Сергей Есенин - Гой ты, Русь моя родная (сборник) Страница 5

«Алый мрак в небесной черни…»

Алый мрак в небесной черниНачертил пожаром грань.Я пришел к твоей вечерне,Полевая глухомань.Нелегка моя кошница,Но глаза синее дня.Знаю, мать-земля черница,Все мы тесная родня.Разошлись мы в даль и шириПод лазоревым крылом.Но сзовет нас из ПсалтыриЗаревой заре псалом.И придем мы по равнинамК правде сошьего крестаСветом книги ГолубинойНапоить свои уста.

«О товарищах веселых…»

О товарищах веселых,О полях посеребренныхЗагрустила, словно голубь,Радость лет уединенных.Ловит память тонким клювомПервый снег и первопуток.В санках озера над лугомЗапоздалый окрик уток.Под окном от скользких елейТень протягивает руки.Тихих вод парагуш квелыйКурит люльку на излуке.Легким дымом к дальним пожнямШлет поклон день ласк и вишен.Запах трав от бабьей кожиНа губах моих я слышу.Мир вам, рощи, луг и липы,Литии медовый ладан!Все приявшему с улыбкойНичего от вас не надо.

Златой посев

Ус

Не белы снега по-над ДономЗаметали степь синим звоном.Под крутой горой, что ль под тыном,Расставалась мать с верным сыном:«Ты прощай, мой сын, прощай, чадо,Знать, пришла пора, ехать надо!Захирел наш дол по-над Доном,Под пятой Москвы, под полоном».То не водный звон за путиной –Бьет копытом конь под осиной.Под краснёву дремь, под сугредокОтвечал ей сын напоследок:«Ты не стой, не плачь на дорогу,Зажигай свечу, молись Богу.Соберу я Дон, вскручу вихорь,Полоню царя, сниму лихо».Не река в бугор била пеной –Вынимал он нож с-под колена,Отрезал с губы ус чернявый,Говорил слова над дубравой:«Уж ты, мать моя, голубица,Сбереги ты ус на божнице;Окропи его красным звоном,Положи его под икону!»Гикал-ухал он под туманом,Подымалась пыль за курганом.А она в ответ, как не рада:«Уж ты, сын ли мой, мое чадо!»

На крутой горе, под Калугой,Повенчался Ус с синей вьюгой.Лежит он на снегу под елью,С весела-разгула, с похмелья.Перед ним все знать да бояры,В руках золотые чары.«Не гнушайся ты, Ус, не злобуй,Подымись, хоть пригубь, попробуй!Нацедили мы вин красносокихИз грудей из твоих из высоких,Как пьяна с них твоя супруга,Белокосая девица-вьюга!»Молчит Ус, не кинет взгляда, –Ничего ему от земли не надо.О другой он земле гадает,О других небесах вздыхает…

Заждалася сына дряхлая вдовица,День и ночь горюя, сидя под божницей.Вот прошло-проплыло уж второе лето,Снова снег на поле, а его все нету.Подошла, взглянула в мутное окошко…«Не одна ты в поле катишься, дорожка!»Свищет сокол-ветер, бредит тихим Доном.«Хорошо б прижаться к золотым иконам…»Села и прижалась, смотрит кротко-кротко…«На кого ж похож ты, светлоглазый отрок?..А! – сверкнули слезы над увядшим усом. –Это ты, о сын мой, смотришь Иисусом!»Радостью светит она из угла.Песню запела и гребень взяла.Лик ее старческий ласков и строг.Встанет, присядет за печь, на порог.Вечер морозный, как волк, темно-бур…Кличет цыплят и нахохленных кур:«Цыпушки-цыпы, свет-петушок!..»Крепок в руке роговой гребешок.Стала, уставилась лбом в темноту,Чешет волосья младенцу Христу.

«Колокольчик среброзвонный…»

Колокольчик среброзвонный,Ты поешь? Иль сердцу снится?Свет от розовой иконыНа златых моих ресницах.Пусть не я тот нежный отрокВ голубином крыльев плеске,Сон мой радостен и кротокО нездешнем перелеске.Мне не нужен вздох могилы,Слову с тайной не обняться.Научи, чтоб можно былоНикогда не просыпаться.

«Запели тесаные дроги…»

Запели тесаные дроги,Бегут равнины и кусты.Опять часовни на дорогеИ поминальные кресты.Опять я теплой грустью боленОт овсяного ветерка.И на известку колоколенНевольно крестится рука.О Русь, малиновое полеИ синь, упавшая в реку.Люблю до радости и болиТвою озерную тоску.Холодный скорби не измерить,Ты на туманном берегу.Но не любить тебя, не верить –Я научиться не могу.И не отдам я эти цепи,И не расстанусь с долгим сном,Когда звенят родные степиМолитвословным ковылем.

Голубень

В прозрачном холоде заголубели долы,Отчетлив стук подкованных копыт.Трава, поблекшая, в расстеленные полыСбирает медь с обветренных ракит.С пустых лощин ползет дугою тощейСырой туман, курчаво свившись в мох,И вечер, свесившись над речкою, полощетВодою белой пальцы синих ног.

Осенним холодом расцвечены надежды,Бредет мой конь, как тихая судьба,И ловит край махающей одеждыЕго чуть мокрая буланая губа.В дорогу дальнюю, не к битве, не к покою,Влекут меня незримые следы,Погаснет день, мелькнув пятой златою,И в короб лет улягутся труды.

Сыпучей ржавчиной краснеют по дорогеХолмы плешивые и слегшийся песок,И пляшет сумрак в галочьей тревоге,Согнув луну в пастушеский рожок.Молочный дым качает ветром села,Но ветра нет, есть только легкий звон.И дремлет Русь в тоске своей веселой,Вцепивши руки в желтый крутосклон.

Манит ночлег, недалеко до хаты,Укропом вялым пахнет огород,На грядки серые капусты волноватойРожок луны по капле масло льет.Тянусь к теплу, вдыхаю мягкость хлебаИ с хруптом мысленно кусаю огурцы,За ровной гладью вздрогнувшее небоВыводит облако из стойла под уздцы.

Ночлег, ночлег, мне издавна знакомаТвоя попутная разымчивость в крови,Хозяйка спит, а свежая соломаПримята ляжками вдовеющей любви.Уже светает, краской тараканьейОбведена божница по углу,Но мелкий дождь своей молитвой раннейЕще стучит по мутному стеклу.

Опять передо мною голубое поле,Качают лужи солнца рдяный лик.Иные в сердце радости и боли,И новый говор липнет на язык.Водою зыбкой стынет синь во взорах,Бредет мой конь, откинув удила,И горстью смуглою листвы последний ворохКидает ветер вслед из подола.

«Прощай, родная пуща…»

Прощай, родная пуща,Прости, златой родник.Плывут и рвутся тучиО солнечный сошник.Сияй ты, день погожий,А я хочу грустить.За голенищем ножикМне больше не носить.Под брюхом жеребенкаВ глухую ночь не спатьИ радостию звонкойЛесов не оглашать.И не избегнуть бури,Не миновать утрат,Чтоб прозвенеть в лазуриКольцом незримых врат.

«Покраснела рябина…»

Покраснела рябина,Посинела вода.Месяц, всадник унылый,Уронил повода.Снова выплыл из рощиСиним лебедем мрак.Чудотворные мощиОн принес на крылах.Край ты, край мой, родимый,Вечный пахарь и вой,Словно Во́льга под ивой,Ты поник головой.Встань, пришло исцеленье,Навестил тебя Спас.Лебединое пеньеНежит радугу глаз.Дня закатного жертваИскупила весь грех.Новой свежестью ветраПахнет зреющий снег.Но незримые дрождиВсе теплей и теплей…Помяну тебя в дождикЯ, Есенин Сергей.

«В лунном кружеве украдкой…»

В лунном кружеве украдкойЛовит призраки долина.На божнице за лампадкойУлыбнулась Магдалина.Кто-то дерзкий, непокорный,Позавидовал улыбке.Вспучил бельма вечер черный,И луна, как в белой зыбке.Разыгралась тройка-вьюга,Брызжет пот, холодный, тёрпкий.И плакучая лещугаЛезет к ветру на закорки.Смерть в потемках точит бритву…Вон уж плачет Магдалина.Помяни мою молитвуТот, кто ходит по долинам.

«То не тучи бродят за овином…»

То не тучи бродят за овиномИ не холод.Замесила Божья Матерь сынуКолоб.Всякой снадобью она поила житоВ масле.Испекла и положила тихоВ ясли.Заигрался в радости младенец,Пал в дрему,Уронил он колоб золоченыйНа солому.Покатился колоб за воротаРожью.Замутили слезы душу голубуюБожью.Говорила Божья Матерь сынуСоветы:«Ты не плачь, мой лебеденочек,Не сетуй.На земле все люди человеки,Чада.Хоть одну им малую забавуНадо.Жутко им меж темныхПерелесиц,Назвала я этот колоб –Месяц».

«Тучи с ожерёба…»

Тучи с ожерёбаРжут, как сто кобыл.Плещет надо мноюПламя красных крыл.Небо словно вымя,Звезды как сосцы.Пухнет Божье имяВ животе овцы.Верю: завтра рано,Чуть забрезжит свет,Новый под туманомВспыхнет Назарет.Новое восславятРождество поля,И, как пес, пролаетЗа горой заря.Только знаю: будетСтрашный вопль и крик,Отрекутся людиСлавить новый лик.Скрежетом булатаВздыбят пасть земли…И со щек закатаСпрыгнут скулы-дни.Побегут, как лани,В степь иных сторон,Где вздымает дланиНовый Симеон.

Лисица