В доме на холме. Храните тайны у всех на виду - Лори Фрэнкел Страница 45

Поппи разрешили устроить в воскресенье вечеринку с ночевкой. Без четверти двенадцать Поппи, Агги, Натали и Ким сели в кружок на полу в спальне, держась за руки, с закрытыми глазами, с зажженной свечой с ароматом яблока и страстоцвета, которую Поппи подарил Тайный Санта (Ким) в прошлом году, в попытке связаться с дедушкой Агги, умершим от инсульта в июне. Их мамы старательно и многократно внушали дочерям, что нет необходимости улучшать внешность, поскольку они и так хороши… Но этим вечером девочки все равно перепробовали миллион вариантов причесок и нарядов, потому что нельзя же оставлять вопрос, в чем пойти и как причесаться, на самый канун начала занятий в пятом классе. В этот момент у тебя не будут ночевать три подружки, потому что рано вставать, а в одиночку такие решения не принимаются. У Агги и Натали были старшие сестры, способные помочь девочкам, если были в настроении, чего почти никогда не случалось. Но Ким была единственным ребенком, а у Поппи лишь орда братьев, что на самом деле еще хуже. Так что бóльшую часть вечера они провели, оценивая варианты нарядов, причесывая, укладывая и расплетая волосы, лакируя ногти и пробуя разные оттенки блеска для губ. Ведь его куда легче наносить, чем помаду или — об этом и речи не шло — тушь или тени для глаз, на которые, Поппи знала, ее мама ни за что не дала бы согласия. Потом посмотрели фильм и съели почти столько же пиццы, попкорна и мороженого с вафлями, сколько весили сами. После Поппи взяла медвежонка (Элис) и овечку (Мисс Марпл), которые всегда спали в ее постели, и собиралась было отправиться ко сну, но Агги сказала, что скучает по дедушке. Ким предложила устроить «сеанс», а у Поппи очень кстати оставалась та свеча, так что все складывалось просто идеально.

Они какое-то время пытались связаться с потусторонним миром, после чего Поппи пошла переодеваться в пижаму. Однако, когда вернулась, Агги уже спрашивала спиритическую доску, нравится ли кто-нибудь Оскару О’Малли, и та ответила «да». Когда спросили, кто именно, не сказала. Потом Натали уточнила, нравится ли кто-нибудь Мэтти Андерпентсу[11] — на самом деле его фамилия была Андермен, что сказалось на его будущем еще хуже, но они называли его Андерпентсом. Семья Мэтти, как и Поппи, переехала в Сиэтл, когда тот пошел в первый класс. Доска указала на число семь. Кто бы знал, что это означало… Дальше Натали спросила, нравится ли кто-нибудь Ким, и та бросила в подругу свернутыми в шарик носками, после чего они устроили носочный бой.

Поппи думала, что Агги повезло, ведь ей одной нравился Оскар, и кому какая разница, нравится ли она ему, потому что не в этом смысл. Зато и Натали, и Ким нравился Мэтти, хотя ни одна не желала в этом признаваться, и поэтому вопрос, кто нравится ему, значил очень много. Самой Поппи никто особенно не нравился, — возможно, это означало, что она еще маленькая. Странно, потому что она знала Оскара и Мэтти лет с шести, то есть фактически вечность, и помнила всякие постыдные вещи, которые случались с ними. Например, как во втором классе Мэтти вырвало на пол, а Оскар был одет в костюм ковбоя и поскользнулся на шоколадном батончике во время хеллоуинского парада, разревелся и рыдал всю дорогу до школы, обеими руками держась за ягодицы. Так что в целом они были ей симпатичны, но понравиться как мальчишки никак не могли. Новенький в классе, Честер, переехал в город в середине прошлого года, но так звали морскую свинку Ориона, поэтому мальчик ей тоже не подходил. Ричард пришел в начале третьего класса, но от него всегда пахло хот-догами, поэтому и он ей не нравился. Был еще Джейк Ирвинг, который когда-то был очень милым, но в последнее время стал неразлейвода с Марни Элисон и заразился от нее подлостью.

Никто не нравится — это еще хуже, чем если нравится тот же, что и одной из трех лучших подруг, потому что у Натали и Ким всегда находилась хоть одна тема для разговора, но когда речь шла о мальчиках, Поппи говорить было нечего. А потом стало еще хуже, потому что Ким спросила доску, когда у Поппи вырастут сиськи, и все захихикали. Она покраснела даже сквозь румяна, которые были нанесены во время пробного макияжа, однако Агги закатила глаза и сказала:

— Тебе повезло, что их еще нет! Надейся, что и не будет. Они так… — подружка бросила взгляд вниз, на переполненный верх пижамы, словно хотела найти подходящее определение, — болтаются!

— А разве им не положено болтаться? — удивилась Натали. Иногда она надевала лифчик одной из старших сестер, набивая его трусами, которые были нежнее и мягче, чем носки.

— Положено, — вздохнула Агги. — Но в спортзале это будет выглядеть очень странно. Все начнут пялиться.

— Ага, с завистью, — хихикнула Ким и добавила: — Или с вожделением.

У нее был крохотный лифчик, больше похожий на маечку на бретелях, и почти ничего не было, чтобы его наполнить, но это все равно было больше, чем у Поппи.

— Наверное, ко мне первой и месячные придут, — предположила Агги. — Это несправедливо.

— Может, и не к тебе, — заметила Натали. — К моей сестре они пришли в пятом классе, так что, возможно, первой буду я.

— Надеюсь, — ответила Агги. — Это так «фу» и стыдно!

— Может, нам разрешат не ходить в спортзал, — рассуждала вслух Натали.

— По крайней мере, хотя бы в общий душ, — добавила Ким.

— К кому они придут раньше всех? — спросила Агги спиритическую доску, и девочки стали ждать ответа, искренне обеспокоенные, пока доска не показала на луну. Это, вынужденно признала Поппи, было ответом уместным, но не особенно полезным, так что подруги наконец задули свечу и продолжали беспокоиться в темноте, каждая в своем отдельном спальном мешке.

Сексуальное просвещение в четвертом классе на самом деле было совершенно не про секс. Оно было про волосы, грудь и кровь. Про то, как тело начнет становиться «фу» и нуждаться в модификации — удалении волос, поддержке грудей, предотвращении или маскировке запахов, — а потом из него будут течь всевозможные жидкости. Это был ужас-ужас. Прямо после обеда мальчики шли на урок здоровья в