Рустам Ибрагимбеков - На 9-ой хребтовой Страница 5

- Не мучай себя, - упрашивал Мустафа Мурада. Он шел рядом с Мурадом, которому, чтобы хоть немного выровнять но-снлки, приходилось нести' их не на плече, а на полусогнутых руках.

- Яне устал, - пыхтел Мурад, - только что подошел.

- Да ты давно несешь,-уговаривал Мустафа. - Все уже сменились. Дай помогу.

Но Мурад не соглашался.

- Видал, чем он кончил, мир праху его, - шепотом говорил Гасан Джангиру. Твой конец такой же будет. - Их только что сменили, и, беседуя, они потряхивали затекшими руками.

- Почему ты не хочешь понять меня? И ты? - обратился Джангир к Мураду, которого Мустафа все-таки уговорил отдохнуть. - Я с этими девушками работаю! Они приходят ко мне по делу. Ничем другим мы не занимаемся.

- Мне непонятно, почему твой отец терпит это! - продолжал возмущаться Гасан. - А какими делами вы занимаетесь, я знаю, не маленький...

- Где Тофик? Вы оба высокие, - обратился Мурад к Джангиру.- Шли бы по краям: один впереди, а другой сзади. Наша сторона была бы повыше, и нам легче было бы.

- Не знаю, - охотно сменил тему разговора Джангир. - Надо у Мустафы спросить.

- Почему ты обязательно должен их домой приводить? - не унимался Гасан. Обходятся же как-то другие... Я тоже с одной познакомился в Баладжарах, кондуктором работает, очень хорошая женщина, но не таскаю же я ее к себе в дом! Или Мурад... Думаешь, у него их нет?

- Хорошо, хорошо, - раздраженно согласился Джангир. - Не время сейчас для таких разговоров...

- Я сменю Мустафу, - сказал Мурад. - А ты найди Тофика. Надо, чтобы и с нашей стороны были высокие.

Мурад побежал вперед и что-то сказал одному из мужчин, направляющих процессию; те посовещались, потом бросились поворачивать траурную колонну на другую улицу. И здесь, как и повсюду, где двигалась процессия, на протяжное, заунывное пение моллы выходили из дворов люди и шли некоторое время следом, пока не выясняли, кто умер.

Мурад вернулся к носилкам сменить Мустафу.

- Ты не видел Тофика? - спросил он и подлез под носилки. И тут только Мурад узнал о том, что уже с утра было известке всей улице - Тофика арестовали.

Сразу же 'после похорон Мурад и Джангир сели в грузовик Гасана и поехали в милицию, надеясь хоть чем-нибудь помочь бедняге. Они сидели в разных углах кузова и тщетно пытались угадать причину ареста.

- Непонятно. Только человек на работу устроился, жениться решил схватили! - сказал Мурад. - У Мустафы очень длинный язык, разболтает всем. Солмаз узнает - неудобно будет.

- Я предупредил его, чтобы помалкивал.

--А что мы скажем там?

--На месте выяснится. Можно останавливать. - Джангир постучал кулаком по крыше кабины, и машина резко затормозила. Джангир спрыгнул на тротуар, перебежал улицу и направился в сторону, многоэтажного дома, в котором, судя по вывеске на фасаде, среди большого количества учреждений располагалась и редакция молодежной газеты. Гасан стоял на подножке.

- Чем может помочь эта финтифлюшка? - недоумевал он.- Халилов с ней и разговаривать не станет! Только время теряем...

- Прошу тебя, прекрати пока ездить в Шалгам. Сам видишь, какие времена настали, - прервал его Мурад.

- Но ты-то убедился теперь, что это за люди? Сколько ругал их, а они... Вместо того, чтобы в лицо сказать, если не нравится, за спиной заявления пишут! Одно слово - шалгамцы!

Из подъезда редакции вышли Джангир и Рена. Мурад и Гасан сразу же узнали в ней одну из вчерашних девушек Джангира. Он что-то говорил ей, иногда показывая на машину.

- Ну чем я могу помочь? - спросила Рена, когда Джангир ввел ее в курс дела. - Да и мне сейчас в "Азнефть" нужно ехать.

- Зачем?

- Он опять зарезал мой материал. Требует, чтобы я написала что-нибудь о нефтяниках.

- Вот и чудесно! Видишь того парня в кузове? Это известный нефтяник Мурад Эйвазов. О нем и напишешь. Едем! Я прошу тебя, не ставь меня в неловкое положение.

- Я все равно ничем не смогу помочь вам.

- Ничего, едем, прошу тебя.

- Ну ладно, я только сумку возьму.

Рена побежала за сумкой, а Джангир пошел к машине.

А Тофик катался по полу в отделении милиции, выражая тем самым свое глубокое возмущение беспричинным арестом.

- Перестань валять дурака убеждал его лейтенант Халилов, следуя за ним из угла в угол. - Последний я человек, если не заставлю тебя пожалеть об этом. Лучше выслушай!

Тофик покатался еще немного, но потом решил отдохнуть, а заодно все-таки послушать Халилова. Лейтенант сел за стол и вытащил из ящика какие-то листки.

- Надоело мне возиться с вами! Тут достаточно материала, чтобы выселить тебя из города. А за Шалгам получишь пятнадцать суток. Города тебе мало? Памяти отца своего постыдился бы...

- Отца оставь в покое, - прервал Тофик. - Какое ты млеешь право ни за что ни про что хватать меня среди бела дня?

- Не ори! Пятнадцать суток посидишь - узнаешь, какое!

- Я не ору! В чем моя вина?

- Во-первых, по нашим данным, ты нигде не работаешь с тех пор, как тебя выгнали из зоопарка.

- Я сам ушел!

- Знаю я! Рассказывали мне, как ты мясо для львов по рублю продавал, а тигриное - за семьдесят.

- Я сам ушел!

- Это неважно. Важно, что ты год не работаешь. По постановлению горсовета мы можем тебя, как тунеядца, выселить.

- Да я уже месяц тружусь! - Тофик полез в нагрудный карман чесучового пиджака и вытащил справку.

Халилов встал из-за стола, наклонился к Тофику, все еще лежавшему на полу, взял бумажку и пробежал ее глазами.

- И все же, - заключил он, - ты не должен был себя так вести!.. Вы все у меня здесь сидите. - Халилов показал на горло.- Вчера Сафарали убили, у меня неприятности, выговор - должен я принять меры?

- А я при чем? За всех должен отвечать?

- И ответишь, если надо будет! Из Шалгама заявление пришло.

- Какое заявление? Плевать я на него хотел! У меня невеста, а ты меня хватаешь, как преступника!

- Какой-то человек, - продолжал Халилов, повысив голос, - три раза за последние два месяца приезжал из города в Шалгам, заходил в чайхану на центральной площади и ругал всех, кто там был. Вы что думаете, если среди этих людей нет храбреца, который мог бы отбить у вас охоту так глупо шутить, то, значит; нужно хулиганить до тех пор, пока милиция не вмешается?! Раз поехали, два поехали... Сколько можно?

- А я тут при чем? Зачем ты меня приволок сюда?

- Это кто-нибудь с вашей улицы, - категорически заявил

Халилов, снова сел за стол и принялся писать.

- Что пишешь? - спросил Тофик.

- Оформляю на пятнадцать суток.

- За что?

- За все. За Шалгам.

- Имей совесть! Ни за что поймал и еще дело пришиваешь!

- Тогда скажи, кто ездил в Шалгам.

- Откуда я знаю?

- Значит, ты не ездил. Так и напишем.

Тофику надоело лежать, и он сел на полу, обхватив руками колени...

Чуть позже он уже сидел на стуле, а Халилов, держа в руке какой-то конверт с сургучными печатями, говорил:

- Только ради памяти твоего отца и из-за этого письма отпускаю. Поезжай, посмотри, как люди чтят память товарища Аскерова. Может, это поможет тебе стать человеком. Но имей в виду, только ради отца.

- Спасибо, очень благодарен вам, - вежливо сказал Тофик. От прежней его заносчивости не осталось и следа.

- А все, что ты говоришь об отце, глупости! В чем он виноват?

- Вам, конечно, лучше знать, вы старше меня... Но если б он не погиб, не сидел бы я сейчас здесь.

- Не болтай глупости. Я тебя специально не выбирал, не ты, так кто-нибудь другой с вашей улицы. А твой отец, даже погибнув, сделал для тебя все необходимое. Перед тобой все двери были открыты - сын героя! А что получилось?

- Если бы он был жив... - снова начал канючить Тофик, но Халилов оборвал его:

- Замолчи! Сам виноват, а на отца валишь. И сейчас он тебе помог, а то загремел бы ты у меня на пятнадцать суток как миленький! Гордиться должен им, понял?

- Понял... Вы позволите мне уйти, а то я на работу должен поехать, сдать на анализ пробы...

- Иди.

Тофик встал, взял из рук Халилова письмо и, почтительно обойдя письменный стол, вышел из крохотной каморки участкового уполномоченного.

Во дворе он наткнулся на своих друзей. Все чинно поздоровались. Тофик уставился на Рену.

- Тебя уже выпустили?! - обрадовался Мурад.

Тофик протянул ему письмо. Вот что в нем было написано:

"Уважаемые члены семьи Героя Советского Союза гвардии полковника Аскерова А. Р.!

Городской Совет города Энска сообщает Вам, что 20 июля 1965 года состоится открытие памятника на могиле славного сына азербайджанского народа Аскерова А. Р., командовавшего группой войск, освободившей наш город от немецко-фашистских оккупантов.

Городской Совет депутатов трудящихся, общественные организации города приглашают Вас приехать к нам в город для участия в торжествах".

Дальше шли подписи.

- Вы сын Аскерова? - удивилась Рена.

- Да! - продолжая ее разглядывать, ответил Тофик. - Если бы не эта бумажка, я бы загремел на пятнадцать суток, а может, и больше! Хорошо, что я о ней вспомнил. Три дня, как пришла, все забываю вам показать. А Халилов сразу перепугался и решил со мной не связываться.