Аркадий Гайдар - В дни поражений и побед Страница 5

- Эй, кто там?! Выходи!..

Молчание.

- Может быть там никого и нет, - проговорил Николай и, наклонивши винтовку, заглянул в темноту.

Раз!.. два!.. три!.. бахнули один за другим револьверные выстрелы, и из двери стремительно бросилась черная фигура.

Владимир ударил прикладом по голове, а Сергей крепко схватил за руки. Николай же, покачнувшись, неуверенно ухватился за край телеги и, не удержавшись, упал, - он был ранен.

На выстрелы со всех сторон сбежались курсанты. Бандита связали, а Николая осторожно перенесли в избу.

Пойманный нагло смотрел на окружающих. Когда вывернули его карманы, то в них нашли письмо, приказ и желто-голубой значок. - Это был офицер, прежний штабс-капитан, а теперешний атаман, - Горленко.

Николай был тяжело ранен. Пришел фельдшер и установил, что пуля пробила верхушку правого легкого и засела где-то возле лопатки.

... И когда у каменной стены церковной ограды перед отделением курсантов, хмуро опустив головы, встали четыре человека, Сергей холодно и твердо произнес слова роковой команды...

А на другой день, после трехнедельного скитания, эшелон быстро уносил их домой - в Киев.

Запыленные, загоревшие, с маршем прошли возвратившиеся курсанты по городу.

Встреча была устроена торжественная. Даже начальник курсов пробормотал несколько приветственных слов, поздравляя их с благополучным возвращением.

На следующий день были похороны убитых товарищей. Среди огромного скопления народа Сергей на мгновенье увидел Эмму. Она внимательно всматривалась в проходящие ряды и, казалось, кого-то искала.

Он был в строю и потому сказать ей ничего не мог.

X.

Николаю сделали операцию и вынули круглую свинцовую пулю.

- Эдакая мерзость застряла, - сказал доктор, взвесивши ее на ладонь. - Сразу видно, что из дрянного револьвера.

Когда Сергей выходил из курсового лазарета, ему передали, что его хочет видеть какая-то девушка.

Он спустился в садик и увидел там Эмму. По ее похудевшему лицу и по беспокойному взгляду не трудно было догадаться, о чем она хочет спросить.

Сергей, не дожидаясь расспросов, рассказал ей все сам.

- Ему теперь лучше?

- Да... Вот что, - добавил он немного подумавши, - вы приходите дня через три, и мы вместе к нему сходим.

Эмма ответила благодарным взглядом.

Здоровье Николая начало значительно улучшаться, и через несколько дней он уже мог слегка поворачиваться со спины на бок.

Эмма пришла, как они условились, - после строевых занятий. У входа в лазарет надели белые халаты и прошли к Николаю.

- Мы к тебе сегодня в гости, - проговорил входя Сергей.

Николай радостно взглянул на него.

- И ты пришла? - спросил он Эмму.

- Пришла, - смеясь ответила она.

- А как же дома?

По лицу Эммы можно было видеть, что это обстоятельство теперь беспокоило ее мало.

Сергей вышел, а они долго и оживленно болтали, как хорошие старые друзья.

- Ты изменилась, Эмма, - заметил Николай.

- Может быть, Коля. Я так много думала за последнее время.

- О чем?

- Обо всем! Досадно становится. Жизнь течет так скучно. Кругом что-то делается, кипит, а тут - все одно, все одно и то же. Помнишь, - улыбнулась она, - как ты на меня из-за петроградских работниц рассердился?

- А зачем же ты тогда спорила, - заговорил он после некоторого молчания, - а зачем в церковь... Глупая девочка! - вдруг закончил он мягко, точно большой человек, выговаривающий маленькому ребенку.

Когда они прощались, то Николай крепко пожал ей руку и сказал полусерьезно-полушутя:

- Думай только больше и глубже и обо всем!

- Сначала о тебе, а потом обо всем.

- Почему? - и он мельком поймал ее глаза. Она чуть-чуть улыбнулась, хотела что-то от дверей добавить, но не сказала и вышла.

XI.

Был праздник; утром поверки не производились, и многие повставали несколько позднее, чем обыкновенно. Утро стояло жаркое, солнечное, и курсанты разбрелись по роще и садику, прогуливаясь и отдыхая.

Сергей только что направился по направлению к пруду, думая искупаться, как вдруг внезапно по окрестностям покатились торопливые, четкие переливы сигнала "тревога".

"Это - уже не сбор", - мелькнуло у него в голове. И он стремительно помчался наверх к пирамидам с винтовками.

Никто ничего не знал, только командир батальона громовым голосом кричал: "Строиться... быстро!" И почти что на-ходу построившимся курсантам подал команду: "За мной бегом марш".

Вот и знакомая роща, налево - насыпь, город кончается, что это такое?

- По окраине города от середины в це-епь!

Запыхавшиеся курсанты быстро рассыпаются, тарахтит по земле пулемет.

Вот оно что! Во весь опор мчатся на курсантов какие-то всадники, и быстро снимается с передков чья-то батарея.

- Ого-онь! - раздается команда.

И цепь, опередившая в развертывании на несколько минут неизвестного противника, жжет его огнем своих пуль.

Кто-то падает, тщетно пытается изготовиться к выстрелам батарея. Поздно! - слишком силен огонь курсантов.

- Прекратить стрельбу! Сдаются!

И цепь, бросаясь вперед, завладевает батареями загадочного противника.

- Кто же это? - слышатся недоумевающие голоса победителей.

И вдруг от края до края что-то быстро передается и перекатывается по цепи, и через минуту у всех на устах: "Багумский полк восстает", "Багумский полк - изменник".

Сергей хмурит брови, он начинает понимать, в чем дело. 9-й Багумский полк, - полторы тысячи человек, - самая крупная единица гарнизона.

- Дело - дрянь! - решает вслух он.

- А что?

- Полк большой, и если он серьезно заражен петлюровщиной, справиться будет трудно.

Захваченные орудия поставили на плацу, подходы к корпусу заняли сильными караулами.

Всю ночь собирались надежные части гарнизона - 6-е, 4-е, 5-е курсы, кавалерийские, а также мелкие партийные отряды. В девять часов утра полк выступил, к девяти ему предъявлен ультиматум - сдать оружие...

Киев точно вымер, по улицам извивались цепи, по углам к земле приникли пулеметы.

Еще несколько минут до срока. На автомобиле подъехал наркомвоен Украины и взглянул на часы. И почти в то же время вместо ответа с той стороны первою лентою резанул пулемет.

Наркомвоен привстал, рукой облокотившись на стенку машины, и подал сигнал.

И через головы притаившегося Киева батарея с ревом забила по Бендерским казармам.

Перестрелка на улицах длилась очень недолго, со стороны восставших выстрелы стали вскоре стихать.

Сергей бежал одним из первых по Керосинной улице и, завернувши за угол, он увидал спины поспешно убегающих багумцев и выкинутый белый флаг.

- Ага - сдаются!

И по улицам, до автомобиля наркомвоена доносится весть, что багумцы сдаются.

- Спохватились все-таки, - говорит он.

И приказывает прекратить огонь.

Без артиллерии докончить начатую измену полк не смог, сдался, был обезоружен и расформирован в тот же день.

К вечеру все было уже спокойно и тихо. Еще днем привычный киевлянин сначала робко высунулся на двор, потом показался на улицу. И не нашедши там ничего угрожающего своей особе, вздохнул с удовольствием и восхищением.

XII.

Восстание не удалось, но обнаружило, что в частях гарнизона не все благополучно.

А кругом, почти под самым городом, бродили мелкие шайки. Слабые красные части понемногу, но постоянно отступали. Подходил Деникин к Екатеринославу, а Петлюра и Галлер уже поглядывали на Жмеринку.

Теперь возле курсов по ночам стояли сильные посты и ходили патрули.

Однажды Сергей сидел и писал домой:

"Я посылаю вам третье письмо, но ответа до сих пор не получил. Знаю, конечно, что не ваша это вина, а все-таки досадно. За меня не беспокойтесь, я доволен своей жизнью и своим положением как раз настолько, насколько вообще может быть доволен человек. Работы серьезной и ответственной у курсов очень много, и я целиком ушел в нее. Производство в красные командиры я должен получить в сентябре, но поговаривают, что нас выпустят и раньше. Если все будет благополучно, то заеду тогда домой".

Окончил письмо, запечатал его в конверт и хотел спуститься вниз, как вдруг в комнату вбежал запыхавшийся Владимир, а за ним следом Николай.

- Дело есть, Сергей.

- Тут брат кругом какая-то чертовщина твориться начинает.

- В чем же дело?

- Сегодня я стоял на дневальстве. Когда сменился, захватил книгу и улегся под кустом в роще. Кругом - никого, вдруг слышу шаги, гляжу - начальник. Я вспомнил про твои, Сергей, подозрения. Куда, думаю, его чорт несет? И тихонько за ним. А он возле крайней дороги у овражка встретился с тем самым человеком.

- С Агорским? - живо спросил Сергей.

- Да! Передал ему довольно большой синий сверток и сказал несколько слов. А затем пошел как ни в чем не бывало на курсы к артиллеристам.

- Странно что-то!

Друзья задумались.

- Знаете что? - сказал Сергей. - Тут дело не чисто. Возможно, что он передал ему какие-нибудь сведения. А затем прошел дальше действительно по делам к артиллеристам, чтобы скрыть следы своей отлучки. Надо потолковать с комиссаром.