Леонид Соловьев - Здравствуй, Ходжа Насреддин! Страница 5

За сценой раздается женский вопль. Вбегает женщина, за ней гонится тощий стражник, пытаясь сорвать с нее покрывало.

Женщина. Помогите! Спасите! (Отбиваясь от стражника.) Юсуп! Юсуп!

На помощь тощему стражнику прибегает рябой стражник. Юсуп, услышавший призывы жены, кидается к ней.

Юсуп. Мусульмане! Чего вы смотрите! Стражники позорят наших жен!

Начинается драка.

Шир-Мамед (работая кулаками). О нечестивцы!

Рябой стражник. Хватай!.. Держи!..

Юсуп (орудуя кузнечными клещами). Я вам сейчас покажу!

Водонос. О пес эмира!

Тощий стражник. Отпустите мою бороду! Отпустите!

Сплетясь в клубок, стражники и ремесленники выкатываются за кулисы. Из калитки выходит Нияз, с удивлением смотрит в сторону, откуда доносятся крики.

Али (наблюдая свалку, повторяет ее жестами, постепенно приходя в возбуждение). Так ему! Так!.. Шир-Мамед, в ухо! Бей в ухо! (Насреддину.) Вырвал полбороды, клянусь Аллахом!

Вбегает вторая женщина. За ней гонится толстый стражник. Женщина хватает один из горшков Нияза, швыряет в стражника.

Нияз. Что ты делаешь? Это же горшки!

Женщина швыряет в стражника еще один горшок.

Это же мои горшки!

Толстый стражник хватает женщину и пытается сорвать с нее покрывало.

Женщина. Помогите! Спасите!

Нияз (схватив самый большой горшок, нелепо, по-стариковски надевает его стражнику на голову. Кричит, заглядывая снизу). Это тебе запасная голова, слышишь ты?

Толстый стражник силится стащить с себя плотно надетый горшок. Вбегает рябой стражник с женским покрывалом в руках, за ним гонятся ремесленники.

Шир-Мамед. Стой! Не уйдешь!

Юсуп. Ему мало досталось сегодня, он хочет еще!

Метнувшись в сторону, рябой стражник чуть не сбил с ног Гуссейна Гуслия – длиннобородого человека в арабской одежде, с огромными очками на носу.

Гуссейн Гуслия. Во имя Аллаха, что здесь творится?

Ремесленники убегают за рябым стражником, мимоходом сбив с носа Гуссейна Гуслия очки. Толстый стражник катается по земле, силясь уже не только руками, но и ногами стащить с головы горшок.

(Шаря ладонью по земле в поисках очков.) О человек, укажи мне дорогу во дворец.

Толстый стражник отвечает из горшка яростным воем.

(Найдя очки, надевает их.) О человек, укажи… (Увидев человека с горшком вместо головы, отшатнулся. Испуганно бросается к Насреддину.) Ради Аллаха, что здесь происходит?

Насреддин. Базар.

Гуссейн Гуслия. Что же у вас в Бухаре всегда такие базары? И как я теперь попаду во дворец?

Насреддин. Во дворец?!

Гуссейн Гуслия. Да будет тебе известно, что я – знаменитый мудрец, звездочет и лекарь и прибыл из Багдада по приглашению самого эмира.

Насреддин. А как твое имя?

Гуссейн Гуслия. Гуссейн Гуслия.

Насреддин (прикидываясь удивленным). Гуссейн Гуслия?! (Опасливо отодвигаясь.) Несчастный! Пропала твоя голова!

Гуссейн Гуслия. Как!.. Что?..

Стражник с горшком вдруг завыл и замотал головой.

Насреддин (указывая на него.) Разве ты не знаешь, что все это из-за тебя?

Гуссейн Гуслия. Из-за меня?

Насреддин. До слуха эмира дошло, что, выезжая из Багдада, ты поклялся проникнуть в его гарем!

Гуссейн Гуслия. Я?.. В гарем?!

Насреддин. Да-да, в гарем! И эмир повелел схватить тебя, едва ты вступишь в город, и отрубить тебе голову!

Гуссейн Гуслия. Но я никогда ничего не говорил о гареме! И я уже стар… Зачем мне в гарем?

Насреддин. Не знаю, не знаю… И вот, эмиру стало известно, что ты появился в городе, он выслал стражу, чтобы схватить тебя. И стражники стали перерывать лавки, и разрушилась торговля, и возмутилось спокойствие! Посмотри, что теперь творится по твоей вине в Бухаре!

Гуссейн Гуслия. О я несчастный!

Толстый стражник, так и не освободившийся от горшка, услышав вопль мудреца, замер.

(В отчаянии.) В Багдад!.. Обратно в Багдад!

Насреддин. Но тебя схватят у городских ворот! И приведут во дворец! И стражники получат за твою голову обещанную награду – десять тысяч таньга!

Гуссейн Гуслия. Десять тысяч таньга за мою голову?!

Толстый стражник, услышав о десяти тысячах таньга, ощупью находит забор и начинает яростно колотиться горшком об угол забора.

Насреддин (протягивает мудрецу женскую одежду). Я много слышал о твоей учёности, Гуссейн Гуслия. Я помогу тебе. Под женским покрывалом ты сможешь незаметно выйти из города и вернуться в Багдад.

Гуссейн Гуслия. Благодарю, благодарю тебя, о благородный бухарец!

Гуссейн Гуслия разоблачается и передает Насреддину халат и чалму. Насреддин облачается в одежду мудреца.

О великодушный бухарец, может быть, ты мне оставишь халат?

Насреддин. Если ты не опасаешься, что тебя в нем узнают, возьми, о храбрый Гуссейн Гуслия!

Гуссейн Гуслия (отшатываясь). Нет-нет!.. Но оставь мне хотя бы чалму!

Насреддин. Если ты не боишься, что твою мудрую голову вместе с этой чалмой воткнут на шест и выставят на базаре…

Гуссейн Гуслия. Нет-нет!.. В Багдад! Скорее в Багдад!

Прибегает ишак.

Насреддин. Эге, Пфак! (Отвязывает болтающийся на шее ишака обрывок веревки.) Что веревку ты перегрыз, в этом нет ничего удивительного, но каким способом ты перелез через забор ростовщика, утыканный острыми кольями и крючьями? (Садится на ишака.) Счастливого возвращения в Багдад, мудрый Гуссейн Гуслия! (Уезжает.)

Гуссейн Гуслия, путаясь в женской одежде, направляется в противоположную сторону. Толстому стражнику удалось наконец разбить горшок. Он хватает мудреца.

Толстый стражник. Ага! Попался!

Вбегает тощий стражник.

Гуссейн Гуслия (женским голосом). Я тороплюсь домой к мужу! Пропустите меня, о доблестные воины!

Толстый стражник. К мужу? Домой? (Торжествующе хохоча, срывает с мудреца покрывало.) Вот он! Вот!

Тощий стражник. Десять тысяч таньга за его голову! Теперь мы богатые люди!

Занавес

Антракт 2

На просцениуме появляется ростовщик Джафар с веревкой в руках.

Джафар. О, горе мне! О, великий убыток!..

Входят Али, Юсуп и Шир-Мамед.

Али. Этому рябому шпиону славно досталось сегодня!

Юсуп (разглядывая свои клещи). Даже погнулись… Это ему наука!

Шир-Мамед. Больше он никогда не придет подслушивать в чайхану.

Джафар. Почтеннейшие, вы не встречали где-нибудь моего ишака?

Али. А что? Убежал?..

Днжафар. Это такой проклятый ишак! Пока я отлучался из дома, он перегрыз новую веревку, которую только вчера я получил от веревочника в счет процентов по его долгу. Потом сожрал все цветы и листья на благородном дереве миндаля. Потом выломал в заборе большую дыру. И после всего этот презренный ишак, опасаясь справедливого наказания, убежал, чем нанес мне убыток вдвойне!

Али. Зато, Джафар-ага, ты получаешь из его ушей ежедневно по два таньга.

Джафар. Да я ни разу не получил ломаного гроша! Каждый раз, как только у него в ушах вырастают деньги, он от меня убегает.

Шир-Мамед. Может быть, он укрылся в каком-нибудь караван-сарае?

Джафар. Я уже обошел все караван-сараи. Там его нет. И теперь мне придется – о горе! – обходить все живодерни! Наверное, его подлая шкура уже висит где-нибудь! (Уходя.) Шир-Мамед, не забудь – срок твоего долга в пятницу, в час вечерней молитвы!

Али. Значит, они опять вместе – наш Ходжа Насреддин и его несравненный ишак!

Ремесленники уходят.

Эмирские покои. На шелковых подушках возлежит эмир, окруженный сановниками. Дворцовый мухобой машет над его головой опахалом. Главный кальянщик время от времени сует мундштук кальяна в рот повелителю.

У ног эмира лежит без чувств Гюльджан, накрытая покрывалом. Эмир жестом приказывает всем отвернуться; склоняется над Гюльджан, приподнимает покрывало.