги, отнятые у россиян (включая все народы, населявшие СССР).

— Но все же согласитесь, — говорят иногда оппоненты, — что он — гений. Этого у него не отнимешь.

Да почему же он — гений? Только потому, что нам с детства это внушали всеми средствами пропаганды, организованными в общем-то или же им самим, или его сообщниками, его партией, во всяком случае.

В Москве 66 мемориальных досок, посвященных Ленину. Кто-нибудь взялся бы и сосчитал, сколько в стране памятников Владимиру Ильичу. Я думаю, что десятки тысяч. Кто-нибудь взялся бы и сосчитал, сколько в стране разных наименований, связанных с ним: городов, поселков, районов, колхозов, совхозов, школ, библиотек, заводов, фабрик, электростанций, пароходов, ледоколов, площадей, проспектов, улиц, домов культуры… Я думаю, сотни тысяч. Да еще эти Ленинские комнаты в каждой воинской части, в каждой казарме, в каждой школе, не в каждом ли детском садике…

Кто-нибудь сосчитал бы тиражи его портретов, висящих в каждом высокопоставленном учреждении (кабинет директора завода, кабинет секретаря обкома, райкома, любой кабинет), кончая собесами и домоуправлениями.

А эти глупейшие изречения: «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны», «Социализм — это учет» (в бухгалтериях), «Социализм без почты и телеграфа — пустейшая фраза» (в отделениях связи), «Из всех искусств важнейшим для нас является кино» (в каждом кинотеатре), «Газета не только великий агитатор, но и великий… организатор» (в каждой редакции), «Мы придем к победе коммунистического труда» (на городских домах, поперек улиц, на площадях, на заводских цехах). ПРИШЛИ.

И вот, несмотря на такое всеобщее, массовое, тотальное изнасилование людского сознания, человеческой психики, — дрогнула глыба, пошла трещинами, посыпалась осколками, обломками. Кончаются наваждение и ослепление, и увидели при свете дня, что никакая это не бронза, никакое это не золото, а мираж, муляж, папье-маше, засушенная мумия.

Почему же он — гений? Что гениального он написал, что читали и перечитывали бы люди из поколения в поколение? Может быть, он открыл закон земного притяжения (как Ньютон), периодическую таблицу (как Менделеев), вращение Земли (как Галилей), подарил человечеству вакцину против бешенства и обеззараживания (как Пастор), изобрел телеграф, телефон, фонограф, электрическую лампочку (как Эдисон), открыл туберкулезную палочку (как Кох), написал «Фауста» (как Гете), «Божественную комедию» (как Данте), десятки трагедий (как Шекспир), изобрел радио (как Попов и Маркони), летательный аппарат (как братья Райт), открыл теорию относительности (как Эйнштейн)…