Сергей Каледин - Записки гробокопателя Страница 53

Что "тогда", Иван так и не придумал, а вот в Литинституте, куда он на арапа послал заупокойные стихи, эпитафии понравились. Его приняли на заочного поэта. Тогда же он второй раз перебрался в Москву, устроился пожарным в театре "Ромэн".

Новых знаний институт не добавил, зато свел с Романом Бадрецовым, а тот познакомил Ваню со своим школьным товарищем Синяком. Синяк как-то приперся в институт и утянул обоих в шашлычную по соседству, где поведал о своей печали: не смог достать билеты на любимого певца Сальваторе Адамо. Синяк, правда, до сих пор считал, что певец - все-таки женщина, исходя из голоса, а поскольку никто не мог его опровергнуть, хотел лично убедиться в своей правоте.

Иван тогда таинственно скрылся из шашлычной. Оказалось, съездил в Лужники, добыл корешок билета и на его основе сотворил роскошные подделки - Синяку, Роману и себе. Выяснилось, что вдобавок к прочим талантам он еще и художник-документалист, достойно поднаторевший на зоне.

И снова не дотянул Иван до диплома - отыскался след Тарасов. Надыбало Ваньку ГБ. Снова попросили постучать. Ванька отказался. В Литинституте о разговоре прознали. Перестали здороваться. Одна лирическая поэтесса прилюдно плюнула ему в лицо. Ванька пошел домой и повесился, да неудачно: сорвался, сломал копчик. От позора Иван бросил институт.

Друзья поддерживали его, как могли. Синяк, сам вразбивку насидевший семь лет по хулиганке, жалел интеллигентного Ивана, поил-кормил, давал деньжат. Роман безуспешно пытался пристроить Ванькины стихи по журналам, доставал ему переводы и внутренние рецензии.

Когда раскрутилась перестройка, Иван опубликовал в "Огоньке" статью "Как надо и не надо стучать". Его позвали на ТВ выступить в паре с демократическим генералом ГБ. И тот, раздухарившись, на весь эфир пообещал Ивану выдать его досье. И выдал. Оказалось, посадил Ивана сокурсник.

Потом Иван женился, родил ребенка. Кстати, женился на полуспившейся к тому времени поэтессе, некогда в него плюнувшей. Оборотясь в христианство, она раскаялась и простила ему долги его. А Ванька по слабости характера не смог отстоять даже дочку: жена придумала ей имя Николь. Иван тихо порыпался, смирился и стал звать дочку Коля. Иногда он роптал на свою незадавшуюся судьбу, рикошетом - на жену. Тогда жена резала вены, правда, не смертельно.

Таким образом, семья была. А денег не было.

И Ваня отмочил. Он задумал разбогатеть.

Занесло Ивана не куда-нибудь, а в наркобизнес. Добрые люди предложили отвезти пакетик носопыри в город Тверь. За очень хорошие бабки. Скрепя сердце Иван повез. Потом ждал заказчика в кафе, потягивая "шартрез" и наблюдая, как за окном полуторный низенький бассет вступил тяжелой кривой лапой в собственное ухо - и не мог сдвинуться с места... Объезжая обескураженного песика, на мокром асфальте заскользила машина - врезалась в бордюр, но выскочивший шофер не только не стал ругаться, но и помог уродцу освободиться. Иван от умиления даже набросал эту сцену в блокноте.

Сумка с козлячьим порошком висела на спинке стула.

А дальше как в кино: группа в камуфляже, маски, короткие автоматы, наручники...

Из ментуры, посулив начальнику вознаграждение, он позвонил домой. Жена лыка не вязала. Что отложилось в ее утлом сознании, так и осталось невыясненным, но дурь поперла: она в панике выкинула в мусоропровод весь невеликий свадебный хрусталь, несколько дешевых колечек, а заодно и урну с прахом своего отца, которую третий год не могла собраться захоронить и держала в серванте.

Протрезвев, жена сообщила о звонке мужа Синяку и Роману. Синяк запряг свой "мерседес", и друганы помчались в Тверь.

Слава Богу, менты взяли деньги. Ивана выпустили, угрюмого и вшивого. Синяк хотел выписать ему бабаху на память прямо у ментовки, но тот был такой зачуханный, запуганный, виноватый, что Синяк кару отменил. Потом поехал на разборку к заказчикам пакости и все уладил. Правда, иной раз Синяк неестественно замирал, напряженно вглядывался в друга, желая постичь, как того угораздило полезть в неправильное. Пишешь стихи и пиши. Тоже мне, наркобарон колумбийский.

...Сегодня Иван ждал гостей отмечать двадцатилетие своего освобождения из лагеря. Надо было также узнать, от чего на сей раз собрался помирать Роман. Дело в том, что Иван многократно спасал Ромку. Жирный был мнителен и постоянно находил в себе разные опасные болезни - инфаркт, рак, СПИД... Недавно вдруг обнаружил под ребром лишнюю кость. Торчит, и все. Роман, лишившись сна и аппетита, до тех пор подозрительно прощупывал себя, пока Ванька не притащил из библиотеки медицинский атлас и не продемонстрировал на себе, худом, что кость никакая не лишняя, а - обычное ребро, недозабранное в грудину, как и задумано по конструкции.

Ожидая гостей, Иван подстригал бахрому на облохматившихся любимых джинсах - обновлял гардероб.

Первым объявился Роман. Принес джин "Бифитер" и банку килек - любимый харч Синяка. Ванька отложил стрижку штанов, молча предъявил такую же банку и такой же джин.

- Сосуды у нас в мозгах очень сообщающиеся, - с удовольствием поставил диагноз Роман.

- Кстати, о сосудах, - встрепенулся Иван, - какую опять заразу в нутрях нащупал?

- Эх, Ваня, Ваня, - покачал головой Роман, - я тебе сонник добыл для перевода - забочусь о твоей жизнедеятельности, а ты насмешничаешь над моими недугами. - Роман протянул другу потрепанную брошюрку.

Иван полистал ее.

- С английского?.. А-а, с французского?.. Пойдет. Благодарствуйте.

- Шолом, козлы! - В комнату вломился Вовка Синяк. - Кто дверь не запер, Жирный?

- Жирного не замай, - вступился за Романа Иван. - Жирный болен.

- Чем? - радостно поинтересовался Синяк.

- Панкреатитом, - трагически констатировал Роман.

- Чего ты врешь! Панкреатит у оленей на рогах растет.

Иван под разговор заботливо полюбопытствовал:

- Вовик, ты килечку, часом, не запамятовал?

- Обижа-аешь!.. - Синяк расплылся в белоснежной улыбке и достал из кейса джин и каспийские кильки.

- А зубки где взял?! - удивился Роман. - У тебя их сроду не было.

- Почему? Сначала были, спроси у мамы. Потом прошли со временем.

Роман задрал Синяку губу. Тот недовольно мотнул башкой:

- Чего ты мне в новую пасть руки поганые суешь!.. - Висюля на конце косы больно ударила Романа по носу.

С недавних пор Синяк для изменения имиджа завел новую прическу. Содрал он ее у американского актера Стивена Сигала.

Но с косой он стал больше похож не на супермена, а на немолодую мужеподобную индейскую женщину. Чтобы коса не висела без толку, к ее концу он привесил бронзовый амулет - кулак, и теперь, когда оппонент раздражал его, резко поворачивался, и клиент как бы невзначай получал по физиономии.

- Столом бы лучше занялся. Где салатики? - капризно спросил Синяк. - Где приклад, где харч?

- Салатики отпали, - не развивая тему, вздохнул Роман, рассматривая потревоженный нос в зеркале.

- Бухая, что ль? - сморщился Синяк.

- У нее вечером всенощная, - потупившись, защитил жену Иван. - Она отдыхает.

Синяк, разом поскучнев, завалился на тахту, выбив из нее пыль, ткнулся в раскрытый на кроссворде журнал.

- Жирный, из чего у меня шапка зимняя?

- Из нутрия.

- Не подходит. Четыре буквы надо.

- Тогда - нутр, - подсказал Ваня, вскрывая кильку.

- Или выдр, - уточнил Роман, отворачивая джину голову.

- Нутр годится, - кивнул Синяк, утомленно закрывая журнал и потягиваясь. В Германию пора ехать, а права ушли по утренней росе, по весеннему бризу. Иван, нарисуй права, будь человеком.

Иван растерянно обозревал праздничную снедь на письменном столе: три штофа с джином и три банки килек. Чего-то не то. Он почесал нахмуренный лоб.

- Сделай права... - канючил Синяк.

Иван обернулся.

- Чего? Какие еще права?.. Поди да купи.

Синяк перекинулся на Романа.

- Жирный, у тебя двое прав, сам говорил, поделись с товарищем. А Ванька их малёк подправит.

Роман полез в карман, достал права и кинул Синяку. Иван перехватил их на лету, вбил в глаз черную лупу и циклопьим оком впился в документ.

- Мня... Тушь старая... волыны много... сироп надо готовить. - Он вырвал увеличительный кляп из глаза. - Тебе когда ехать-то надо?

- Чем поздней, тем хуже, - проворчал Синяк. - А то - обнищал вконец.

- Тогда пойду сахар варить.

И Ваня вышел из комнаты.

Синяк включил телевизор - шла реклама женского белья.

- Кстати, Жирный, надо мне свою половую жизнь упорядочить. У тебя тетки приличной нет на примете?

Реклама кончилась.

- Надо подумать, - сказал Роман, забираясь на велотренажер "Кеттлер".

Синяк выключил телевизор и, чтобы не мешать Роману думать, снова уткнулся в кроссворд.

- Современный прозаик? - пробубнил он. - Восемь букв.

- Бадрецов, - предположил Роман, нажимая на педали. - Хм, откуда у Ваньки "Кеттлер"?.. Дорогая вещь...

- Слышь, Жирный, - Синяк заворочался на тахте, - "Бадрецов" подходит, только с нутром не согласуется...