Владимир Мегре - Кто же мы (Звенящие кедры России - 5) Страница 6

Революция у нас была, может, она во всем виновата? Конечно, она. Только революцию люди делают, когда у большинства в сознании что-то качественно меняется. Что же произошло в умах твоих одногодок, россиянин, что опустело твое родовое поместье?

Местные старожилы рассказывают, как предотвратил кровавую бойню в своем поместье старый русский барин.

Когда собрались из двух окрестных деревень революционно настроенные, подогретые брагой люди, и пошли толпой, чтобы разграбить его родовое поместье, вышел к ним навстречу старый барин с корзиной яблок и погиб от выстрела из двустволки. Еще накануне он знал, что собираются разграбить его дом, но уговорил своего внука, русского офицера, покинуть поместье. Уехал внук, фронтовик, Георгиевский кавалер, уехал вместе со своими однополчанами, за плечами которых были фронтовые трехлинейки, а в повозке - испытанный в боях пулемет. Наверное, он стал эмигрантом, и теперь у него самого подрастают внуки.

Подрастают, твои внуки, россиянин, в другой стране, а в России в твоем родовом поместье колышутся на ветерке листочки садовых деревьев, и плодоносят каждый год старые яблони, поражая окрестных жителей буйным урожаем. Даже следа не осталось от твоего дома, от надворных построек - все растащили, а сад живет наперекор всему, наверное, живет надеждой, что вернутся твои внуки, попробуют лучшие в мире яблоки. А внуки все не едут и не едут.

Почему так происходит и кто заставляет нас искать собственное благополучие в ущерб себе подобным? Кто заставляет нас вдыхать воздух, насыщенный вредоносными газами и пылью, а не цветочной пыльцой и благотворными эфирами? Кто заставляет нас пить умерщвленную газами воду? Кто? Кто мы сейчас? Почему не возвращаются внуки твои, россиянин, в свое родовое гнездо?

* * *

А яблоки во втором поместье были еще вкуснее, чем в первом. Вокруг этого сада были высажены сибирские красавцы-кедры. "Раньше больше кедров было, теперь осталось только двадцать три, - рассказывали местные жители. После революции, когда еще трудодни были, за работу давали людям орехи кедровые. Теперь орехи собирают все, кто хочет. Только бьют иногда сильно по кедрам бревном-колотушкой, чтоб шишки падали".

Посаженные двести лет назад человеческой рукой стояли в ряд, как воины, заслоняя собой от морозных ветров и вредителей прекрасный сад, двадцать три сибирских кедра. Их было больше, но один за другим погибали они, потому, что в Сибири вокруг кедрача всегда растут высокие сосны. Один кедр не может выстоять под порывами ветра, его корневая система не велика. Кедр кормится не только через корни, он кроной своей впитывает окружающее пространство. Потому и охраняют его сосны или подрастающие кедры. А тут они стояли в линеечку. Первые сто пятьдесят лет они держались, потом, когда их кроны разрослись, кедры стали падать, один за другим.

Никто за пятьдесят лет не догадался посадить рядом сосну или березку, вот и противостояли сибирские кедры всего одним своим рядом злым ветрам, оберегая сад. Один из них, наверное, в прошлом году стал падать, но оперся на крону соседа. Я смотрел на сильно накренившийся ствол дерева, крона которого переплелась с рядом стоящим. Они сплелись кронами, и не погиб падающий. Оба дерева были зелеными и приносили плоды. Их осталось двадцать три. Они еще стоят, поддерживая друг друга, приносят плоды и охраняют сад.

Продержитесь, пожалуйста, еще немного, сибиряки. Я напишу...

Эх, Анастасия, Анастасия, ты научила меня писать книги, но что же ты не научила меня таким словам, чтобы понятным получалось написанное сразу для многих людей? Для очень многих! Почему не получается писать понятно для многих? Почему путается мысль? Почему падают кедры, а люди только смотрят на них и ничего не делают?

Неподалеку от бывших поместий, сохранивших и до наших дней свои прекрасные сады и тенистые аллеи, есть деревни. Вид этих деревень портит весь окружающий ландшафт. Если смотреть на них издалека, создается впечатление, будто червь завелся какой-то и все испоганил, изрыл цветущие луга. Трущобы серых деревенских домов, приусадебные постройки, слепленные из разных гниющих материалов, грязь разбитых колесами машин и тракторов дорог создают такое впечатление. Я спрашивал у местных жителей: "Бывали ли вы в садах, расположенных среди кедров и дубов?". Многие там были, пробовали яблоки, молодежь ездила туда на пикники. "Там красиво...", - говорят и те, кто помоложе, и старики. На вопрос: "Так почему же никто не обустроил свою усадьбу по такому же образу и подобию?" - следовал примерно один и тот же ответ: "У нас денег нет таких, как были у господ, создавших эту красоту". Старики рассказывают, что саженцы кедра барин из самой Сибири привез. А на вопрос: "Сколько же нужно денег, чтобы взять кедровый орешек, из тех, которые приносят эти кедры, и посадить его в землю?" - молчание.

Это безмолвие и наводит на следующую мысль. Не отсутствие внешней возможности, средств, а наши же внутренние какие-то кодировки повинны в наших неурядицах. Сейчас много коттеджей понастроили имеющие деньги. Рядом с этими домами изрыта или закатана в асфальт земля. Через двадцать-тридцать лет коттедж ремонта потребует, его вид уже не будет блистать новизной. И не нужна будет детям эта старая рухлядь. Не нужно будет такое родовое поместье, такая Родина, потому и разъедутся они искать новую. Но увезут в себе все ту же загадочную кодировку, доставшуюся от родителей, и повторят жизнь временщиков на земле, а не созидателей вечного. Кто и как сможет снять ее, эту загадочную кодировку на безысходность?

Может быть, хоть как-то этому поможет рассказанное и показанное Анастасией будущее России. А чтобы раз веять сомнения скептиков, я поместил на внутренней стороне обложки фотографии удивительных российских садов, простирающих свои ветви, усыпанные плодами, будущую Россию.

Россия Анастасии

Когда Анастасия рассказывала о будущих поселениях, состоящих из родовых поместий, я попросил ее:

- Анастасия, покажи мне, пожалуйста, будущую Россию. Ты же можешь это сделать.

- Могу. Какое место в будущей России ты хочешь

видеть, Владимир?

- Ну, Москву, например.

- Ты один хочешь побывать в будущем, Владимир'

ли со мной вместе?

- С тобой лучше, пояснишь, если что-то не понятное увижу.

Теплое прикосновение ладони Анастасии стало сразу погружать в сон, и я увидел...

Анастасия показала будущее России тем же способом, с помощью которого показывала жизнь на другой планете. Когда-нибудь ученые, наверное, поймут, как она это делает, но в данном случае сам способ не имеет абсолютно никакого значения. На мой взгляд, самой главной является информация о том, с помощью каких конкретных действий можно войти в это прекрасное будущее.

Москва грядущего была совсем не такой, как я предполагал. Город не увеличился по площади. Не было ожидаемых небоскребов. Стены старых домов были раскрашенными в веселые цвета, на многих были нарисованы картины пейзажи, цветы. Как потом выяснилось, занимались этим иностранные рабочие. Они сначала покрывали стены каким-то укрепляющим раствором, а потом художники, тоже иностранные, разрисовывали их. С крыш многих домов спускались вдоль стен стебли вьющихся растений лепестки шевелились на ветру и, казалось, приветствовали прохожих.

Почти все улицы и проспекты столицы были засажены деревьями и цветами. Прямо по середине проезжей части Калининского проспекта, что на Новом Арбате, тянулась зеленая полоса. Ее ширина - метра четыре. Бетонный бордюр возвышался над асфальтом примерно на полметра и был засыпан землей, из которой росли травы и полевые цветы. На небольшом расстоянии друг от друга чередовались деревья: рябины с красными гроздьями, березки, тополя, кусты смородины и малины и множеств, других растений, какие встречаются в естественном лесу

Такие же зеленые полосы разделяли многие московские проспекты и широкие улицы. На уменьшенной проезжей части улиц и проспектов почти не было легковых машин. В основном - автобусы, в которых сидели ж внешнему виду не похожие на россиян, люди. И по тротуарам ходило много нерусских по внешнему виду людей. У меня даже мысль мелькнула - не захватили ли Москву более развитые в техническом отношении страны. Но Анастасия успокоила меня, сказав, что я вижу сейчас не захватчиков, а иностранных туристов.

- И что же их так привлекает в Москве?

- Атмосфера сотворения великого, живительные воздух и вода. Смотри, сколько людей вдоль берега Москвы реки стоят и воду черпают, сосуды на веревочках с высокой набережной опустив к воде, и воду с радостью великой пьют речную.

- Но как же можно прямо из реки некипяченую воду пить?

-- Ты посмотри, Владимир, как чиста, прозрачна вод в Москве-реке. Вода живая в ней, не умерщвленная газом, как в бутылках, что во всем мире в магазинах продают.

- Фантастика, поверить в такое невозможно!

- Фантастика? Но также в годы юности своей ты, и твои сверстники вымыслом могли бы посчитать, услышав от кого-то, что вскоре воду будут продавать.