Босиком по Нью-Йорку - Петр Немировский Страница 5

— По-моему, тогда распускались желтые лилии, звучала музыка. Я так торчала, как никогда в жизни... — с блаженством вспоминает она состояние, когда находилась при смерти. — Потом я очнулась на больничной койке, под капельницей... Я думаю, это меня Бог наказал: в меня вселилась душа того, кто в прошлой жизни был наркоманом. Наверное, моя душа после смерти тоже достанется наркоману, — пытается она истолковать на свой лад учение Кришны. — Да, я верю в Бога. Понимаете, сейчас мне нужна какая-то основа, чтобы «соскочить». Я не знаю, как это объяснить, но мне нужна очень сильная духовная основа...

***

— Сегодня ваша пациентка, как может, борется со своей болезнью: ходит к наркологам, посещает группы «Анонимных наркоманов». В ее сознание странным образом вплелось и религиозное учение Кришны — она читает мантры, пытается рассуждать о переселении душ, носит различные кришнаитские фетиши.

— Она ищет выход, — отвечает врач Анна С. — Она уцепилась за Бога, как утопающий за соломинку. На мой взгляд, Лена еще мало верит в свои собственные силы, переложив ответственность на Бога. Но сейчас ценно все, что ей помогает.

***

P. S. Приблизительно через год после нашего последнего разговора мы с ней случайно встретились — при одной амбулаторной клинике в Манхэттене открывалось новое отделение для русскоязычных наркоманов. Были приглашены врачи и бывшие их пациенты. После официальной части был фуршет.

— Привет, — поздоровалась Лена, узнав меня.

Она заметно изменилась с тех пор: исчезла болезненная худоба, с глаз сошел маслянистый покров, на щеках проступил слабый румянец. А главное, Лена уже не производила впечатление удрученной наркоманки.

— Это кто? — спросил у Лены стоящий рядом парень, похоже, ее бой-френд.

— Да так, журналист. Когда-то написал статью о том, как я торчала. Наделал там кучу ошибок: написал, что кокаин якобы опускает, а героин подбрасывает. А ведь в действительности все наоборот.

Парень, взглянув на меня, усмехнулся, мол, что взять с непрофессионала? Попрощавшись, они ушли.

Обескураженный такой странной оценкой журналистской статьи, я посмотрел Лене вслед. «Подсела, заторчала, соскочила... Профессиональная наркоманка с фенечками на шее!»

И вдруг подумал о том, что она ведь уже год не употребляет наркотики. Целый год!

2017 г.

КНЯЗЬЯ И БАРОНЫ В ЖЕНСКОМ МОНАСТЫРЕ

 Непонятно, почему считается, что нью-йоркский таксист — чурбан неотесанный, так как не знает английского языка и плохо водит машину. Кто распространяет эту клевету?! Нью-йоркский таксист — чудо по сравнению с водителем из маленького городка Spring Valley, который находится в двадцати пяти милях от Нью-Йорка.

— Русский женский монастырь? Ноу проблем! — заверил меня водитель-гаитянин, включил передачу и... утопив педаль газа, помчался на красный свет по встречной полосе. Я зажмурил глаза.

...Шел второй час поисков. С неба извергался ливень, полыхали молнии. И вдруг...

— Сто-о-ой! Вот он!

Можно ли не заметить портики и купола православной церкви? Вспотевший таксист нажал на тормоз.

— Русский монастырь в Америке — это, оказывается, большая проблема,— заключил он.

***

Небольшие здания Ново-Дивеевского монастыря, где располагаются церковь, кельи и подсобные помещения. Навстречу выходит священник в черной рясе и с большим золоченым крестом на груди. Это настоятель обители отец Александр.

— Петр, ты не устал? Может, хочешь есть? — и не дожидаясь ответа, заводит меня в дом, выставляет на стол кофе, чай, сахар, режет хлеб, приносит закипевший чайник. — У нас сейчас пост, — словно извиняясь, говорит отец Александр.

И вот уже над чашками клубится пар. Слышно, как по крыше колотит дождь — спешить, похоже, некуда. А вообще, куда мы спешим? Куда вечно опаздываем?

— Земная жизнь кратка. Человек, думающий, что она вечна, ошибается, более того, такой человек глубоко несчастен, — отец Александр произносит, казалось бы, простые слова, которые каждый из нас слышал тысячу раз, но почему-то тысячу раз их забывал. — Кто осознал эту краткость жизни, тот сделал важный духовный шаг. Если человек начнет слушать только свою совесть, то невольно встанет на чистую жизнь и вспомнит про Бога. Верно говорится: без Бога не до порога.

Отец Александр умолкает и внимательно смотрит на меня, что-то наспех записывающего в блокнот.

— О-ох, — вздыхает священник. — Я сейчас рассказываю, а ты потом в своем журнале все перепутаешь, получится сплошной винегрет.

***

Русский женский монастырь в Ново-Дивеево возник в 1951 году. Причину появления этой обители объяснить нетрудно: победное шествие Красной Армии по Европе сопровождалось не только уничтожением фашизма, но и преследованиями всех россиян, которые по разным причинам очутились за границей. Спасаясь от НКВД, многие из них бежали в США. Среди этих иммигрантов были и православные священники, монахи и монахини. Иноки нашли приют в Джорданвилле — в православном мужском монастыре, что на севере штата Нью-Йорк, а куда было податься монахиням? Тогда-то протоиерей Адриан Рымаренко решил основать русский женский монастырь.

Пошли с кружкой по миру, собрали пожертвования, выкупили землю у запущенного католического монастыря, восстановили церковь, колокольню. Разбили участок под кладбище, на котором вскоре была вырыта первая могила для монахини...

Поначалу жили впроголодь, в основном ели рыбу, которую, подобрав после торгового дня на нью-йоркском рыбном базаре, привозили в Ново-Дивеево. Попытались было выращивать свои овощи, но зайцы (а косых в этих краях тьма) всё съедали. Завели кур — вновь неудача: лисы тут как тут. Однако трудом и молитвой все постепенно устроилось. Сюда стали приезжать православные крестить детей, венчаться. Здесь, на единственном тогда на Восточном побережье православном кладбище, хоронили своих родных.

Сегодня здесь осталось лишь пять монахинь и три послушницы. Недавно прибыло «пополнение» — три монахини из киевского Покровского монастыря. Еще здесь открыт дом престарелых, в котором живут семьдесят пять русских стариков.

***

Их объединяет не только возраст и не только русский язык, но и нечто большее. Ведь, как это ни банально звучит, Родина остается в каждом из нас такой, какой мы ее запомнили, когда покидали, и у каждого она своя. Для большинства тех, кто сегодня коротает свой земной век в Ново-Дивееве, Россия осталась страной большевистского террора, атеистического вандализма и ужасов. Они знали, что Родина для них отрезана навек.

Здесь, в доме престарелых, казалось бы, нет ничего особенного: старички и старушки, инвалидные кресла, палочки, обслуга. Правда, несколько необычно видеть висящие на стенах иконы и