Раиса Крапп - Пересекающий время Страница 56

Адоня молча поклонилась.

- Я позвал вас, чтобы сказать - я возвращаю свободу жене своей, Адоне, дочери Иона.

Возглас изумления взлетел над площадью. Адоне показалось, что она чувствует боль от многих взглядов, от их тяжести гнулась шея. Но Лиента поднял руку, и шум моментально стих.

- Я возвращаю Адоне свободу не потому, что она оказалась недостойной быть женой вождя. Вы все знаете ее - она, одна из достойнейших. Адоня против воли вошла в мою хижину, закон покорности вел ее. Мной тоже руководил известный вам закон. Союз наш не принесет счастья. А горя мы все вдоволь изведали, зачем множить его? Эта девушка, что стоит перед вами, боясь поднять глаза, достойна счастья, как никто другой. Поэтому я говорю - ты свободна, Адоня, я не муж тебе - ты мне не жена.

С этими словами Лиента снял красную повязню с головы Адони и бросил в костер. Глубокая тишина повисла над людьми. Но когда лента вспыхнула, женский голос выкрикнул слово одобрения и поддержки:

- Хайра!

Глотая соленую влагу, Адоня попыталась глазами отыскать Майгу, но все плыло в пелене. А возглас этот подхватил другой голос, потом еще и еще...

Вперед выпустили Иона. Он вышел навстречу дочери потерянный, как-то враз пригнутый книзу. Лиента жестом остановил его, снова потребовал внимания.

- Я хочу вручить Адоню и ее судьбу тому, кто будет ей желанным мужем и пусть будет счастливейшим этот союз.

Он взял Адоню за руку и повел. Люди расступались перед ним, вытягивали шеи, пытаясь угадать, к кому направляется вождь - все знали, у Адони не было жениха. Шелестел удивленный шепот. И когда живой коридор расчистился перед Лиентой и Адоней, люди изумленно ахнули - там, на краю поляны, у кромки джайвы стоял Дар!

Лиента выпустил руку Адони, она сделала шаг вперед, и услышала тихое, только для нее:

- Будь счастлива...

Она обернулась, шагнула назад, помедлила и - положила раскрытую ладонь на грудь Лиенте - то был знак мира и прощения. Потом повернулась и быстро пошла к Андрею, как будто боялась, что не успеет. И Андрей пошел ей навстречу, обнял за плечи, прижал. Выплыл из-за деревьев глейсер и, чуть покачиваясь, остановился позади них. Они шагнули на диск, встали рядом. Андрей поднял руку, помахал людям внизу и, прежде чем они пришли в себя от неожиданности, глейсер исчез за вершинами.

* * *

В коттедже Андрея их уже ждали друзья. Новость не была так уж потрясающе неожиданной - достаточно было только один раз увидеть, как Адоня смотрит на Графа, чтобы все понять про нее. Что до самого Андрея, наивно было бы надеяться, что друзья ничего не заметят - он мог с успехом скрывать это от кого угодно, но только не от своих Разведчиков. И все же, что отношения их закончатся вот так...

Они успели полюбить Адоню. А после того, как узнали от Линды откуда плетется в ее косе седая прядь, стали относиться к ней еще более нежно и заботливо.

Но искренняя радость Разведчиков носила горьковатый привкус - они не могли ни думать о том, что союз этот может обернуться трагедией. И все же, сегодня, здесь, неуместны были сомнения и тревоги - Андрей так решил и, значит, иначе быть не могло. И теперь от них, друзей, тоже зависит сберечь счастливое сияние Адониных глаз.

Сегодня в доме Андрея царила любовь, сегодня он не прятал своих чувств, и друзья поражались - сколько нежности таилось в его душе, с каким обожанием он смотрит на свою юную супругу, как угадывает любое ее желание.

Чуткое сердце Адони не могло не откликнуться на искреннюю любовь, с которой ее тут встретили, на трогательную заботу, которой окружили. Каждый старался найти для ее с Андреем самые теплые слова, самые особенные.

Адоню пьянило сознание, что он, Андрей, отныне ее муж. Все случилось молниеносно, она не готова была даже к мысли об этом. Адоня не могла поверить в реальность, в которой удивительным образом осуществились ее робкие мечты. И вот - случилось, отныне он всегда будет с ней и ничто, ничто на свете уже не разлучит ее с любимым.

Адоне хотелось смотреть и смотреть на своего мужа, любоваться им открыто и безоглядно... Ничто не напоминало ей о нескольких днях, когда она тонула в отчаянии и горе, и даже сегодняшний сход казался ей далеким кошмаром. Все ее настоящее было здесь - любящие глаза Андрея, радость друзей, теплота и забота дома, отныне - ее дома.

Глеб увел Адоню танцевать, и к Андрею подсела Линда.

- Андрей, я всем сердцем желаю вам быть счастливыми, у вас все будет хорошо.

- Спасибо, Линда.

- Ты всегда можешь рассчитывать на меня, я помогу Адоне, - она отыскала ее в полумраке, трепетном от живого огня свечей. - Скажи, что-то случилось, да? Адоня, - как после болезни.

- Да, там было плохо.

- Господи, неужели за эти несколько дней!? Когда у вас программа в разнос пошла, у меня ни на что не осталось времени.

- Линда, ты что, оправдываешься? Мне-то не надо рассказывать, как это бывает.

- Что там случилось?

- Совет велел Лиенте взять жену, его выбор пал на Адоню. Об их законе покорности ты знаешь.

- О, Боже!

- Да уж, - невесело усмехнулся Андрей. - Но теперь все в порядке.

- Ты уверен? И с Лиентой порядок?

- Не надо сейчас об этом.

- Знаешь, я тебе подарок приготовила, свадебный.

- Когда же успела?

- Лучше спроси какой?

- Какой?

Линда улыбнулась.

- Ты за будущее не беспокойся, у вас все будет отлично.

- Разумеется, я знаю.

- Нет, это я знаю.

- ?..

- Да.

- Когда? Почему раньше мне не сказала?

- Граф, - укоризненно проговорила Линда, - ты катастрофически глупеешь, говорят, это клинические проявления влюбленности.

- Ага, - счастливо улыбаясь во весь рот, подтвердил Андрей. - Чш-ш, мы никому не скажем.

- Да уж, пожалуйста. Это тебе, как с гуся вода, а мне такое с рук не сойдет.

- Я люблю тебя, Линда.

- Это выясняется очень кстати. Но я тоже тебя люблю, - улыбнулась она.

Андрей подхватил ее на руку, другой подхватил Адоню и закружил их по комнате.

* * *

Андрей понимал, каково сейчас Лиенте, и ни на минуту не забывал о нем. Необходимо было встретиться, поговорить, снять тяжесть с его сердца. Но весь следующий день принадлежал Адоне, и даже ради Лиенты Андрей не хотел оставить свою маленькую женушку.

Несколько раз он входил с Лиентой в ТП-контакт, не столько ради разговора - на сей раз говорить надо было глаза в глаза, - а чтобы узнать его состояние. Андрей никогда не говорил Лиенте, что умеет блокировать то, чего не хочет раскрыть. Лиента этого не знал, не умел и научить его этому пока было невозможно. Андрей сам ставил "фильтр", и с обоих сторон обмен информацией шел в чисто диалоговой форме. Но на этот раз фильтра не было. Андрея не интересовало, что он скажет Лиенте, и что тот ответит, ему важно было состояние лугарина - что он чувствует в этот момент, о чем думает, чем живет.

- "Как дела у вас, Лиента?"

- "Все в порядке", - чуть поспешнее, чем следовало, ответил лугарин.

- "Что говорят люди?"

- "Сожалеют, что не могут отпраздновать вашу свадьбу".

- "Это, пожалуй, ни к чему".

- "Да, они понимают. Они решили, что возьмут свое в день, когда родится ваш первенец".

- "Неплохо придумано".

- "Люди искренне рады за вас. Со вчерашнего дня в поселке бьют боданги. Их язык три дня будет рассказывать всем, что у нас большая радость".

- "Я скажу об этом Адоне. Она обрадуется".

- "Как она?"

- "Прекрасно".

- "Она умеет забывать плохое. Вы непременно должны быть счастливы".

- "Лиента..."

- "Извини, Дар, мы поговорим позже", - он прервал связь.

Ничего настораживающего Андрей не почувствовал. Да, было смятение и стыд, и раскаяние, не приносящее облегчения. Была какая-то, не свойственная Лиенте суетливость. Андрей чувствовал его напряжение и желание как можно скорее прервать сеанс, но любое из этих чувств было естественным в их ситуации.

Когда после полудня он снова вызвал Лиенту, его поразило, что самым первым чувством того был испуг. Лиента тяготился разговором, он моментально напрягся, мысли его стали тяжеловесными и неуклюжими.

- "Я слышу тебя, Дар".

- "Я тоже. К сожалению, не то, что хотел бы. Лиента, брат мой, нельзя бередить раны, надо уметь их заживлять".

- "Ты прав, Дар".

- "Послушай, ни я, ни Адоня не держим на тебя зла. Ты мне веришь?"

- "Конечно".

- "Так что же тогда?"

- " А сам себя я когда-нибудь прощу, а, Дар?"

- "Этим надо переболеть, Лиента. Я помогу тебе".

- "Поможешь? Ты?"

- "Лиента, завтра мы встретимся и обо всем поговорим. Все не так плохо, как тебе кажется".

- "Я не сомневаюсь, что души ты исцеляешь так же искусно, как тела. Прости, Дар. Встретимся завтра".

И снова тяжелый осадок лег на сердце.

Сеансы связи оставляли тягостное чувство, но большей тревоги, чем раньше, у Андрея не возникало.

* * *

Поздним вечером Адоня ушла в ванную комнату. Из-за двери доносился плеск воды и Адонин смех - душ-коктейль еще долго будет казаться ей забавной игрушкой.

Андрей впервые остался один с того часа, как забрал Адоню из поселка. Он остался наедине со своими мыслями, и пришло ощущение гнетущей тяжести. Откуда-то исподволь подкрадывалось чувство опасности.