Алексей Гастев - Как надо работать (сборник) Страница 56

Здесь научная методология неизбежно переходит в методологию организационную. Огромный расцвет этой оперативно идущей исследовательской работы, достигший в Америке ошеломляющих результатов, растет с неудержимой силой во всех странах Европы и начинает заполнять и наши предприятия, совершенно меняя лицо «научного работника»: из кастовой категории «по ведомству просвещения» он переходит в разряд функционера по контролю и анализу производства. Огромный демократизм этого организационного движения в исследовательской области делает постепенно лишними «ремесленные управы» от науки, выдающие дипломы на звание научных мастеров и подмастерьев; а в то же время каждая оперативная «практическая» среда исследователя может явиться базой и для самых отвлеченных научных поисков. Такому исследователю не надо «закрываться» от мира для исследовательских работ: сама оперативность обогащает его бесплатно и массовостью и глубокой специализацией эксперимента[36].

Насколько фатален этот процесс, можно видеть из того, что в самых низах производства, на непосредственной машинной работе идут рядом в органической зависимости функции как характера непосредственно практического (функции установочные и обработочные), так и функции характера исследовательского (контроль и расчет). Сам станок, наряду со своим практически-техническим совершенствованием, все больше и больше превращается в экспериментально-изыскательную лабораторию с целым рядом технических приспособлений для расчета и показателей для контроля.

Это, повторяем, не «внесение» науки в практику, это нечто большее: здесь по своеобразной диалектике количество переходит в качество — производство, построенное на «началах науки», оставаясь оперативно-практическим, в то же время работает как непрерывно действующая экспериментально-изыскательная лаборатория.

Все эти тенденции ЦИТ и воплощает в исследование поведения живого фактора производства — работника. Трудовая клиника ЦИТа в то же время является и производственной клиникой. Именно поведение человека здесь изучается на основе производства. Но этого мало. Не только на основе производства, но на основе определенной производственной формы.

Если в исторической ретроспективе объектом изучения в ремесле является главным образом прием, если в мануфактуре познание этого приема подчиняется такому организационному моменту, как операция, то 8 машинном производстве совершенно неизбежно и прием и операция осложняются новым моментом — производственной функцией.

Функциональный анализ производства не только обогащает наше познание современного производства, как такового, но он позволяет подходить к поведению работника через призму этого функционального анализа. Не работник вообще, не «труд» вообще, а реакции работника именно в рамке тех или других производственных функций. Этим самым мы отказываемся от глубинных познаний «существа» труда, мы познаем и изучаем показатели и сочетание функций работника, проходящих в границах данной производственной функции. Биология труда вообще может превратиться в некую метафизическую теорию и, как бы ни блестящи и внутренне ни законченны оказались ее выводы, мы не разрешим ни одного конкретного вопроса, если не поставим вопрос строго расчлененно: биология работника в соответствии с функциями обработочными, биология — в соответствии с функциями установочными, с функциями контрольными, с функциями расчетными. Только так мы разрешим проблему и производственного профиля работника, его характеристику как определенного рабочего типа. Если мы, клинически изучая данный рабочий тип, находим, что средние показатели его четырех функций — расчета, установки, обработки и контроля дают соответственные выражения: 15 временных единиц, 20, 55 и 10, то графическое изображение этого отношения: 15:20:55:10 — и будет основным выражением профиля рабочего типа. Мы здесь пока не решаем вопроса ни об исчерпывающем количестве функций, ни о их точном определении, но, принимая их как данные, нам не трудно установить, что выпадение одной из указанных выше четырех функций, а следовательно, выпадение одного члена из данного выше отношения дает совершенно другой профиль. Но этого мало: выпадение одного члена сразу указывает не только на другой профиль, не только на другой рабочий тип, но оно же говорит о том, что этот тип работает на базе другой, отличной от первой, производственной формы. Однако в представленном выше отношении богатство характеристик приобретает гораздо большую выразительность, если мы обозначим не только итоговые величины функций, а их совершенно конкретную перемежаемость со всеми видами конкретных смен и переходов. Мы получаем тогда кривую производственного поведения с функциональными показателями.

Вот эти два вида выражений: функциональные отношения и кривая производственного поведения. являются теперь в Трудовой Клинике ЦИТа, во-первых, сами по себе важнейшими клиническими характеристиками; во-вторых, они являются основанием всех и всяческих углубленных клинических исследований.

Эти выражения являются основанием, на раме которого располагаются и биологические показатели.

Нам стоило не мало труда, нам далось это благодаря исключительной настойчивости, но во всяком случае теперь уже нет биолога в ЦИТе, который бы мог давать свои показатели без сопряжения с показателями функциональными.

Разрабатываемая в настоящее время система совместного (на одном станке несколько обучаемых) функционального обучения бригады курсантов даст функциональному выражению производственного поведения еще большую убедительность: один курсант проявляет себя в данный период только как установщик, другой как обработчик, третий — контролер, четвертый — расчетчик. Мы льстим себя надеждой, что в недалеком будущем наши биологи будут не только лаборантами, не только участниками синтетического эксперимента, но и клиническими кураторами прямо в производственном цехе.

Значение синтетического эксперимента заключается не только в том, что один биолог-исследователь является коррелятором другого, но и в том, что эксперимент имеет синтетическую организационную базу в форме функциональных отношений и кривых функционально-производственного поведения.

Многих удивляло в ЦИТе сдержанное отношение к биологическим рецептам в области организации труда. Но эта сдержанность именно и объясняется тем, что именно нам посчастливилось раскрыть всю сложную организационную обстановку, с которой надо сопрягать то или иное общее биологическое положение. Зато организационный анализ гарантирует нам главнейшее: точную постановку вопроса по отношению к биологу и точные организационные рамки практического решения.

Развертывание синтетического эксперимента и работа Трудовой Клиники обещает нам непрерывно получаемый и накопляемый материал для разрешения огромного количества задач. Кроме проблемы воспитания работника, мы подходим к разрешению проблемы определения и измерения производственных форм; сама собой получает новое решение проблема нормирования производства и труда; проблема характеристики рабочих типов получает строго организационное разрешение, могущее быть уложенным не только в текст, но и в количественные показатели. Наконец, мы решаем и совершенствуем форму изыскательной работы на принципах крупного производства.

P. S. Мы уже давали в прошлых номерах «Организации труда» клинические документы. В настоящем номере мы публикуем работы синтетического (сборного) эксперимента. Нам еще предстоит сделать много усилий в этом направлении. Но мы уверены, что растущая экспериментальная культура лабораторий и организационная культура учебно-установочных цехов служат порукой, что мы сумеем овладеть всем сложным аппаратом исследования.

Публикуя в настоящем номере не только монографии и постановления, но и выступления специальных оппонентов, мы раскрываем не только структуру экспериментально-изыскательной работы, но и организацию «приемки» экспериментальной работы, как она выражается в коллективной проработке экспериментального материала.

Нормирование и организация труда[37]

Предисловие

«ВСНХ и ВЦСПС предлагают хозорганам и профсоюзам уделить в своей работе делу технического нормирования центральное место».

Вопросы нормирования занимают внимание работников нашего хозяйства с самого начала революции. Но есть периоды особо обостренного интереса к этим вопросам. Так, в 1919 г. этот обостренный интерес совпал с расцветом военного коммунизма и усилением в деле нормирования роли профсоюзов. В 1922 г. — в период расцвета нэпа — мы имели во взглядах на нормирование значительную перестройку: ослабление планового начала и приоритет чисто экономических тенденций означали в то же время ослабление союзной работы в вопросах нормирования, а вместе с тем усиленное развитие нормировочной работы у хозяйственников. В настоящее время — в период реконструкции — мы наблюдаем небывало обостренный интерес к вопросам нормирования как среди хозяйственников, так и среди профсоюзников.