Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 37. Произведения 1906–1910 гг. Не убий никого Страница 5

«А, опять старая песня непротивления!» – слышу я самоуверенные презрительные голоса.

Но что же делать человеку, который видит, что толпа, давя, губя друг друга, валит и напирает на неразрушимую дверь, надеясь отворить ее наружу, когда он знает, что дверь отворяется только внутрь.

5 августа 1907 г.

Комментарии П. С. Попова

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ И ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ

3 июля 1907 г. ответственный редактор издательства «Обновление», выпускавшего в 1906 г. запрещенные цензурой статьи Толстого, H. Е. Фельтен был арестован за напечатание статьи Толстого «Не убий» (1900).[1] В тот же день, из тюрьмы, Фельтен написал об этом Толстому. Письмо Фельтена было получено в Ясной Поляне 9 июля, и Толстой тогда же ответил ему (см. т. 77), а в Записной книжке 9 июля пометил: «Письмо от Фельтена. Он в тюрьме за «Не убий». Хочется написать об этом. Немного, но плохо писал» (т. 56, стр. 202).

Работа над статьей, вначале озаглавленной «Не убий», была начата 9 июля и продолжалась до 5 августа 1908 г. О писании статьи Толстой почти ежедневно отмечал в Записной книжке (см. т. 56, стр. 202—207).

Если считать первой редакцией первоначальный набросок, то 13 июля Толстой закончил вторую редакцию, давши ей заглавие «Единственное спасение». Вторая редакция соответствует рукописи № 5. На следующий день, 14 июля, Толстой изменил конструкцию статьи, перепланировав ее заново. Было написано новое начало. Зачеркнув старое заглавие, Толстой надписал: «Не убий! значит не убий»; зачеркнув и это заглавие, он на первом рукописном листке пометил еще новое заглавие: «Чем это кончится». В конце рукописи Толстой проставил дату: «14 июля». Статья была разбита на две главы. Таким образом, составилась третья редакция статьи. Четвертая редакция подписана 17 июля и соответствует рук. № 9. В копии с этой рукописи Толстой проставил окончательное заглавие статьи, в дальнейшем уже не изменявшееся. Последующая переписка статьи производилась на тонкой, «папиросной» бумаге, удобной для отсылки за границу, – признак того, что работа была близка к завершению.

19 июля Толстой занес в Записную книжку: «Был у Чертковых. Читал Не убий. Близко к концу». А в записях (недатированных), сделанных после 22 июля, Толстой внес ряд мыслей, положенных в основу последних глав статьи – IX—XI (см. т. 56, стр. 249—250).

25 июля (дата Толстого на рукописи) была закончена пятая редакция. В ней был заново написан весь конец статьи.

В этой редакции 26 июля статья «Не убий никого» была прочитана вслух собравшейся у Толстого молодежи, пришедшей от Чертковых из Телятинок.

28 июля Толстой отметил в Записной книжке: «Кончил «Не убий никого» (т. 56, стр. 205). Однако в тот же день он вновь стал исправлять статью. Наибольшим изменениям подверглись главы VII и VIII. К 29 июля относится шестая редакция. Однако и последующая машинопись подвергалась значительной правке и видоизменениям. Статья из краткого заявления в газеты с протестом против ареста Фельтена превращалась в рассуждение о безусловности заповеди «не убий».

После новой, седьмой, редакции, помеченной 3 августа, Толстой заново написал десятую главу, но в следующей стадии устранил ее вовсе. Окончательная редакция завершается новой заключительной главой, которую Толстой подписал: «5 августа 1907 г.». Этой датой была помечена машинопись, разосланная в редакции газет для опубликования.

6 августа Толстой отдал статью на просмотр Черткову. Чертков внес в текст статьи некоторые исправления; одни из них Толстой принял, другие – отверг. Приняты были лишь мелкие стилистические поправки.

Таким образом, 5 августа статья «Не убий никого» была в основном закончена, и Толстой больше не исправлял ее и только 14 августа, просматривая девятую главу, он сделал в нее небольшую вставку (девятый и десятый абзацы главы). Эта вставка была последним этапом в процессе писания статьи.

Еще до окончания работы Толстой запросил ряд московских газет о возможном публиковании статьи. «Русские ведомости» отозвались письмом от 1 августа 1907 г., извещая, что «редакция, конечно, с удовольствием ее напечатает, если не встретится препятствий в виду нынешнего положения печати». Первой рискнула напечатать материал, присланный Толстым, петербургская газета «Слово». Публикация статьи была замаскирована тем, что весь номер (245, от 6 сентября) редакция газеты посвятила Толстому, отмечая пятидесятилетие его литературной деятельности. В передовой статье «Не убий никого» газета опубликовала в выдержках статью Толстого, использовав несколько больше трети всего полученного от автора материала. Публикацию газета снабдила следующим примечанием: «Мы глубоко сожалеем, что ограниченность места и некоторое разномыслие с отдельными доводами не дают нам возможности воспроизвести всю статью Толстого целиком». «Слово» напечатало почти всю вторую главу «Не убий никого», вторую половину четвертой главы, большую часть восьмой главы, часть девятой и одиннадцатой главы. Через два дня (8 сентября) с публикацией текста статьи Толстого выступило еще несколько петербургских и московских газет (петербургские – «Речь» и «Товарищ»; московские – «Русские ведомости», «Голос Москвы», «Столичное утро»). Редакции газет были подбодрены тем, что выступление «Слова» не вызвало никаких репрессий. Некоторые газеты («Русские ведомости», «Столичное утро») под видом перепечатки опубликовали ряд мест, неиспользованных «Словом». Наиболее обширные извлечения были сделаны «Голосом Москвы», опубликовавшем около половины всего материала.

Толстой был недоволен тем, что статья появилась не целиком, и отметил в Записной книжке: «Статью все газеты напечатали в выдержках» (запись от 9 сентября 1907 г.).

Впервые полностью статья опубликована в изд. «Посредник» в виде отдельной брошюры в 1917 г. под заглавием «Не убий никого» с датой 5—18 августа 1907 г.

В настоящем издании статья «Не убий никого» печатается по рук. № 22. Ошибки переписчиков исправляются по автографам.

Общее количество рукописного материала, относящегося к статье «Не убий никого», исчисляется в 348 листов разного формата (в том числе и отрезки). Из них 35 листов автографов, остальные машинописные копии с исправлениями Толстого. Рукописи расположены хронологически под №№ 1—22.

Рукопись № 1 – первая редакция статьи; № 5 – вторая редакция (подписана Толстым 13 июля); № 6 – третья редакция (подписана 14 июля); № 9 – четвертая редакция (подписана 17 июля); № 12 – пятая редакция (подписана 25 июля); № 14 – шестая редакция (подписана 29 июля); № 18 – седьмая редакция (подписана 3 августа); № 20 – восьмая редакция (подписана 5 августа).

На обложках рукописей имеются даты переписчиков: № 4 – 12 июля 1907; № 9 – 18 июля 1907.

Рукопись № 22 последняя правленная Толстым полная копия всей статьи, с которой делались машинописные списки для рассылки в редакции газет.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОМУ ТОМУ

В 37-м томе Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого продолжается публикация его произведений, написанных в последние годы жизни. Здесь помещены относящиеся к 1906—1910 гг. художественные произведения, статьи, очерки.

Для правильной оценки включенных в этот том произведений следует учитывать систему взглядов Толстого в целом, в их совокупности, во всей сложности переплетения сильных и слабых сторон. Эти взгляды выражены не только в произведениях Толстого, но также в его дневниках и письмах, в которых читателю раскрывается потрясающая картина мучительных переживаний, вызванных у писателя все более и более ухудшавшимся положением народа, политической реакцией в стране, поисками пути изменения действительности и полным непониманием единственно возможного пути – революционной борьбы.

Годы, к которым относятся публикуемые в 37-м томе произведения, это годы безудержного террора, которым царское правительство стремилось задушить революционную борьбу. Истекающая кровью страна была покрыта виселицами, тюрьмы были переполнены, всякие проявления революционного протеста жестоко карались. Либеральная буржуазия, с ликованием встретившая поражение революции 1905—1907 гг., всемерно помогала самодержавию обманывать народ. Обнищание масс дошло до предела. Но гнев народа не мог быть подавлен никакими репрессиями и нарастал с каждым днем. Настроения пассивизма, непротивления, выражавшие слабые стороны взглядов крестьянства и нашедшие отражение и во взглядах Толстого, стали постепенно изживаться в массах под могучим влиянием пролетарской революционной борьбы и уроков первой русской революции.

Вся эта совокупность условий русской жизни нашла отражение и в эволюции Толстого, писателя, который переживал народные бедствия с такой силой, что страдания крестьянства стали его собственными страданиями.[2]

В последний период жизни Толстой, при всех кричащих противоречиях своих взглядов, при всей интенсивности пропагандирования реакционной теории непротивления злу, не только не перестал быть обличителем существовавшей политической системы, но сам все отчетливее осознавал свой гражданский долг писателя, срывающего с правящей верхушки и эксплуататорских классов все и всяческие маски.