Сергей Волков (составитель) - Черная книга имен, которым не место на карте России Страница 45

Фадеев

Александр Александрович Фадеев (1901–1956) еще учась во Владивостокском коммерческом училище выполнял поручения подпольного комитета большевиков. В 1918 г. вступил в партию и принял кличку Булыга. Стал партийным агитатором; в 1919 г. вступил в Особый Коммунистический отряд красных партизан. В конце Гражданской войны занимал посты: комиссара 13-го Амурского полка и комиссара 8-й Амурской стрелковой бригады. В 1921 г. участвовал в подавлении Кронштадтского восстания.

После Гражданской войны Фадеев был отправлен партией на Юг России, где работал секретарем одного из райкомов Краснодара, а затем заведующим разделом партийной жизни в отделе печати Северо-Кавказского крайкома. О духовных горизонтах писателя говорят названия его статей, опубликованных под кличкой «Булыга» в газете «Советский Юг»: «Итоги совещания при орграспреде крайкома по поднятию производительности труда», «Предложения о работе с ленинским набором», «На пороге второго пятилетия», «Окружные газеты о XIV съезде ВКП(б)». В последней из них Фадеев сетует, что решениям съезда местные газеты уделяют мало внимания.

На досуге Фадеев занялся беллетристикой, о которой он заявил: «В большевистском понимании художественная литература есть могущественная служанка политики» («Правда» от 10.1.1931) Политике большевиков он и служил. Повесть «Разлив» (1924), романы «Разгром» (1927) и «Последний из удэге» (1930–1940) посвящены захвату Дальнего Востока большевиками. «Последнего из удэге» автор писал с 1929 по 1940 г., но так и не смог закончить. Жизнь изображается в этих произведениях по одной схеме. Все чуждые советской власти «социальные элементы» (офицеры, священники, промышленники, некоммунистическая интеллигенция, обеспеченные крестьяне) показаны как выродки, достойные лишь уничтожения. Им противопоставлены идейные большевики, которые перевоспитывают темные, но стихийно революционные народные массы в духе коммунистической идеологии.

В докладе 1932 года «Мой литературный опыт — начинающему автору» Фадеев говорил: «Какие основные мысли романа „Разгром“? …Первая и основная мысль: в гражданской войне происходит отбор человеческого материала… Происходит огромнейшая переделка людей. Эта переделка людей происходит успешно потому, что революцией руководят передовые представители рабочего класса — коммунисты…».

Фадеев изображал исторические события не просто с партийной точки зрения, но подчас по прямому заданию партийных органов. Так, «Молодая гвардия» была написана по заказу ЦК ВЛКСМ, который обратился к Фадееву с этой просьбой в августе 1943 г. К началу 1945 г. он закончил роман. Однако в «Правде» от 3 декабря 1947 г. ему было указано, что в «Молодой гвардии» нет главного — «руководящей, воспитательной роли партии…». По воспоминаниям В. В. Вишневского, Фадеев ответил: «Критику понял… Переживаю глубоко… Буду вновь работать над романом, буду писать один, другой, третий раз… Выполню указание партии». Указание было выполнено к 1951 г.: первая редакция «Молодой гвардии», в которой молодежным подпольем руководили комсомольцы, сменилась второй, где руководящая роль отведена партии.

В последние годы жизни Фадеев работал над романом «Черная металлургия». На своем юбилейном вечере (1951 г.) писатель так определил замысел этого произведения: «Я хочу спеть песню о нашей партии, как вдохновляющей и организующей силе нашего общества». В письме Сталину от 31 марта 1951 г. он обещал воспеть в этом романе «гигантскую стройку коммунизма», изобразить современную жизнь как победу «партии и комсомола». В план романа входило и изображение врагов народа и их разгром. По замыслу Фадеева, эти внутренние враги должны были мешать внедрению в жизнь важного технического изобретения. Закономерно, что столь неправдоподобный замысел остался невоплощенным.

Фадеев остался автором всего двух законченных романов: «Разгром» и «Молодая гвардия» (последняя претерпела множество переделок), а также нескольких мелких произведений. Причиной столь скудных результатов была не только противоестественность идей, которым автор пытался придать художественную форму. Фадееву было просто некогда писать. С 1939 г. и до конца жизни он был членом ЦК КПСС, что требовало участия во всех заседаниях партийной верхушки. Кроме того, он занимал крупные посты в Союзе писателей СССР: в 1939–1944 гг. — секретарь, в 1946–1954 — генеральный секретарь, в 1954–1956 — секретарь правления. В 1951 г. Фадеев жаловался Сталину: «Прибавилась огромная сфера деятельности, связанная с борьбой за мир… Следует учесть и работу как депутата Верховного Совета СССР, а теперь и РСФСР». Наконец, писатель возглавлял Комитет по Государственным премиям в области литературы и искусства, что тоже занимало время…

В конце жизни Фадеев сознавал, что погубил свое дарование (размер которого он явно преувеличивал). 13 мая 1956 г., перед самоубийством, он составил письмо «В ЦК КПСС», где обвинил в своем творческом бесплодии родную партию: «Меня превратили в лошадь ломового извоза, всю жизнь я плелся под кладью бездарных… неисчислимых бюрократических дел». Но за 17 лет писатель мог отказаться хотя бы от одной из своих номенклатурных должностей, если они так его тяготили.

В Москве улица в Тверской управе носит имя этого советского «генерала от литературы», есть связанные с ним названия и в других городах.

Фурманов

Дмитрий Андреевич Фурманов (1891–1926) известен своим романом «Чапаев» (1923). Поэтому в массовом сознании он предстает творцом Василия Ивановича, Петьки, Анки-пулеметчицы — колоритных образов, которые стали героями народных анекдотов. На деле эти образы вошли в советскую культуру не столько благодаря роману, сколько одноименному фильму, снятому в 1934 г. Г. Н. и С. Д. Васильевыми. Игра актеров и мастерство режиссеров дали персонажам выразительность, которой нет в литературном первоисточнике. Популярность талантливого, хотя и лживого фильма узаконила созданный Фурмановым «чапаевский миф». Реальный В. И. Чапаев был не народным героем, а карателем уральских казаков; он не тонул в реке Урал; его ординарец Петр Исаев не погибал, защищая своего командира, и т. д. Писатель причастен к созданию советской мифологии, до неузнаваемости исказившей реальную историю Гражданской войны.

Кроме того, Фурманов лично участвовал в октябрьском перевороте, в преследованиях и уничтожении неугодных ей людей. В августе 1917 г. он стал секретарем штаба революционных организаций в Иваново-Вознесенске, потом вошел в руководство местного Совета. По его приказу были арестованы почтово-телеграфные служащие, которые пытались мирной забастовкой выразить свой протест против октябрьского переворота. До определенного момента Фурманову было не важно, в какой партии состоять — лишь бы против российского государства и его законов. Весной 1917 г. он примкнул к эсерам-максималистам, потом сблизился с анархистами.

Но когда летом 1918 г. большевики вытеснили анархистов с эсерами, он вступил в коммунистическую партию, записав в своем дневнике: «Только теперь начинается сознательная моя работа, определенно классовая, твердая, нещадная борьба с классовым врагом». Он тут же включился в организованное большевиками истребление народных сил, сопротивлявшихся перевороту. Сформировал в Иваново-Вознесенске отряды для подавления антибольшевицкого восстания в Ярославле. С этими отрядами две недели героически сражалось обычное городское население: гимназисты, служащие, мастеровые. При взятии засыпанного красными снарядами города все его защитники были уничтожены — в том числе и руками тех карателей, которых направил в Ярославль лично Фурманов. Осенью 1918 г. он стал секретарем Иваново-Вознесенского окружкома РКП(б) — правой рукой М. В. Фрунзе, который поручил ему руководить пропагандой среди военных частей Ярославского округа. Так Фурманов стал политическим комиссаром. Именно в этой должности он вывел себя в романе «Чапаев» под фамилией Клычков.

Главной функцией комиссара был надзор за политической благонадежностью командиров и рядовых красноармейцев. Фурманов приступил к этому делу с большой энергией. В декабре 1918 г. он отправился в Ярославскую губернию для инспектирования военных комиссариатов, откуда ежедневно писал своему начальнику, Фрунзе донесения о настроениях в армейских частях. Например: «На всех живоглотов-кулаков, которые сеют в массу солдат разные провокационные слухи, партийная ячейка должна обратить свое внимание… Всех кулаков взять на учет, а также вменяется в обязанность членам ячеек следить за командным составом, который зачастую ведет антисоветскую агитацию…». Под антисоветской агитацией тогда понималось любое упоминание о репрессиях и бедствиях народа на советской территории. Упомянутых «кулаков», то есть недостаточно «сознательных» красноармейцев, Фурманов предлагал «частью сажать в тюрьму, а самых опасных и крикливых — расстреливать». Будущий писатель и сам приложил руку к расстрелам: он выступал обвинителем в революционном трибунале.