Рустам Гусейнов - Ибо прежнее прошло (роман о ХХ веке и приключившемся с Россией апокалипсисе) Страница 58

За дверью райотдела дежурный проверил у него пропуск, хотя Паша и был уверен, что отлично знаком ему. Поднимаясь по лестнице, он столкнулся с этим мальчишкой - как говорили, сынком какого-то шишки из Москвы; он еще сидел на дне рождения возле Веры Андреевны. Как же его зовут?

Что-то очень уж панибратски тот поздоровался с ним и с какой-то двусмысленной улыбочкой поинтересовался, как жизнь. Паша так и не смог припомнить имени его, сухо пробормотал что-то не вполне внятное и поднялся на второй этаж.

Лиза - молоденькая, сильно накрашенная секретарша Баева, сразу поднялась из-за стола при его появлении и, поздоровавшись, скрылась за двойными дверьми кабинета. Появившись через полминуты, она пригласила его войти.

В огромном кабинете Степана Ибрагимовича до стола его надо было еще дойти. Покуда Паша шел через кабинет, Баев не отрываясь писал что-то внизу заполненного на машинке бланка с печатями. Он поднял голову навстречу ему, когда тот был уже у самого стола; не вставая, быстро протянул ему руку и этой же рукой указал на одно из кресел, стоявших возле стола.

- Как дела? - спросил он, очевидно не ожидая ответа, одновременно энергично расписался на бланке и отложил его в сторону. - Так. Сначала - о нуждах служебных, - выдвинув один из ящиков, он достал завязанную тесемочкой папку и положил ее на стол перед Пашей. - Это новый список - познакомься, распишись и постарайся, пожалуйста, сегодня же передать Свисту. Здесь в основном известные тебе дела из последних. Единственное что, - и Степан Ибрагимович достал из ящика вторую папку такую же, как первая, только значительно более пухлую. - В списке есть фамилия некоего Гвоздева - он из московских "стоверстников", а это его дело. Вкратце суть в том, что, полгода прожив здесь у своего двоюродного брата, этот Гвоздев успел законспектировать полное собрание сочинений Ленина, и не просто законспектировать, а выписать из него все места, где Ленин призывает к расстрелу врагов народа - как конкретных личностей, так и вражеских групп. Ясно, что все это не из любознательности. Спасский с ним плотно поработал; хотел было сначала пустить его вместе с братом, который ему собрание сочинений носил из библиотеки; но я решил, что лучше обойтись без натяжек, потому что материал, похоже, тянет на трибунал. Закавыка в том, что сам же этот брат на него и донес, когда случайно прочитал конспекты. В общем, братец так или иначе никуда не денется, а насчет заседания, это теперь тебе решать. Только решать нужно сегодня. Тут в деле, помимо прочего, есть еще и рассказ какой-то сомнительный. В общем, если увидишь, что все в порядке, сегодня же организуем процесс. Учитывая некоторые наши ближайшие планы со "стоверстниками", это очень пригодилось бы; да и Курошу дали бы подвальчик тиснуть. Ну, а нет, так нет, оставишь его тогда в списке... С этим все. Теперь о твоих делах. - Степан Ибрагимович задвинул ящик, сцепил на столе перед собой пальцы рук. - Что это там за родственничек такой у вас объявился?

"Донес, - с тоской подумал Паша. - Надо было брать папку."

- Это не родственник - приятель, - не без труда выговорил он, прокашлялся. - Я как раз хотел сказать вам... Он приехал вдруг. Мы в детстве дружили. Давно уже не виделись.

- Ну, все понятно. Короче, в гробу ты его видал.

- Нет, почему же? - пробормотал он, растерявшись.

- Как почему? - удивился Баев. - Зачем же ты его заложил иначе?

Паша не понял.

- Если нужен, надо было прийти, поговорить - так мол и так. Подумали бы вместе, попробовали бы разузнать в Ростове, что к чему, тогда уж решали бы. Охота мне что ли чужую работу делать. А ты - заявление, да еще дежурному. Перепугался что ли?

- Какое заявление? Я... У меня в кабинете...

- Что значит какое? Вот это, - Баев взял с края стола лист бумаги, повернул и положил перед Пашей. - Уж не хочешь ли ты сказать, что Надя его без тебя писала?

Паша до боли в челюсти стиснул зубы и стал читать.

Надино заявление было совсем не тем, что его. Надя прямо называла Глеба сбежавшим врагом народа и предлагала РО НКВД незамедлительно задержать его. И уж совсем непонятно, зачем, сообщала о его религиозных настроениях.

Прочитав, Паша остался сидеть неподвижно. Лицо его было белым. Степан Ибрагимович с интересом смотрел на него.

- Что, неужели без тебя написала?

Паша кивнул.

- Ха! - хмыкнул Баев. - Дружная у вас семейка, как я погляжу. Но уж теперь извини - ничего не поделаешь. Вот ордер на его арест. Тебе придется подписать - он уже три часа, как у нас. В детском доме его почему-то взяли - что он мог там делать, ты в курсе?

- Степан Ибрагимович, - начал было Паша. - Может быть все-таки...

- Нет, нет, нет, - выставил перед собой ладони Баев. Даже если б и не было заявления, я бы тебе ничего конкретного обещать не мог, пока в Ростове не разузнали бы, а теперь извини. Его кроме меня уже трое читали - дежурный, Леонидов и Мумриков. Главное - Леонидов. Ты же знаешь, кто его отец.

"Да, Леонидов, - подумал Паша. - Его фамилия Леонидов."

- Я так не могу рисковать. Ты сам виноват, голубчик. Надо было вовремя с женой разбираться. И ко мне вовремя приходить. А теперь поздно.

- Он болен, - чуть слышно произнес Паша.

- Подлечим, - пообещал Степан Ибрагимович. - Посидит в отдельной камере, дергать не будем, обещаю. Передачи можешь ему носить, сколько влезет.

- А дальше?

- Что дальше? - пожал плечами Баев. - Отправим запрос в Ростов. Если подтвердят, этапируем.

Паша сидел, не шевелясь, смотрел в стол сквозь ордер. Степан Ибрагимович откинулся на спинку кресла, широко раскинул руки и побарабанил пальцами по краю стола. Потом посмотрел на часы.

- Ну, все ясно, я полагаю? - спросил он.

- Могу я увидеться с ним?

- Ты же прокурор, - усмехнулся Баев. - Конечно, можешь. Только давай - не в ущерб работе. Сначала, просмотри Гвоздева, определишься, позвонишь мне - скажешь, что делаем. Тогда и приходи. Прямо в камеру тебя отведут - общайся, сколько влезет. Можешь заодно и прокурорский обход совершить, а то ты все как-то стесняешься, - он опять взглянул на часы. - Ну, давай уже, дружище, подписывай. Времени нету ни хрена, честное слово.

Паша взял из прибора на столе перо, обмакнул в чернильницу, чуть задержал его над самым ордером, потом медленно подписал.

Баев протянул руку и переложил ордер поверх Надиного заявления.

- Тогда все на сегодня, - сказал он. - Список не забудь передать Свисту; завтра он должен быть опять у меня. И завтра будь доступен, пожалуйста, ты мне еще по другим делам понадобишься.

Паша медленно поднялся из кресла.

- Удачи, - коротко напутствовал его Баев.

Паша не ответил, повернулся и пошел к выходу.

Когда дверь за ним закрылась, Степан Ибрагимович поднял телефонную трубку, набрал пару цифр.

- Баев на проводе, - произнес он, глядя в подписанный Пашей ордер. - Резниченко - сегодняшнего - переведите в одиночную.

Глава 23. ПРОСЬБА

- Здорово, саранча с лицом человеческим, - войдя к нему в кабинет, приветствовал его Леонидов. - Звал что ли?

Харитон, конечно, так и предполагал, что теперь еще целый месяц придется ему выслушивать остроты по поводу явления Зинаиды Олеговны на террасе у Баева. Но, по правде, он согласился бы выслушивать их и целый год, если бы взамен была у него уверенность в том, что остротами этими все последствия происшествия и ограничатся. Уверенности в этом у него вовсе не было.

- Между прочим, это из-за тебя она приперлась туда, сказал он, повернувшись на стуле и отпирая несгораемый шкаф. Твоя идея была с этими приглашениями идиотскими. Да еще додумался адрес на них указывать. Она его у меня из ящика вытащила, а охранник, дурак, пропустил.

- Не владеешь техникой конспирации, - развел руками Леонидов, присаживаясь на арестантский табурет. - Даже удивляюсь иногда, как это тебя в нашем доходном заведении держат.

Харитон достал из сейфа и бросил на стол какую-то папку.

- Ну, ладно, товарищ Леонидов. Поговорим-ка лучше о ваших способностях. Вот это дело ты закрывал?

- Ты думаешь, я вижу отсюда? Какое дело?

- Шубина.

- Ну, я.

- А ты анкету его внимательно прочитал?

- Я все всегда делаю внимательно. Это мое кредо, товарищ Спасский. А что такое?

- Пункт семнадцатый доложи мне, будь добр.

- Состав семьи?.. Э-э, видишь ли в чем дело. Сколько мне помнится, как раз когда я читал эту анкету - это было в прошлую пятницу... да, именно в пятницу, ты как раз тогда ввалился ко мне в кабинет и учинил несанкционированный прокуратурой обыск. Припоминаешь? Чем совершенно выбил меня из рабочей колеи. Так что пришлось мне закончить чтение аккурат на шестнадцатом пункте.

- Бездельник и разгильдяй, - резюмировал Харитон.

- А какие однако проблемы?

- Пункт семнадцатый, - вместо ответа Харитон раскрыл папку и зачитал из нее. - Состав семьи: жена - Софья Семеновна Шубина - умерла в 1928 году. Сын - Александр, 11 лет.