Евгений Кривченко - Лирические сказки для взрослых и детей Страница 44

Первые дни принцесса Лали, да и все остальные со страхом и неприязнью следили за столь необычными и уродливыми гостями. Но день шел за днем и постепенно страх начал проходить, а принцессе, лишенной до этого нормального общения, даже стало нравиться беседовать с Повелителем карл. Обычно они встречались в саду и целый день бродили по его тенистым дорожкам болтая о всякой всячине. Карла оказался на редкость умелым рассказчиком и Лали, затаив дыхание, как завороженная слушала самые невероятные и обыденные истории. А еще он был необыкновенно почтителен и любезен с Лали и принцесса все чаще и чаще чувствовала себя настоящей светской дамой. В такие мгновения она забывала о своем несчастье и сладко нежилась в лучах поклонения исходивших от карлы. Однажды, когда это забытье уже было готово превратиться в вечность, Лали звонко засмеявшись, откинулась назад, уронив в фонтан украшавший ее пышный венок. Машинально потянувшись за ним она взглянула в воду и уведенное отражение тотчас же взорвало все ее фантазии испуганным криком. Но уже через мгновение к ней вернулась обычная собранность и, повернувшись к Повелителю карл, она мужественно взглянула ему в глаза.

- Зачем вы здесь? - и после горькой паузы добавила,- Я что, красивее ваших девушек?

Карла спокойно улыбнулся в ответ.

- Если Ваше Высочество имеет ввиду внешность, то, по вашим меркам, Вы не настолько уродливы чтобы быть красавицей у нас.

Принцесса закусила губу, а карла продолжал как ни в чем небывало.

- Но я достаточно долго прожил в обоих мирах чтобы придавать внешности хоть сколько-нибудь серьезное значение. А отвечая на Ваш первый вопрос, Принцесса, я постараюсь быть предельно откровенным. Я здесь от того, что никогда прежде я не получал такого удивительного наслаждения от женского общества. Я любуюсь Вами, Принцесса, и стараюсь сохранить в памяти каждый Ваш жест, каждое движение. Наши прогулки и беседы доставляют мне невыразимое удовольствие и это все от того, что Вы воистину прекрасны.

Лали попыталась броситься прочь, но карла властным жестом остановил ее, и она стояла, и слушала, глотая слезы.

- Вы прекрасны, Принцесса! Редкая женщина сравнится с Вами по обаянию и грациозности, по присущим Вам прелести и задору. Поверь мне, девочка, я знаю что говорю

.

- Ложь! Ложь! Ложь! - только и смогла прошептать сквозь слезы принцесса.

- Каждая женщина по своему прекрасна, нужно только суметь разглядеть ее красоту. Увидеть и показать другим. Мне даровано это умение, искусство видеть то, что скрыто под маской внешности. По правде говоря обычно это лишь несколько ярких и сочных мазков на общем блеклом фоне, но Вы, Лали, совершенно уникальны. Когда всевышний рисовал Вас, в его палитре не было серых тонов. Вы вся лучитесь изнутри таинственным радужным светом, который и вызвал-то злобную завись колдуньи. Но от ее проклятие свет Ваш лишь стал ярче.

- Зачем, зачем вы лжете, зачем издеваетесь надомной?

Повелитель карл подошел вплотную к Лали и, привстав на цыпочки, отнял ее руки от заплаканного лица.

- Каждый раз, расставшись с Вами я возвращался к себе и рисовал Ваш портрет. Порой я писал его всю ночь напролет, пытаясь запечатлеть Вас такой, какой увидел впервые, там, в тронном зале. Я писал его по памяти, писал так, как я Вас помню, как я Вас чувствую. Если я лгал Вам, то лжив и портрет.

Карла как-то странно щелкнул пальцами, в кустах что-то зашуршало и тотчас же смолкло.

- Обернись! На сморщенном безобразном лице зажегся едва различимый огонек надежды. Ежесекундно оглядываясь на Повелителя карл Лали неуверенно повернулась и беззвучно вскрикнула.

За ее спиной во всю ширину аллеи стояла огромная, обрамленная золоченной рамой картина. Но Лали не увидела ни великолепия тронного зала, ни мать с отцом, ни многочисленных придворных, ничего. Ничего, кроме божественно прекрасной девушки стоящей в центре картины. Она стояла у трона и с трепетным волнением смотрела на Лали. Никогда в своей жизни принцесса не видела никого прекрасней чем эта девушка с картины. И тотчас же она с изумлением осознала, что уже не раз видела эту потрясающую красавицу в зеркале своей спальни. И хотя там отражение было не столь прекрасно, но на картине несомненно была она.

- Но как? Откуда ... - изумлению Лали не было предела.

- Теперь Вы верите мне, Ваше Высочество? Принцесса плакала навзрыд, но нашла в себе силы кивнуть. А потом, взяв себя в руки и судорожно зажав в кулачке промокший насквозь платок, она долго и внимательно разглядывала эту необычную картину.

- Но ведь я не так красива как она, там ...

Карла довольно засмеялся.

- Вы еще прекраснее, ведь Вы живая, настоящая, а это была лишь картина, да и то написанная на мертвом холодном стекле! - и подняв с земли камень он с силой метнул его в портрет.

Раздался характерный звон и картина тысячью осколков осыпалась на аллею.

- Зеркало!!! - в ужасе закричала Лали и, оттолкнув Повелителя карл бросилась прочь, подгоняемая его торжествующим смехом. Она бежала до тех пор, пока, обессилив, не упала на землю и только тогда позволила своему горю излиться жгучими слезами на молодую и нежную траву. Она плакала и клялась себе никогда никому не верить.

А Повелитель карл долго смотрел вслед принцессе, а потом, грустно улыбнувшись, подошел к остаткам того, что еще недавно было ее портретом. Он ужасно не любил рисовать на стекле, но в эту картину карла вложил все свое мастерство, всю душу, и теперь, с горьким сожалением, ковырял башмаком острые осколки. Но сделанного не воротишь, а значит он должен как можно быстрее покинуть этот гостеприимный замок. Покинуть его до того, как Лали, умываясь, вновь ощутит под руками нежную бархатистость кожи, до того, как наполнится он толпами восторженных поклонников, а в глазах Принцессы не вспыхнет жаркое пламя благодарности, которое, тоскующему сердцу, так легко принять за любовь...

64

Хранитель

Ладке-шоколадке.

Привычно устроившись в седле, Отважный Король, с любовью следил за тем, как размеренно вышагивает, возвращаясь домой, его дружина. Это были храбрые и умелые бойцы, не раз сходившиеся со смертью лицом к лицу. Вот и вчера, они вместе рубились в жестокой сечи, наголову разгромив и опрокинув незваных гостей. И сейчас, глядя на проплывающие мимо панцири и кирасы, шлемы и щиты, Король испытывал настоящую нежность к их обладателям.

Отважный Король был Воином. С самой большой буквы. Битва, азарт схватки, бескомпромиссность боя были для него самым желанным в этом мире. И стоило хоть где-то поблизости раздаться звону мечей, как Отважный Король немедленно покидал замок и стремглав мчался на этот ласкающий душу звук. В сражениях и на турнирах ему не было равных, его боялись и боготворили, зачастую одно его появление на поле брани решало исход битвы. Да и сам Король не единожды говорил, что по настоящему он живет только сражаясь. Лишь сутки минули с момента последней схватки, а он уже явственно ощущал обступающую со всех сторон скуку. Конечно же, ее можно будет слегка развеять вечером, рассказывая придворным о вчерашней стычке. Потом можно организовать парочку хороших турниров, но это уже все так, детские забавы.

Обычно он никогда не посылал гонцов с известиями о своем возвращении, но в замке, как всегда, все уже было готово к встрече победителей. Его жена, прелестнейшая Нежная Королева, каким-то непостижимым ему образом заранее узнавала об этом, и Отважному Королю еще ни разу не удавалось застигнуть ее врасплох. Сейчас она уже хлопотала во дворе отдавая последние распоряжения прислуге накрывавшей огромные дубовые столы для уставших и проголодавшихся солдат.

Король спешился, и Нежная Королева, мигом пpо все забыв, метнулась к нему. Она обвила его руками и, жарко прильнув всем телом, замерла на груди. Король покровительственно обнял ее и внимательно оглядел приготовленные столы.

- Вдоволь ли мяса и вина? - спросил он, отстранив жену.

- Да, мой господин, - ее глаза блеснули,- я велела зажарить пять быков и выкатить четыре бочки вина.

Отважный Король одобрительно кивнул и отправился к конюшням. Убедившись, что там вдоволь заготовлено овса и свежего сена, Король поднялся в свои покои. Жена заботливо помогла снять запыленные доспехи и принялась обтирать его влажной губкой. Ее ласковые пальцы нежно, почти невесомо касались тела напрочь сметая налипшую за время похода усталость и боль, до краев заполняя мышцы свежей живительной силой. Затем Королева сама облачила мужа в парадный камзол, тщательно расправив все складочки и с гордостью и какой-то трепещущей нежностью оглядела супруга. Отважный Король всегда заставлял учащенно биться даже самые стойкие женские сердца, а сейчас и вовсе был великолепен. И Королева, не выдержав, порывисто схватила руку мужа и припала губами к его ладони. Король снисходительно глянул на жену, потом высвободил руку и, потрепав Королеву по щеке, отправился в тронный зал, где уже все было готово к пиршеству.