Николай Никитин - Это было в Коканде Страница 47

- А если Юсуп не захочет тебя? Откуда ты знаешь, что он согласится?

- Тогда я убегу одна. Все равно хуже не будет.

Хамдам услыхал шорох. Очевидно, одна из жен подошла к окну, стукнула задвижкой. Хамдам попятился назад, прижимаясь всем телом к шершавой глиняной стене. Он скрылся, он подавил в себе крик. В темной комнате он искал оружие, чтобы убить Сади. Он шарил по столу, по стенам, в постели. Под руку ему попался револьвер. Он отбросил его. "Нет... Рано..." подумал Хамдам.

Хамдам разорвал на себе рубаху. Он был мокрый от пота, у него оцепенели руки, и он шептал самому себе, еле сдерживая дрожь:

- Так вот какая у меня жена! Ну, подожди!

Он разбудил Насырова, спавшего возле него на полу, приказал ему всю ночь караулить во дворе.

Насыров хотел спросить Хамдама, чем он обеспокоен, но не осмелился. Любопытство и страх разъедали его. Но он не мог ничего придумать, ничем не мог объяснить состояние своего хозяина. "Дурной сон", - решил он. Верный джигит Хамдама расхаживал по двору до тех пор, пока не появилось солнце.

Куры, одна за другой выскочили из сарая и принялись бродить по двору. В конюшне проснулись спавшие там возле лошадей джигиты. Вышел Алимат с ведром и отправился за водой к колодцу. В воротах показался Юсуп.

22

- Насыров, - сказал Юсуп, - передай начальнику: я хочу с ним говорить!

- Он спит.

- Поди, ждать мне некогда!

- А что такое? Почему такая спешка?

- Я тебе сказал: поди! А почему - этого тебе не надо знать.

Насыров смутился, и маленькие желваки, будто шарики ртути, забегали у него под скулами. Ничего не ответив Юсупу, он ушел в дом.

Садихон, услыхав голос Юсупа, выбежала на галерею. Юсуп так посмотрел на Сади, что у нее упало сердце. "Что-то случилось!" - решила она.

Вошел Насыров, покосился на них обоих и пробурчал Юсупу:

- Иди!

Единственный из всех джигитов он разговаривал с ним как будто нехотя, полупрезрительно.

Хамдам еще лежал в постели и усмехнулся, увидев Юсупа.

- Присядь! - сказал он.

В комнате был только один стул. Юсуп взял его и сел возле софы.

Юсуп вынул из кожаного планшета бумагу и предъявил ее Хамдаму. Реввоенсовет фронта немедленно вызывал полк в Коканд. Причины не указывались.

Хамдам повертел приказ в своих толстых, влажных, морщинистых руках, потер себе переносицу и спросил Юсупа:

- В чем дело? Не знаешь?

- Нет, не знаю.

Юсуп скрыл от Хамдама самое главное. Он все знал. Вчера вместе с официальной бумагой он получил через ординарца частное письмо Блинова. Блинов секретно сообщал ему, что изменил курбаши Парпи, начальник Красного партизанского полка, что в Андижане так же подозрительно ведет себя Ахунджан и тайно подговаривает к восстанию своих аскеров. Блинов сообщал Юсупу об этом на всякий случай, и Юсуп догадался, что комиссар побаивался, как бы в Беш-Арыке не повторилась такая же история.

Этого же самого побаивался и Юсуп. Вчерашний скандал на площади из-за баранов мог вырасти в бунт. Джигиты второй и третьей сотен, решившие пограбить, были возбуждены и недовольны. Ведь у них отняли добычу! И если сейчас Хамдам захочет воспользоваться возбуждением джигитов, то момент для этого наиболее подходящий.

Юсуп догадывался, что полк вызывают в Коканд неспроста. Очевидно, его хотят направить в Ташкент для переформирования, чистки, для проведения лагерных занятий. Слухи об этом уже ходили неделю тому назад. Ясно, что Хамдам может воспротивиться этому. Он сразу почувствует, что его хотят лишить особого положения, самостоятельности, привилегий. На всякий случай к дому Хамдама Юсуп подвел свою сотню. Она сейчас стояла за стенами двора на улице.

Опасения Юсупа оправдались. Хамдам понял вызов правильно; он повертел бумажку и, бросив ее на стол, небрежно сказал:

- Я не поеду.

- Командующий вызывает. Как ты можешь не ехать?

- Я болен.

- Тогда полк уйдет без тебя, - твердо заявил Юсуп.

- Без меня? - Хамдам рассмеялся. - С тобой, что ли? Без меня не уйдет мой полк.

Юсуп вскочил и отбросил в сторону стул.

- Хамдам, не делай глупостей! - сказал он.

- Я болен. Я болен, - упрямился Хамдам.

- Когда нас зовут, мы должны идти! - сказал Юсуп. - Красная Армия это армия.

- Ты... учишь... меня?!. - медленно, отделяя слово от слова, сказал Хамдам и встал с постели. Ему хотелось обрушиться на Юсупа, заткнуть ему глотку упреками и оскорблениями. Он даже замахнулся на Юсупа, желая его ударить, но не осмелился, отвел руку назад, за спину. Напряженный, острый взгляд юноши, его уверенный голос вдруг смутили его. У Хамдама задрожала нижняя губа.

- Успокойся, Хамдам! - сказал Юсуп. - Ты старше меня, и я не учу тебя. Будем говорить о деле!

- Я не могу оставить Беш-Арык, - сказал Хамдам и прибавил тем же тупым и равнодушным голосом: - И весь полк не захочет ехать в другой город.

- Полк? - Юсуп снова сел, постучал кончиком шашки. - Полк зависит от тебя. Ты сам не хочешь.

Хамдам поджал губы и исподлобья взглянул на Юсупа:

- Я этого не сказал.

- Тогда почему ты отказываешься? В приказе нам предлагают выступить.

- Приказ... Приказ... Я не глухой! Что ты мне твердишь? - не сдерживаясь, закричал Хамдам. - Не верю я русским приказам.

- Кто им не верит, уходит в басмачи, - тихо сказал Юсуп.

Услыхав это, Хамдам побелел от гнева. "Вот вырастил змею! - подумал он. - Теперь этот сопляк командует мной и говорит так, будто начальник он. Вот эти русские порядки!"

Но в то же время он отчетливо понимал, что Юсуп прав. Он проклинал себя за то, что отошел от дел. Теперь джигиты больше, чем надо, привыкли к Юсупу. "Да, он прижал меня к стенке. Отказ - это бунт. Так поступать нельзя. Это будет неосторожно, - решил Хамдам. - Надо постараться найти какой-нибудь предлог".

- Съезди в Коканд, разузнай все-таки, что такое там случилось! сказал он на ходу Юсупу.

Юсуп ничего не ответил.

Распахнув окно, Хамдам вместе с пением Птиц услыхал за стеной храп лошадей, голоса, команду, звон оружия.

- Это что? - удивленно спросил Хамдам.

- Моя сотня, - ответил Юсуп, как бы не придавая никакого значения шуму.

- А зачем она тут?

- Я решил поехать один, если ты не поедешь, - соврал Юсуп.

- Один? - пробормотал Хамдам.

"Не тебе обманывать меня, - подумал он. - Что-то случилось. Что-то тревожное. Этот мальчишка испугался. И он действительно может арестовать меня. А что сделают Сапар и Насыров? Пока они собираются, меня уже увезут".

Все эти мысли были настолько серьезны, что Хамдам забыл обо всем случившемся ночью. Он понял, что пришла серьезная минута. "Сейчас нельзя ошибиться. А вдруг Блинов узнал о моей связи с бухарцем?"

- Ну, говори, что случилось? - настойчиво и решительно сказал Хамдам.

Юсуп взглянул на посеревшее и влажное лицо Хамдама. "Да, вот теперь следует сказать", - подумал он.

- Парпи изменил, и в Андижане что-то нехорошее замыслил Ахунджан. Курбаши, награжденный Красным орденом! Смотри, что делается! Он отказывался на партийном совете уехать из Андижана.

- Еще бы! Он живет, как наиб, в своем Андижане, - пробормотал Хамдам. - Что же, его арестовали?

- Нет. Он еще не отказался решительно, но настаивает на своем. Сейчас туда поехал командующий. Положение выясняют.

- Значит, он не хочет ехать в Ташкент? - спросил Хамдам.

- Не хочет.

- И не поедет.

- Почему?

- Вот увидишь, увидишь! - быстро проговорил Хамдам. - Тигр заворчал жди прыжка. Что ж ты мне раньше обо всем этом не рассказывал? Боялся, наверно, что и я поступлю, как Ахунджан? Так?

Юсуп ничего не ответил.

- И это все? - спросил Хамдам.

- Все, - сказал Юсуп.

Хамдам готов был расхохотаться. Он ждал более страшного, он боялся за себя. А это известие только порадовало его. "Вот что значат ум и терпение, - подумал он. - Враги мои впадают в ничтожество и гибнут. А я остаюсь! Как милостива ко мне судьба! Парпи полез в могилу. Ахунджан торопится за ним..."

- Послушай, - прервал его мысли Юсуп, - ты должен узнать правду об Ахунджане!

Говоря это, он все еще не надеялся на Хамдама. От него не укрылось, что Хамдам повеселел, но это можно было заметить только по особому блеску глаз. Во всем остальном Хамдам себя сдерживал и даже казался угрюмым.

- Хоп, хоп! - ответил он Юсупу. - Собирай полк! Едем в Коканд! Там увидим.

Юсуп оставил комнату. "Что происходит с Хамдамом? - подумал он. Неужели пришла беда?" Юсуп приготовился ко всему.

Проходя по галерейке, он заметил Садихон. Она все еще стояла там, точно ожидая его. Она была бледна и держалась за столбик навеса. Босой Насыров, в штанах и в рубахе, стоял рядом с ней.

Юсуп подошел к воротам. Выстроившись вдоль улицы, его ожидала сотня. Впереди нее, в красноармейской фуражке, сидел на гнедом жеребце старик Артыкматов, держа клинок на плече. У всей сотни были обнажены клинки.

- Джигиты! - крикнул Юсуп. - Хамдам едет.

Артыкматов поднял вверх шашку и вложил ее в ножны, за ним вся сотня сверкнула клинками.