Валентин Катаев - Квадратура круга. Пьесы (сборник) Страница 6

Тоня. Абрам, без крика! У тебя феодальное понятие о браке.

Абрам. Феодальное понятие? Она меня учит политграмоте…

Тоня. Тшш! Что подумают соседи?

Абрам. А соседи – это не феодальное понятие? А когда у мужа подраны последние штаны и некому зашить – это не феодальное понятие? А когда есть нечего – это не феодальное понятие?

Тоня. Ах, так? (Срывает с гвоздя шинель и надевает ее.) Упреки?

Абрам. Куда же ты, Кузнецова?

Тоня. Я не обязана давать тебе отчет в своих поступках! (Уходит.)

Абрам. Тонька… Тонечка… Ну, давай уже читать, давай…

Тоня. Оставь меня. Дай мне успокоиться. (Уходит.)

Явление IV

Абрам. Факт налицо. Настоящая, стопроцентная феодальная семейная сцена. И главное, в чем дело? Все предпосылки налицо. Сходство характеров? Есть. Рабочий контакт? Есть. Общая политическая установка? Есть. Вместе с тем такая страшная неувязка, а между прочим, зверски кушать хочется. (Нюхает воздух.) Ого! На Васькиной половине здорово пахнет. Гм… (Нюхает. Игра нерешительности.) Котлеты. Возможно, что котлеты, но я бы даже сказал, что скорее яичница с луком… (Осторожно стучит по ширме. Еле слышно, очень слабым голосом, почти шепотом.) Можно?.. Никого… (Нюхает.) Прямо-таки феодальный запах. Или не этично? (На цыпочках входит в Васькину половину и не замечает Людмилу, которая лежит в самом дальнем углу, уткнувшись носом в сундук.) Ой, сколько первоклассной жизни! Или этично? А? Или нет? Кажись, котлеты… Или, может быть, да? Или только потрогать руками?.. (Лезет на полку – посуда с грохотом падает. Абрам обсыпан мукой.) Ух!

Людмила смотрит на него в оцепенении.

Явление V

Абрам и Людмила.

Людмила (хохочет). Ой, не могу!.. Ой, но могу!..

Абрам. Я извиняюсь, но произошла грандиозная неувязка.

Людмила. Неувязка? Ой, не могу!.. На кого он похож… Это вас бог наказал.

Абрам. Бог – это понятие чисто феодальное.

Людмила. А по чужим полкам лазить – это не фи… фу… Он, не могу даже выговорить… Это не чисто феодальное?

Абрам (продолжая стоять, обсыпанный мукой, на табурете, грустно). Что такое частная собственность?

Людмила. Несчастный! Посмотрите на себя в зеркало. Ой, не могу-у! Весь в муке! Голодный, одна штанина порвана… Куда это, интересно знать, смотрит ваша супруга?

Абрам. К сожалению, моя супруга смотрит исключительно в «Историю общественных форм» Плотникова.

Людмила. Ой, бедненький Абрамчик! Какой вы несчастненький! Что же вы стоите на табурете, все равно как памятник? Идите, я вас пожалею.

Абрам. Ого! Кузнецова! Ты слышишь? Твоего мужа уже начинают жалеть беспартийные товарищи.

Людмила. Стойте смирно.

Абрам. Что это будет?

Людмила. Я вам зашью сейчас штанину.

Абрам. Всегда готов.

Людмила (зашивает). Вот так. Не болтайтесь, как маятник, а то уколю. Вот так… Ну и дыра! Ровно собаки зубами трепали.

Абрам. Это феодальный велосипед, черт бы его подрал.

Людмила. Ну, ну… Не вертитесь, а то, серьезно говорю, уколю. Вот так. Вот так. (Шьет.)

Абрам. Это кто висит?

Людмила. Это моя бабушка, домашняя хозяйка.

Абрам. На редкость симпатичная старушка. А это?

Людмила. Это мой дедушка.

Абрам. Тоже первоклассный старик.

Людмила. Выдвиженец и герой труда.

Абрам. Кто б мог сказать! Такой молодой и уже герой труда! До чего ж, наверное, приятно иметь такую симпатичную бабушку и такого многоуважаемого дедушку!

Людмила. Оставьте ваши насмешки.

Абрам. Какие могут быть насмешки, когда я готов прямо-таки от всей души обнять ваших замечательных предков! (Делает движение, накалывается на иглу.) Ай!

Людмила (смеясь). Я ж вам говорила, чтоб не рыпались, – вот и накололись. Стойте смирно. (Перекусывает нитку.) Готово.

Абрам. Была дыра – и нет дыры. Прямо поразительно! Чудеса науки и техники!

Людмила. Ну?

Абрам. Ну?

Людмила. Ну?

Абрам. Ну? Что ну?

Людмила. Ну, что теперь надо сделать?

Абрам. А я не знаю.

Людмила. А кто же знает? Теперь надо поблагодарить, поняли?

Абрам. Очень благодарен.

Людмила. Да кто ж так благодарит даму? Не так. Фи, какой вы плохой кавалер!

Абрам. Может быть, надо – мерси? Так мерси.

Людмила. Да нет же. (Настойчиво протягивает руку.) Ну?

Абрам. Что?

Людмила. Надо ручку поцеловать, поняли?

Абрам. Поцеловать… ручку?..

Людмила. Что ж вы оробели? Ну? Живо!

Абрам (обалдело целует ручку). Ой! (Стремительно убегает на свою половину и начинает бешено рыться в книгах.)

Людмила (хохочет). Ой, не могу! Ой, умру! Ой, какой он смешной! Куда же вы убежали? Абрамчик! Постойте. (Бежит за ним.) А другую ручку? Другую надо.

Абрам. Подождите. (Быстро перебирает книги.)

Людмила. Что вы там ищете?

Абрам. Книгу об этике ищу. Постойте, произошел страшнейший крах. Ее кто-то спер.

Людмила. Ну и что ж из этого?

Абрам. А кто мне теперь скажет, этично или не этично, чтобы член ВЛКСМ целовал руку беспартийному товарищу!

Людмила. Беспартийному товарищу? Вот комик! Прямо умора! Живехонько целуйте!

Абрам. Вы думаете, этично?

Людмила. Целуйте!

Абрам. Или, может быть, не этично?

Людмила. Да ну вас, в самом деле! Как ручкой брюки зашивать, так этично, а как потом эту ручку поцеловать, так не этично? Ну, целуйте же!

Абрам. Или этично? А? Или не этично? Или нет? А?

Людмила. Целуйте…

Абрам (целует). Или да?

Людмила. Теперь эту.

Абрам целует.

Теперь еще раз эту. Теперь эту.

Абрам. Теперь эту опять, да? (Целует.)

Людмила. Какой хитрый! Довольно, довольно! (Смеется, отдергивает руки.) Будет.

Абрам. Вполне этично.

Людмила. То-то же! Ах вы, мой миленький! Ах вы, мой бедненький, и некому вас пожалеть. Какой же вы худенький-худенький! Вам надо молоко пить. Молочка хотите?

Абрам. Ого! И хлеба.

Людмила. Пейте, Абрамчик, пейте. (Наливает ему молоко.) Хотите, я вам положу котлетку?

Абрам. Хочу котлетку.

Людмила. Вот это умница! Ешьте. Поправляйтесь.

Абрам. Всегда готов.

Людмила. На здоровьечко. Будьте у меня толстеньким-толстеньким.

Абрам (с полным ртом). А мне-таки не помешает, если я буду толстеньким-толстеньким. Кстати, у меня почему-то сегодня солиднейший аппетит.

Людмила. Вот и хорошо, Абрамчик, не стесняйтесь. Знаете, Абрамчик, вы мне сегодня, между прочим, всю ночь снились. Ужасно смешно. Будто мы вместе с вами по железнодорожному полотну на коньках бегали. Такая ночь вокруг, стра-шная, и вдруг за нами по рельсам примус, вроде как паровоз с фонарями… ту-ту-ту… гонится… У-у-у…

Абрам. Тяжелый случай на транспорте.

Людмила. И вдруг вы меня обнимаете…

Абрам. Что вы говорите!..

Людмила. Ей-богу. А потом вдруг я вас обнимаю.

Инстинктивно обнимаются.

И вдруг мы вместе.

Целуются.

Абрам. Ого.

Людмила. Ай! И вдруг мы просыпаемся… То есть я просыпаюсь.

Абрам. А я не просыпаюсь?

Людмила. Вы… тоже… просыпаетесь.

Абрам. Хорошие шуточки. А целоваться?

Людмила. Что целоваться?

Абрам. Целоваться с женой товарища – это этично или не этично?

Людмила. Так это же было во сне.

Абрам. Во сне?

Людмила. Во сне.

Абрам. Ну, если во сне, тогда, я думаю, скорее этично, чем не этично.

Людмила (со вздохом). Абрамчик, мне, ей-богу, так совестно. Я не знаю, что такое этично и что не этично.

Абрам. Она не знает, что такое этично! Куда же, интересно знать, смотрит ваш многоуважаемый муж Васька? Он же должен смотреть, чтобы вы развивались.

Людмила. А он только смотрит, чтобы я завивалась.

Абрам. Какой негодяй!

Людмила. И некому меня пожалеть, и некому меня развивать. (Плачет.) И некому со мной книжку почитать. И некому меня в Зоологический сад повести…