#У_каждого_своя_правда - Юлия Цветкова Страница 45

В конце концов, есть только сделанный выбор и его последствия. И если сделать выбор за человека и может кто-то другой, то с его последствиями человек неизбежно останется один на один. Поэтому нельзя, нельзя бездумно раздавать советы, опираясь исключительно на свой жизненный опыт, на советское прошлое, без оглядки на современные реалии и жизнь конкретного человека. Потому что у каждого своя судьба, своя жизнь, в которой каждый следует своим, очень часто понятным только ему самому, принципам, и это его право.

Потому что порой все совсем не так, как кажется. Потому что у каждого своя правда.

Глава 48

– Почему? Ну почему вы не можете хоть раз начислить мне зарплату без ошибок? Ну хотя бы просто для разнообразия! В чем дело на этот раз? На больничном я не была, отпуск за свой счет не брала… Или же вы опять решили с меня что-то удержать по своей прихоти?

Очередная зарплата снова пришла Даше в урезанном объеме. И теперь в ней говорила ярость. Причины произошедшего, как и ответ флегматичной расчетчицы, совершенно не понимающей, что происходит вокруг и чего от нее хотят, сами по себе ее мало интересовали. Но то, что она услышала, повергло ее в шок, хотя каждый раз казалось, что ее уже сложно чем-то удивить.

– Ну, понимаете… Просто нам на днях установили новую программу, вот мы и тренировались в ней работать… – медленно, как будто нарочно растягивая слова, словно надоевшую жевательную резинку, проговорила расчетчица.

– Вы ТРЕНИРОВАЛИСЬ? А можно впредь ТРЕНИРОВАТЬСЯ не на моей зарплате?!

Дашу буквально трясло от этих людей, которые в большинстве своем не умеют и не хотят работать, заполняют рабочее время какой-то ерундой, желая скоротать время между бесчисленными чаепитиями, а если вдруг и решаются поработать, то последствия их трудовых подвигов сравнимы разве что с выжженной землей.

Расчетчица равнодушно пожала плечами:

– Ну подумаешь, ну ошиблись. Ну и что здесь такого? Как будто катастрофа какая приключилась, ей-богу…

– Нас снова переподчинили, – сообщила на следующее утро Оля, увидев Дашу, входящую в кабинет и встряхивающую мокрый от проливного дождя зонт.

Даша уже ничему не удивлялась. У нее складывалось ощущение, что все это какая-то игра – бесконечный обмен должностями, постоянное переподчинение подразделений новым руководителям. Вот только на эффективности работы это сказывалось не просто плохо, а напрочь ее убивало. Равнодушным тоном она в конце концов все же поинтересовалась:

– Серьезно? И кому на этот раз?

– Снова Ивану Валерьевичу. – Оля дождалась, пока чайник закипит, и налила себе большую чашку кофе. – Мы снова подчиняемся напрямую Главному.

Даша обрадовалась. Вот это действительно была приятная новость.

– Ну слава богу! Я больше не могу слушать тот бред, который несет Степан Андреевич. А то он замучил уже своей псевдоэрудицией. И мне кажется, у меня скоро начнется аллергия на красный цвет ручки на бумаге. Хоть поработаем спокойно.

Судя по лицу Оли, та была не совсем уверена, что работать они теперь будут спокойно, но ничего не сказала, лишь пожав плечами.

Новость о том, что они больше не подчиняются Степану Андреевичу, действительно создала Даше отличное настроение на весь день. Его даже не омрачило полученное после обеда сообщение от Ани:

«Даш, привет! Слушай, к тебе вопрос как к самому крутому юристу, которого я знаю. Ты же и в трудовом праве понимаешь, да?»

Даша усмехнулась. Да уж, проблемы угнетения работников с недавних пор ей были близки как никогда.

«Ну в общем да, что-то понимаю. А что такое?»

«Да у меня тут с отпуском какая-то проблема… Вот не знаю, что делать. Поможешь?»

Даша вздохнула. Помощь Ане постоянно выходила ей боком. Но и отказать вроде как неудобно. Все-таки же, наверное, не чужие люди, за столько-то лет.

«В чем вопрос?»

Стоит ли говорить, что после этого случая Аня снова пропала и перестала звонить, писать и вообще как-то давать о себе знать? Даша снова корила себя за глупость и мягкотелость, так некстати проявленные в очередной раз. Ее сердце опять заполнило это опустошающее чувство, как будто ею попользовались и выкинули. А когда понадобится – снова придут, и опять все по кругу. «Вот как мне отсюда вырваться? Как вырвать из своего сердца всех этих людей?» – внешне она оставалась абсолютно спокойной, хотя ей хотелось кричать.

Глава 49

Не проходило и дня, чтобы Даше не напомнили о ее так называемом «долге». У нее это вызывало только бесконечное раздражение, а через полторы недели не осталось и его, лишь безграничная усталость.

– Ты понимаешь, что делаешь себе только хуже, не возвращая эти деньги? – на разные лады постоянно твердили Людмила Петровна и Оля. – Вот главбух, например. Ходит и всем рассказывает, что ты смеялась ей в лицо, говоря, что с зарплатой у тебя все в порядке. «Смеялась в лицо!»

Даша поморщилась. Бесполезно было что-то доказывать, все равно никто не поверит. Главбух готова сочинить что угодно, лишь бы выйти сухой из воды, а то и вовсе специально посильнее нагадить Даше – все это они уже проходили не раз.

– Представляешь, она даже сама внесла уже эти деньги из своих личных средств! – произнесла Людмила Петровна таким тоном, как будто это что-то решало.

– Вот и славно, – в голосе Даши не было ровным счетом никаких эмоций, она по-прежнему не верила в то, что это была случайность. – Поделом. В следующий раз подумает, прежде чем меня на совещаниях грязью поливать, и будет лучше следить за своими сотрудниками.

Оля и Людмила Петровна мрачно переглянулись, поняв, что этот метод заставить Дашу почувствовать себя виноватой не действует, и решили зайти с другой стороны:

– Даш, верни деньги. Хуже ведь будет. Главного уже настроили против тебя.

«А что, раньше он был за меня?»

Даша в отчаянии изо всех сил стукнула ладонью по столу. Рука мгновенно отозвалась звенящей болью.

– Как меня все это уже достало! Хорошо! Хорошо! Я верну эти чертовы деньги. Но не всю сумму сразу. А частями. Мне так удобнее.

Оля тяжело вздохнула.

– Хорошо. Я передам им. Может быть, и согласятся на твои условия.

– Либо так, либо никак.

Оля видела, что спорить бесполезно. Дашу не переубедить.

Спустя час Даша написала заявление, в котором соглашалась