М Польский - Новые Мученики Российские Страница 44

Обновленческое духовенство в известной степени пользуется даже материальной поддержкой Правительства, так например, его делегаты получили бесплатные билеты по железной дороге для проезда в Москву на их так называемый "священный собор" 1923 г. и бесплатное помещение в Москве в 3-м доме Московского совета. Большая часть православных епископов, находящихся в тюрьмах и ссылке, подверглись этой участи за их успешную борьбу с обновленческим расколом, которая по закону составляет их бесспорное право в порядке управления, но рассматривается в качестве противодействия видам Правительства.

Православная Церковь не может, по примеру обновленцев, засвидетельствовать, что религия в пределах СССР не подвергается никаким стеснениям и что нет другой страны, в которой она пользовалась бы столь полной свободой. Она не скажет вслух всему миру этой позорной лжи, которая может быть внушена только их лицемерием, или сервилизмом или полным равнодушием к судьбам религии, заслуживающим безграничного осуждения в ее служителях. Напротив, по всей справедливости она должна заявить, что не может признать справедливым и приветствовать ни законов, ограничивающих ее в исполнении своих религиозных обязанностей, ни административных мероприятий, во много раз увеличивающих тяжесть этих законов, ни покровительства, оказываемого в ущерб ей обновленческому расколу. Свое собственное отношение к государственной власти Церковь основывает на полном и последовательном проведении в жизнь принципа раздельности Церкви и государства. Она не стремится к ниспровержению существующего порядка и не принимает участия в деяниях, направленных к этой цели, она никого не призывает к оружию и политической борьбе, она повинуется всем законам и распоряжениям гражданского характера, но она желает сохранить в полной мере свою духовную свободу и независимость, предоставленные ей Конституцией и не может стать слугою государства. Лояльности Православной Церкви советское правительство не верит. Оно обвиняет ее в деятельности, направленной к свержению нового порядка и восстановлению старого. Мы считаем необходимым заверить Правительство, что эти обвинения не соответствуют действительности. В прошлом, правда, имели место политические выступления Патриарха, подавшие повод к этим обвинениям, но все изданные Патриархом акты подобного рода направлялись не против власти в собственном смысле. Они относятся к тому времени, когда революция проявляла себя исключительно со стороны разрушительной, когда все общественные {173} силы находились в состоянии борьбы, когда власти в смысле организованного Правительства, обладающего необходимыми орудиями управления, не существовало.

В то время слагающиеся органы центрального управления не могли сдерживать злоупотреблений и анархии ни в столицах, ни на местах. Всюду действовали группы подозрительных лиц, выдававших себя за агентов правительства, а в действительности оказавшихся самозванцами с преступным прошлым и еще более преступным настоящим. Они избивали епископов и священнослужителей ни в чем неповинных, врывались в дома и больницы, убивали там людей, расхищали имущество, ограбляли храмы и затем бесследно рассеивались. Было бы странным, если бы при таком напряжении политических и своекорыстных страстей, при таком озлоблении одних против других, среди этой всеобщей борьбы одна Церковь оставалась равнодушной зрительницей происходящего. Проникнутая своими государственными национальными традициями, унаследованными ею от своего векового прошлого, Церковь в эту критическую минуту народной жизни выступила на защиту порядка, полагая в этом свой долг перед народом.

И в этом случае она не разошлась со своим вероучением, требующим от нее послушания гражданской власти, употребляющей свой меч во благо народа, а не анархии, являющейся общественным бедствием. Но с течением времени, когда сложилась определенная форма гражданской власти, Патриарх Тихон заявил в своем воззвании к пастве о лояльности в отношении к советскому Правительству, решительно отказался от всякого влияния на политическую жизнь страны. До конца своей жизни Патриарх оставался верен этому акту. Не нарушили его и православные епископы. Со времени его издания нельзя указать ни одного судебного процесса, на котором было бы доказано участие православного клира в деяниях, имевших своею целью ниспровержение советской власти.

Епископы и священнослужители в таком большом количестве страждущие в ссылке, в тюрьмах или на принудительных работах, подвергались этим репрессиям не по судебным приговорам, а в административном порядке, без точно формулированного обвинения, без правильного расследования дела, без гласного судебного процесса, без предоставления им возможной защиты, часто даже без объяснения причин, что является бесспорным доказательством отсутствия серьезного обвинительного материала против них. Православную иepapxию обвиняют в сношении с эмигрантами, политическая деятельность которых направлена против советской власти. Это второе обвинение также далеко от истины, как и первое.

Патриарх Тихон осудил политические выступления зарубежных епископов, сделанные ими от лица Церкви. Кафедры ушедших с эмигрантами епископов были замещены другими лицами.

Когда созванный с его разрешения Карловацкий Собор превысил свои церковные полномочия и вынес постановления политического характера, Патриарх осудил его деятельность и распустил Синод, допустивший уклонения Собора от его программы. Хотя канонически православные епархии, возникшие заграницей, подчинены Российскому патриархату, однако, в действительности управление ими из Москвы и в церковном отношении невозможно по отсутствию легальных форм сношения с ними, что снимает с Патриарха и его заместителей ответственность за происходящее в них. Можем заверить Правительство, что мы не принимаем участия в политической деятельности и не состоим с ними ни в открытых, ни в тайных сношениях по делам политическим. Отсутствие фактов, уличающих православную иepapхию, в преступных сношениях с эмигрантами, заставляет врагов Церкви прибегать к гнусным подлогам.

{174} Таков "документ", предъявленный в октябре 1925 года Введенским, именующим себя митрополитом, на так называемом "священном соборе" обновленцев, не постыдившимся сделать вид, что он поверил в подлинность этой грубо сфабрикованной подделки. Свои отношения к гражданской власти на основе закона об отделении церкви от государства Церковь мыслит в такой форме. Основной закон нашей страны устраняет Церковь от вмешательства в политическую жизнь. Служители культа с этой целью лишены как активного, так и пассивного избирательного права, и им запрещено оказывать влияние на политическое самоопределение масс силою религиозного авторитета. Отсюда следует, что Церковь как в своей открытой деятельности, так и в своем интимном пастырском воздействии на верующих, не должна подвергать критике или порицанию гражданские мероприятия Правительства, но отсюда вытекает и то, что она не должна и одобрять их, так как не только порицание, но и одобрение Правительства есть вмешательство в политику и право одобрения предполагает и право порицания, или хотя бы право воздержаться от одобрения, которое всегда может быть понято как знак недовольства и неодобрения. Соответственно этому Церковь и действует.

С полной искренностью мы можем заверить Правительство, что ни в храмах, ни в церковных учреждениях, ни в церковных собраниях от лица Церкви не ведется никакой политической пропаганды. Епископы и клир и на будущее время воздержатся от обсуждения политических вопросов в проповедях и пастырских воззваниях. Церковные учреждения, начиная с приходских советов и кончая патриаршим синодом, отнесутся к ним, как к предметам, выходящим за пределы их компетенции. Они не будут также вносимы в программу приходских собраний, благочиннических собраний и епархиальных съездов, всероссийских соборов и не будут на них совсем затрагиваемы. В избрании членов Церковных учреждений и представительных собраний Церковь совершенно не будет считаться с политическими взглядами, социальным положением, имущественным состоянием и партийной принадлежностью избираемых, каковы бы они ни были, и ограничится предъявлением им исключительно религиозных требований и чистоты веры, ревности о нуждах Церкви, безупречности личной жизни и нравственного характера.

В республике каждый гражданин, не пораженный в политических правах, призывается к участию в законодательстве и управлении страной, в организации правительства и влиянию в установленной законом форме на его состав.

И это является не только его правом, но и обязанностью, гражданским долгом, в выполнении которого никто не в праве стеснять его. Церковь вторглась бы в гражданское управление, если бы, отказавшись от открытого обсуждения вопросов политических, стала влиять на направление дел путем пастырского воздействия на отдельных лиц, внушая им либо полное уклонение от политической деятельности, либо определенную программу таковой, призывая к вступлению в одни политические партии и к борьбе с другими. У каждого верующего есть свой ум и своя совесть, которые и должны указывать ему наилучший путь к строению государства. Отнюдь не отказывая вопрошающим в религиозной оценке мероприятий, сталкивающихся с христианским вероучением, нравственностью и дисциплиной, в вопросах чисто политических и гражданских, Церковь не связывает их свободы, внушая лишь общие принципы нравственности, призывая к добросовестному исполнению своих обязанностей, к действию не в интересах личного блага, не с малодушной целью угождать силе, а по сознанию справедливости и общественной пользы.