Джозеф Д’Лейси - DARKER: Рассказы (2011-2015) Страница 47

«Что вы несете?» — хотел было спросить Инспектор, но почувствовал прикосновение к своей ноге, взглянул вниз и замер.

То, что он принял за экран, теперь было порталом, мерцающим сине-зеленым фосфоресцирующим светом, из которого напирало нечто — массивное, слабо поддающееся какому-то вразумительному описанию. Большую часть протискивающегося внутрь существа представляли разнокалиберные щупальца, слепо, но уверенно обследовавшие помещение, теперь уже не казавшееся таким уж большим. Одно из них, самое длинное и тонкое, нащупало человека и немедленно обвилось вокруг его лодыжки. Тут же остальная масса заколыхалась и целенаправленно двинулась следом. Практически ничего не соображая, Инспектор наклонился, пытаясь освободиться, но захват стал только крепче, до боли сдавив его ногу. В следующее мгновение щупальце потолще обвило правую руку, потом накатились еще два или три. Еще и еще, они обхватывали беспомощного человека плотными кольцами, покрывающая их грубая шкура разрывала одежду и как наждачкой ранила кожу; запах покрывающей их светящейся слизи стал таким сильным, что у Инспектора заслезились глаза и перехватило дыхание. Чувствуя, как удушающие кольца сжимаются все сильнее, сдавливая грудную клетку и конечности, он задергался в отчаянной агонии, из его горла помимо воли вырвался пронзительный, уже почти нечеловеческий крик, полный смертельного страха и тоски.

Дожидавшийся снаружи священник открыл дверь. Подняв лампу над головой, он осветил комнату. Все закончилось, и теперь в помещении стояла невероятная, благоговейная тишина. Дрожащий человек, лежащий перед ним, едва нашел в себе силы приподнять голову от пола.

— Что… — просипел он. — Что это?

— Великое Божество, Инспектор! — с необычайным и вполне искренним воодушевлением воскликнул священник. — Вы удостоились чести быть приобщенным к нашей вере. Разве он не прекрасен, наш Бог?

— Это чудовище, — Инспектор чувствовал, как лихорадка завладевает его телом. — Вы безумец, вы поклоняетесь монстру! Я… я положу этому конец…

— Не стоит нервничать, мой дорогой друг. Мой дорогой брат — вскоре смогу сказать я! — священник склонился над лежащим, заботливо подсовывая ему под голову свернутый плащ. — Вы скоро поймете. И примете. Вас ждет настоящая радость!

Зловонная слизь, пропитавшая одежду Инспектора, через многочисленные ссадины и ранки проникала в его кровь, въедаясь в плоть раскаленной кислотой. Но у него не было сил даже стонать. Все глубже проваливаясь в лихорадку, он уже не мог сопротивляться бесформенным видениям, застившим реальность.

Перед его взором проплывали темные пучины — или просторы космоса? — в которых копошились странные формы, размер которых невозможно было определить, и они представлялись лишенному ориентиров разуму то невероятно крохотными, то невозможно огромными. Тошнотворный ужас накатывал ледяными волнами, заставляя оставшееся где-то далеко тело сжиматься в плотный дрожащий комок покрытой холодным потом плоти. Без опоры, без направления и пути Инспектор беспомощно обретался среди того, что не имело названия и определения в человеческом мире. Здесь вообще не было места человеку. Он видел свой худший кошмар, воплощенный в реальность. Вселенная, в которой он обитал, была крошечным, почти невидимым пятнышком, со всех сторон окруженным хаотическим пространством, сознанию человека представлявшимся массой извивающихся и колышащихся, свивающихся в кольца щупалец. Было ли это зло? Нет, вряд ли в этом мире были какие-то иные силы, кроме поглощения всего всем.

Но там, в пульсирующей ужасом тьме, к нему пришло понимание. Почти неслышные поначалу щелкающие и скрежещущие звуки стали различимы, постепенно обретая смысл. Теперь ему был указан Путь, ему подарили Радость. Он был удостоен Прикосновения.

Конечно, его искали. Коллеги, поднятые на ноги женой Инспектора, уже на следующее утро взялись за разбор его бумаг. Он вел несколько дел, и они опросили десяток людей, которые могли видеть его в тот день, и посетили десяток общин в разных частях города — и оставалось только поражаться упорству и преданности женщины, неизменно сопровождавшей «поисковую группу». Какое-то предчувствие, ужасное подозрение толкало ее вперед, давая все новые и новые силы. Каково же было удивление и смятение следователей, когда в древней церкви, занятой новым обществом, за баллюстрадкой на сцене они обнаружили потерянного коллегу.

Не слушая никого, не обращая внимания на недовольное ворчание собравшейся на службу толпы, женщина бросилась вперед. Священник, стоявший на сцене, не попытался ее остановить. Более того, без всякого смущения он протянул руку, чтобы помочь женщине подняться наверх. Перегнувшись через перила, с невнятным утешающим лопотанием она притянула к себе фигуру в бесформенном балахоне, и вскрикнула, когда человек поднял голову и взглянул ей в лицо.

Перед ней стоял ее худший кошмар, воплотившийся в реальность. Черные провалившиеся глаза с омутами расширившихся зрачков на бледном осунувшемся лице горели неестественным возбуждением. Знакомые черты как будто исказились, размытые чем-то… иным, постепенно проступавшим изнутри. Воодушевленная гримаса, передергиваемая нервными подрагиваниями век, щек и губ, выглядела ужимками безумца.

На секунду обращенный на нее взгляд обрел ясность. Тот, что был прежде ее мужем, подался вперед, неуверенно вглядываясь в смутно знакомые черты.

— Родненький, лапушка… — отчаянно пролепетала женщина. В ответ искаженное лицо разрезала улыбка, заставившая ее в ужасе отшатнуться. Пальцы безумца крепко обхватили ее плечи:

— Дорогая, дорогая, — засипел он. — Радость, радость явлена! Приходи, дорогая, пойдем, пойдем со мной. Я покажу тебе. Радость! Тебе будет радость! — и тут же, как будто переключили программу: — Прочь! Иди прочь! Убегай, улетай, прочь, прочь! — и руки, только что державшие, принялись бестолково отталкивать. — Уходи, родная. Уходи, уходи, уходи!

Уже почти рыдая, женщина обернулась к беспомощно топтавшимся у возвышения сопровождающим. Священник поднял руки: «Обратимся же…» — и когда из горла дорогого ей прежде человека раздались ужасные звуки, она бросилась прочь, не надеясь когда-либо забыть выражение невероятного блаженства, разлившееся в тот момент по его лицу.

© Александра Миронова, 2012

Роберт Говард

«Кладбищенские крысы»

Сол Уилкинсон пробудился от кошмарного сна в своей кровати. Его охватило страшное предчувствие, и, пробираясь по темной комнате, у камина он обнаружил… голову своего брата Джона, похороненного три дня назад! От подобного зрелища Сол сошел с ума…

Стива Харрисона пригласил в свой дом Питер Уилкинсон, брат Сола, чтобы детектив нашел Джоэла Миддлтона, убийцу Джона. И вот — еще один вопрос: кто отрезал голову от тела, находящегося в гробу, и принес ее в дом? Может, это был кто-то из двух здравомыслящих братьев Уилкинсонов, Питер или Ричард, или все-таки Джоэл Миддлтон?..

Классический рассказ от автора, который писал во многих жанрах, но наибольшее признание получил за свои фэнтези- и хоррор-произведения.

DARKER. № 3 март 2012

ROBERT E. HOWARD, «GRAVEYARD RATS», 1936

Сол Уилкинсон внезапно проснулся. Он лежал в темноте, на руках и лице выступили капли холодного пота. Он вздрогнул, припомнив сон, от которого очнулся.

Однако ужасные сны не были большой редкостью. Зловещие кошмары преследовали его с раннего детства. Это был другой страх, сжимавший сердце ледяными пальцами — страх перед звуком, разбудившим его. Это были крадущиеся шаги и руки, которые шарили в темноте.

Затем стало слышно, как кто-то сновал по комнате — крысы туда-сюда бегали по полу.

Он пошарил дрожащими пальцами под своей подушкой. В доме было тихо, но воображение вырисовывало в темноте ужасные фигуры. Однако дело было не только в воображении. Слабое движение воздуха подсказало ему, что дверь, ведущая в широкий коридор, была открыта. Он знал, что закрывал ее перед сном. И знал, что это не кто-нибудь из его братьев так незаметно проник в его комнату.

В этом семействе, напряженном от страха и преследуемом ненавистью, никто не мог войти в комнаты братьев, не дав ему заранее знать об этом.

Они были в особом положении с тех пор, как старая вражда погубила старшего брата четыре дня тому назад — Джон Уилкинсон был застрелен на улице небольшого провинциального городка Джоэлом Миддлтоном, который скрылся в заросших дубом холмах, жаждая еще большей мести Уилкинсонам.

Все это промелькнуло в сознании Сола, пока он вынимал из-под подушки револьвер.

Когда он соскочил с кровати, от скрипа пружин его сердце ушло в пятки, и он на миг сжался, затаив дыхание и напряженно вглядываясь в темноту.