Мой муж Одиссей Лаэртид - Олег Ивик Страница 58

Разговор этот, который перемежался угрозами в адрес моих женихов, слышали многие. Теперь ходят слухи, что Телемах тоже собирается ехать в Эфиру за ядом, чтобы отравить моих гостей. Единственное, что меня утешает, — Телемах в двадцать лет подобен десятилетнему ребенку, он ни разу не покидал Итаки, и мне трудно представить, что он действительно куда-то поплывет.

Также и там побывал Одиссей на судне своем быстром;

Яда, смертельного людям, искал он, чтоб мог им намазать

Медные стрелы свои. Однако же Ил отказался

Дать ему яду: стыдился душою богов он бессмертных.

Мой же отец ему дал, потому что любил его страшно.

* * *

Так говорил не один из юношей этих надменных:

«Эй, берегитесь! на нас Телемах замышляет убийство!

Иль он кого привезет из песчаного Пилоса в помощь,

Или, быть может, из Спарты. Ведь рвется туда он ужасно!

Или в Эфиру поехать сбирается, в край плодородный,

Чтобы оттуда привезть для жизни смертельного яду,

Бросить в кратеры его и разом нас всех уничтожить».

Гомер. Одиссея

Телемах и впрямь разослал глашатаев и собрал ахейцев на площади города — там, где обычно сидят старейшины. Говорят, он вел себя недостойно: плакал, просил, чтобы народ запретил моим гостям появляться во дворце, грозился, что будет вместе со мной обходить дома ахейцев и требовать возмещения за съеденные припасы... Как ни странно, его поддержал Ментор. Друг Одиссея, конечно, не может одобрять того, что с моего дозволения происходит во дворце, но старик, видимо, не понимает, до какой степени Телемах поврежден в уме...

Дело дошло до обвинений и прямых угроз. Антиной перед всеми обвинил меня во лжи, рассказав историю с саваном Лаэрта, и заявил, что женихи не уйдут из дворца до тех пор, пока я не изберу себе нового мужа. Меня возмутили такие речи: он мой гость и вправе бывать у меня лишь до тех пор, пока я этого пожелаю. Я в любой момент могу закрыть ворота дворца и приказать рабам, чтобы они больше не пригоняли скот и не накрывали столы... Но должна признать, что теперь мне действительно трудно было бы сделать это.

Телемах в ответ стал грозить женихам смертью, и тут случилась неприятная история: прямо над площадью сцепились в схватке два орла, и старый гадатель Алиферс истолковал это как знак скорого возвращения Одиссея. Он предсказал женихам гибель от рук моего бывшего мужа. Евримах испугался, что слова старика могут подстрекнуть Телемаха, и пригрозил гадателю суровой карой, а Леокрит, сын Евенора, посулил смерть самому Одиссею, если тот вернется на Итаку... Народное собрание закончилось ничем...

Все это взволновало меня. До сих пор то, что происходило во дворце, грозило только моей репутации. Теперь речь впервые публично зашла о мести и убийстве... Некоторые из мою женихов, особенно Ангиной, действительно ведут себя бесцеремонно, но я сама объявила, что мой дворец открыт для претендентов на мою руку, обещала, что изберу себе супруга, и наконец закончила ткать саван для Лаэрта... Никто из этих юношей не виноват ни в каких серьезных прегрешениях. А сватовство к женщине, чей муж уже много лет безвестно отсутствует и которая сама объявила о решении выйти замуж, нельзя считать преступлением... Тем не менее Телемах угрожает моим женихам смертью, и я не могу поручиться, что он не пустит в дело яд.

Предсказание о том, что женихам грозит смерть от рук Одиссея, еще больше накалило обстановку. Конечно, смешно думать, что Одиссей, даже если он вернется, возьмется за оружие, — он просто выгонит юношей из дворца, да они и сами уйдут, когда появится хозяин. Плохо в этой ситуации придется только мне, но я сама этого хотела. Однако отношения Телемаха и моих женихов с сегодняшнего дня перешли некий рубеж, и теперь я могу опасаться чего угодно. Телемах жалок и убог умом, но именно поэтому он может быть опасен, и юноши понимают это...

...Мне надо срочно выйти замуж. Когда рядом со мной появится муж и царь, он должен будет призвать к порядку и гостей, и моего сына и дать отпор моему первому мужу, если тот вернется на Итаку. Мне нужен мужчина, настоящий мужчина, на которого я смогла бы переложить хотя бы часть своих проблем... Но эти мальчишки неспособны ни на что, кроме как играть в кости и пировать под музыку Фемия... Смешно думать, что один из них сможет справиться со всеми остальными и с Одиссеем... Они даже Телемаха боятся... Разве что Антиной... Но о нем мне и помыслить страшно...

Замуж... Должна наконец признаться самой себе, что не только отсутствие достойного жениха удерживает меня от нового брака... Телемах... Я не могу перейти в дом нового мужа и бросить на сына дворец и всех моих рабынь. А если я приведу мужа сюда, ни он, ни я не будем знать покоя — Телемах хочет быть хозяином во дворце, и он не остановится ни перед чем... Пример Ореста может оказаться слишком соблазнительным...

О, если бы появился мужчина, который бы принял решение сам, — мужчина, который сказал бы мне, что делать, и взял бы ответственность на себя. И тогда будь что будет, пусть мы даже оба погибнем... Но такого мужчины нет, и я не знаю, как мне жить дальше...

«...Что же! Очистите дом мой! С пирами ж устройтесь иначе.

Средства свои проедайте на них, чередуясь домами.

Если ж находите вы, что для вас и приятней и лучше

У одного человека богатство губить безвозмездно, —

Жрите! а я воззову за поддержкой к богам вечносущим.

Может быть, делу возмездия даст совершиться Кронион!

Все вы погибнете здесь же, и пени за это не будет!»

Так говорил Телемах. Вдруг Зевс протяженно гремящий

Двух орлов ниспослал с высоты, со скалистой вершины.

Мирно сначала летели они по дыханию ветра,

Близко один от другого простерши широкие крылья.

Но, очутившись как раз над собранием многоголосым,

Крыльями вдруг замахали