Судьбы - Владимир Иванович Шлома Страница 48

но рыбки не клевали. Он уже этого червя и через стайку проводил, никакой реакции. Но при очередной проводке одна рыбка наконец-то клюнула. Вытащил он ее более аккуратно, чем первую, и рыбка осталась на крючке. Это снова была плотвичка, большая, как две Павликовых ладони. Он снял ее с крючка и аккуратно опустил в ведерко с водой, в котором уже плавала первая плотвичка, теперь ей не будет скучно. До обеда Павлику удалось поймать еще пять рыбок. У него был самый большой улов. Отец с дедом поймали всего по две рыбки. Павлик был бесконечно счастлив, он первый раз пошел на рыбалку, и обловил всех: и отца, и деда.

Пока бабушка чистила и жарила пойманных рыбок, Павлик сбегал к Косте и в красках ему рассказал, как он ходил на рыбалку, как у него клевала рыба, и как он ее вытаскивал. Не забыл сообщить и о том, что отец с дедом почти ничего не поймали, почти всю рыбу поймал он. Костя ему явно завидовал, ведь его на рыбалку никогда не водили.

Вечером стали собираться ехать в Москву. Отцу в понедельник нужно на работу, а Павлику нужно ехать с мамой на море. Ему очень хотелось увидеть море, но уезжать от бабушки почему-то совсем не хотелось.

– Бабушка, а можно я не поеду на море? Так не хочется ехать. Лучше я здесь останусь.

– Нельзя, Павлик. Мама обидится. Подумает, что это мы тебя не отпустили, и больше не будет тебя к нам отпускать. Давай не будем обижать мамку.

Павлик вздохнул, и покорно сел к отцу в машину, мамку ему тоже обижать не хотелось.

В понедельник утром они вчетвером выехали на море. Дядя Миша за рулем своего старенького «Москвича», рядом с ним мама Оля, а они с Юлей расположились на заднем сидении. Сначала они с Юлей сторонились друг друга и сидели прожавшись каждый к своей дверке, но потом расслабились и потихоньку начали разговаривать. Павлик рассказывал Юле как он ходил за грибами и на рыбалку, а Юля показывала, какое красивое платье ей вчера для моря мама купила. В обед остановились возле какого-то кафе, где пообедали и скушали по мороженному. И снова в путь. Под вечер дядя Миша сказал, что пора бы с ночлегом определяться, он уже сильно устал. Переночевали в каком-то мотеле, а утром поехали дальше. В обед дети попросили кушать, но дядя Миша сказал, чтобы пожевали пока печенье с газировкой, останавливаться пока не будут, до моря осталась пара часов езды, там и пообедают.

Проехали длинный спуск, дальше начинался крутой подъем, и дядя Миша нажал на газ, чтобы с разгона на него выскочить. Машин почти нет, только с горки навстречу спускается автобус. Когда до автобуса оставалось метров тридцать, из-за него вдруг выскочила, несущаяся на огромной скорости по их полосе иномарка, которая тормозить явно не собиралась.

–Затормозить? – подумал дядя Миша. – Нет, это не спасет, она все равно в них врежется. Вправо уйти нельзя, там отбойник, остается уходить только влево, под автобус, у него скорость небольшая, может его водитель и успеет затормозить.

И дядя Мише вывернул руль влево. Но водитель автобуса на такой неожиданный маневр не рассчитывал, и затормозить не успел. «Москвич» влетел под автобус. Последнее, что видел Павлик, были быстро приближающиеся включенные фары автобуса. До моря он не доехал, и море так и не увидел.

Все ехавшие в «Москвиче» погибли мгновенно. Первый суд вину за ДТП повесил на погибшего водителя «Москвича», и только благодаря настойчивости Павликового отца Саши, нашли спровоцировавшую это ДТП иномарку, и второй суд признал виновным в ДТП находившегося за ее рулем армянина, который этим судом и был осужден. Справедливость как бы восторжествовала, но сына Саше это уже вернуть не могло. Косте, другу Павлика, о его смерти так и не рассказали, сказали, что они с мамкой переехали жить в другое место, поэтому к бабушке Павлик больше приезжать не будет.

Это опять она – судьба. С ней все более-менее понятно, от нее не отвертишься, и ее не изменишь. Здесь странно другое, поведение участников этих событий в последние два дня. Они как будто, что-то предчувствовали, явно не осознавая этого, они как будто навсегда провожали Павлика, стараясь, чтобы эти дни ему максимально запомнились. А как Павлику не хотелось ехать на море, которое он никогда не видел? Тоже неосознанное предчувствие чего-то плохого? Одни загадки. Мистика какая-то.

Дядя Ваня

Он лежал на диване и смотрел в потолок. Старался ни о чем не думать, но грустные мысли сами лезли в голову. Многие ему завидуют, считают, что у него жизнь сложилась прекрасно. Ему уже исполнился девяносто один год, а он при ясной памяти и на своих ногах до сих пор ходит. Вырастил сына Николая и дочь Нину, есть внуки и правнуки. Чего еще желать в его возрасте? А ему очень тяжело и грустно. Кажется, еще совсем недавно он был незаменимым в селе человеком, как-никак единственный на три села ветеринарный врач. А теперь он никому не нужен. Тяжело это осознавать. Бывало вызывали его к заболевшей скотине в любой время суток, и он ехал на вызов и в дождь, и в пургу. Иногда такой режим работы выводил его из себя, и он ругался и матерился, но никому не отказывал, ехал в любое место и в любую погоду. Сколько животных он спас за свою жизнь, не сосчитать. И люди были ему за это благодарны и уважали. Обращались всегда не иначе как Иван Павлович, те, кто по моложе, звали дядей Ваней. С каким удовольствием он вернулся бы сейчас в это свое прошлое и ездил бы в дождь и в пургу, в любое время суток на вызовы. Он бы даже не матерился на такую работу. Лежать целыми днями дома на диване и ничего не делать – это оказалось гораздо тяжелее.

А когда-то он был молодым и проходил пешком до двадцати километров в день. Ничего, выдерживал. Только бывало придет из Гинеевки на обед, как уже просят прийти в Скрыпаи, там корова на ноги не встает, и наскоро перекусив Иван идет пешком в Скрыпаи. Тогда же он и со своей будущей женой Анютой познакомился. Вроде бы очень хорошая была девушка. Или он что-то очень важное тогда в ней не рассмотрел? Но со временем Анюта превратилась в очень злую и вредную бабу Нюсю. Ох и намаялся же он с ней за свою жизнь, царство ей небесное. Его мать, добрейшую бабушку Харитину, Нюся почему-то люто ненавидела, и поедом его ела, если