Михаил Булгаков - Необыкновенные приключения доктора Страница 5

21

…уходит… Узун со всадниками.— Отходил после боя не Узун, покинувший Чечен-аул накануне, а отряд красных партизан.

22

Жаркий сентябрьский день.— Небольшая авторская неточность. Если считать по старому стилю, то это было начало октября.

23

…стекла Цейса…— Бинокль знаменитой фирмы Карла Фридриха Цейса (1816—1888), основанной в 1846 г.

24

…вроде гоголевского Осипа…— Персонаж гоголевской комедии «Ревизор», слуга Хлестакова.

25

— И веревочка пригодится.— Слова Осипа из действия IV комедии «Ревизор».

26

Интересно, кому достанется моя записная книжка? — Косвенное свидетельство того, что Булгаков вел в это время дневник в виде записной книжки. Видимо, это был превосходный материал для создания второго и третьего томов эпопеи «Белая гвардия». Но воспользоваться этим материалом пришлось лишь частично — при написании рассказов.

27

XII.— Булгаков не стал в рассказе описывать дальнейшие бои в Чечне (видимо, были для этого причины, о которых мы уже упоминали), но эпизод боя под Шали-аулом он записал в своем более позднем дневнике, в ночь на 24 декабря 1924 г. Вот эта в высшей степени знаменательная запись: «…в „Гудке“… держал речь обычную и заданную мне,— о том, каким должен быть „Гудок“. Я до сих пор не могу совладать с собой. Когда мне нужно говорить, и сдержать болезненные арлекинские жесты. Во время речи хотел взмахивать обеими руками, но взмахивал одной правой, и вспомнил вагон в январе 20-го года, и фляжку с водкой на сером ремне, и даму, которая жалела меня за то, что я так страшно дергаюсь. Я смотрел на лицо Р. О. и видел двойное видение. Ему говорил, а сам вспоминал… Нет, не двойное, а тройное. Значит, видел Р. О., одновременно — вагон, в котором я поехал не туда, куда нужно, и одновременно же — картину моей контузии под дубом и полковника, раненного в живот.

Бессмертье — тихий светлый брег…Наш путь — к нему стремленье.Покойся, кто свой кончил бег,Вы, странники терпенья…

Чтобы не забыть и чтобы потомство не забыло, записываю, когда и как он умер. Он умер в ноябре 19-го года во время похода за Шали-аул, и последнюю фразу сказал мне так:

— Напрасно вы утешаете меня, я не мальчик.

Меня уже контузили через полчаса после него. Так вот, я видел тройную картину. Сперва — этот ночной ноябрьский бой, сквозь него — вагон, когда уже об этом бое рассказывал, и этот бессмертно-проклятый зал в „Гудке“. „Блажен, кого постигнул бой“. Меня он постигнул мало, и я должен получить свою порцию».

К этой записи мы будем еще возвращаться, так как она многозначна и в ней затронуты многие проблемы (например, ясно виден замысел будущего «Бега»), но сейчас подчеркнем лишь один момент: сколько еще таких эпизодов держал в памяти (и зафиксировал в записной книжке) писатель! Ясно, что самое важное и самое сокровенное ему приходилось скрывать и держать в себе.

Примечания

1

Комментарии М. О. Чудаковой — из изд.: Булгаков М. А. Собр. соч. В 5-ти т. Т. 1. Записки юного врача; Белая гвардия; Рассказы; Записки на манжетах. — М.: Худож. лит., 1989. — С. 591—594.— Libens.