Александр Исаев - Теория игр Страница 5

"Так-так-так-так!"

Так вот, понимаешь, кто торпедирует Перестройку! Кто, понимаешь, главный тормоз на пути ускорения!

"Вот ты какой, тихоня!"

Спасибо, дорогой товарищ Депутат! Раскрыл ты нам, понимаешь, глаза! На многое раскрыл! Сердечное тебе от всех нас спасибо!

"Отстрелявшись", Депутат возвращается в партер.

И тут происходит непредвиденное.

В правительственной ложе поднимается премьер и - без приглашения! берет курс на трибуну.

Он идет тяжелой поступью Командора, всей своей напряженной спиной ощущая поддержку бронетанковой мощи Уралмаша...

В зале воцаряется тишина.

Кажется, мы присутствуем при государственном перевороте.

Премьер поднимается на трибуну...

Я закрываю глаза от страха.

"Мишка, пидар! Крови захотел? - как наяву слышу я его рокочущий бас. На кого баллон катишь?"

Но вместо этого премьер, по-детски всхлипнув, начинает мотать сопли на кулак.

Ничего не попишешь: партийная дисциплина!

(Крупный план: лицо Депутата. Он снисходительно улыбается. "Не боец ты, Николай Иванович. Как пить дать, не боец!")

4.

Сегодня у Галины Ивановны День рождения. Уже с утра все женщины нашего отдела заняты праздничной суетой. Хлопают двери, бряцает посуда...

Наконец ровно в двенадцать, минута в минуту с началом обеденного перерыва, за мной посылают гонца:

- Игорь Александрович, все готово!

Я откладываю недописанную статью и с удовольствием потягиваюсь...

"Эх, люблю повеселиться, особенно вкусно поесть!"

Посреди самой большой и самой светлой комнаты нашего отдела стоит накрытый стол.

"Молодец, Галина Ивановна, не подкачала!"

Женщины уже сидят за столом. Я сажусь с торца - напротив именинницы.

Начинается полет тарелок. "Мне салатика!.. Мне колбаски!.. А мне грибочков, пожалуйста!.."

Стаканы наполняются к о м п о т о м. Вообще-то, это домашнее вино. Но хитрющая Галина Ивановна называет его КОМПОТОМ. (В институте правило: на рабочем месте ни капли спиртного!) Ну, а тем, кому к а ж е т с я, что это не компот, мы рекомендуем проверенное средство: креститься, креститься и еще раз креститься!

Итак, закуска разложена по тарелкам. Стаканы наполнены "компотом". Все взоры обращены ко мне:

- Игорь Александрович, тост!

(Как никак, я - единственный мужик в отделе.)

Я встаю из-за стола и начинаю оглядываться по сторонам:

- А где же именинница? Как-то неловко без нее начинать.

(Это такая шутка!)

- Да, вот же она! - смеются женщины.

(Галина Ивановна сидит пунцовая от смущения.)

- Галина Ивановна, не узнал! - прикладываю я руку к груди. - Ей богу, не узнал! Я думал, это наша практикантка.

(К нам как раз должны были прислать на практику двух студенток из университета.)

"Вот ведь незадача какая!"

- Да, ладно вам, Игорь Александрович! - машет рукой Галина Ивановна. Совсем в краску вогнали.

(Она понимает, что я вру, но ей все равно приятно.)

Я произношу тост и, перегнувшись через стол, чекаюсь с виновницей торжества.

Вино у Галины Ивановны отменное. И вообще, все очень вкусно!

(Гастрономическое однообразие - мое самое уязвимое место.)

- Галина Ивановна, если бы вы не были замужем, я бы обязательно на вас женился, - отпускаю я один из самых рискованных комплиментов.

(Контекст простой: "Путь к сердцу мужчины лежит через желудок".)

"От имени и по поручению месткома" я вручаю Галине Ивановне наш коллективный подарок - электрический самовар.

(Галина Ивановна - "Красная Пашечка" а-ля натюрель! - вот-вот сварится.)

Дверь приоткрывается и в комнату заглядывает Панюхов.

"А че это вы тут делаете?"

- Леонид Дмитриевич! - аж взвизгивают наши тетки.

Панюхова усаживают за стол. Тут же находится чистая тарелка.

(Нет, я был не прав, когда представлял Панюхова гибридом вороны и селезня. Тут есть еще что-то и от удава.Да-да, именно: от удава.)

- Леонид Дмитриевич, огурчик!.. Леонид Дмитриевич, колбаска!.. Леонид Дмитриевич, сырок!..- хлопочут вокруг него женщины.

"Кстати, МНЕ сырок никто не предлагал!" - ревниво замечаю я.

Но я без претензий! Я их понимаю. Панюхов - не просто первый зарегистрированный кандидат. Он живое воплощение всего того, что несет в себе слово "перестройка". Равные ПРАВА и равные в о з м о ж н о с т и.

К тому же, у меня сегодня отличное настроение!

Есть такой анекдот. В ресторане посетитель, после сытого обеда, спрашивает официанта:

- Как у вас, братец, поступают с теми, кто, поев, отказывается платить?

Официант хмурит брови:

- Бьют и выгоняют!

- Ну, так, бейте меня и выгоняйте!

Вот в таком сыто-умиротворенном настроении - "бейте и выгоняйте!" - я разглядываю Панюхова.

Надо отдать ему должное...

(Боюсь, что "Надо отдать ему должное..." станет моей второй визитной карточкой.)

И все же, надо отдать ему должное, по отношению к остальным н е з а р е г и с т р и р о в а н н ы м сотрудникам он ведет себя вполне дружелюбно.

Тут я промахнулся!

Конечно, это уже не тот Леонид Дмитриевич, который протирал штаны в отделе информации до своего "самовыдвижения", но еще и не чванливый "завхоз без степени".

Официозно доброжелательная улыбка, едва ли не аристократические замашки...

Ни дать - ни взять: посол Нижней Вольты на дипломатическом завтраке.

"Не прост, Леонид Дмитриевич, ох, не прост!.."

А может, не зря его в армии на майорской должности мариновали? Такому дай волю - до генералиссимуса дойдет. А то и выше!

В комнату заглядывает мадам из соседнего отдела (у них там сегодня тоже какое-то торжество).

- Леонид Дмитриевич!

"Ну, Леонид Дмитриевич, прямо нарасхват!"

Панюхов встает со стула и, картинно раскланиваясь, направляется к двери...

И тут меня осеняет.

У нас же есть еще одна вакансия! Замдиректора по АХЧ. Одно дело, когда на нее претендует рядовой сотрудник информационного отдела, пусть даже несостоявшийся генералиссимус, и совсем иной коленкор, когда она д о с т а е т с я одному из претендентов, уступившему в упорной и равной борьбе. Тут уж, как говорится, сам бог велел!

"Силен, Леонид Дмитриевич! Силен..."

Сколько раз я говорил себе: недооценить - значит проиграть.

Мы переходим к десерту, и у нас появляется еще один сотрапезник Вольдемар. Вернее, его тень.

(Любопытно, что о Вольдемаре наши женщины вспоминают обычно под сладкое.)

На этот раз обсуждают его национальность.

- Свирский - поляк!- взахлеб утверждает самая осведомленная.Чистокровный поляк.

- И Виктория - полька!- вторит ей Галина Ивановна.- Ее девичья фамилия - Ясинская!

Я хлопаю себя по лбу. Мысленно, разумеется! Так вот какая сила влечет меня к Виктории. Голос крови! Дело в том, что моя бабка по отцу - наполовину полька (девичья фамилия - Высоцкая). Осьмушка польской крови, стало быть, течет и в моих жилах.

Не зря, ох, не зря в Прибалтике аборигены обращаются ко мне только на местном диалекте. Да, и "сусанинцы", несмотря на численное превосходство, чувствуют себя во мне не слишком-то уверенно. Польская кровь нет-нет да и

заявит о себе. Дикой, необузданной спесью.

Однако этническую близость к Вольдемару (и его жене) я не афиширую. Мне остается роль капитана буксира, провожающего трансатлантический лайнер в кругосветное плавание.

"Черт догадал меня родиться в России с русской фамилией" (И.Ильин).

Незаметно тональность высказываний о Вольдемаре снижается. Разговор переходит в плоскость междометий и полунамеков. Этому предшествует реплика о ГИПЕРбесстрастности Вольдемара.

Дело доходит до откровенных перешептываний.

Я ковыряю ложечкой торт и делаю вид, что в данный момент меня занимает только это.

- Инга? - получив информацию из уст в ухо, недоверчиво переспрашивает Галина Ивановна.

("Инга? Есть такая. Двадцатилетняя особа из отдела долгосрочного планирования. Студентка-заочница".)

- Да, ну...- качает головой Галина Ивановна.

Опять ей на ухо: шу-шу-шу!

- Да, мало ли с кем я могу рядом идти...

"Резонно, Галина Ивановна. Резонно!"

Домой я возвращаюсь в препаршивейшем настроении. В почтовом ящике меня ждет сюрприз. Разумеется, неприятный. "Отлуп" из "Литературной учебы".

"Отлупу" предшествует рецензия. Несколько месяцев назад я послал в редколлегию свой рассказ. И вот теперь, так сказать, в порядке обмена любезностями.

"... если вы не удосужились заглянуть в словарь и посмотреть значение слова "окунуть..."- отчитывает меня рецензент.

(Речь идет о фразе: "Она окунула ноги в шлепанцы".)

"Твою мать!" - срываюсь я. Я не заказывал ВАМ рецензию! Мне плевать, что думает о достоинствах МОЕГО рассказа ВАШ мудозвон.

Я послал вам рассказ, так? Ваше дело - взять его или отклонить. "Берем" - "Не берем"!

Больше меня ничего не интересует!

"Ну, как же! А повые...ся?"

Что за блядская страна, где люди получают удовольствие от того, что унижают других!

Я раздеваюсь и лезу под душ.

Обычно холодная вода меня успокаивает. Но сегодня она приводит меня в бешенство.