Валентин Катаев - Поэт Страница 6

Всюду рулоны картона, листы фанеры, кисти. Возле

громадного декоративного паяно - в кубистском духе

написана группа пролетариев всех стран, разрывающих

цепи капитализма, - группа спорящих художников. Это

художники разных направлений. Спор очень жаркий. Оля

Данилова заведует "Изо". Она не знает, как примирить

спорящих.

О л я. Товарищи, будет! Надо работать. Идите работать, потом будете спорить. Вот наказанье!

Г о л о с а  с п о р я щ и х:

- А я вам говорю - только Пикассо!

- Пикассо непонятен рабочим.

- А Репин понятен?

- Репин понятен.

- Репин - контрреволюционер в живописи!

- Возьмите свои слова назад.

- Ни за что!

- Товарищи, новая тема требует новых изобразительных средств.

- Матисс - гений!

- Чушь. Рабочие не понимают вашего Матисса.

- Не расписывайтесь за рабочих.

- Это непонятно массам.

- Нет, это понятно массам!

О л я (чуть не плача). Товарищи! Идите работать! Ей-богу, я позову коменданта.

Галдеж продолжается.

Входят Царев, за ним Тарасов. Царев слушает

галдеж.

Ц а р е в. Здравствуйте, Олечка. Что за шум, а драки нету? Что они тут не поделили?

О л я. Целый день ругают друг друга.

К у б и с т (Цареву). Товарищ матрос, очень хорошо, что вы к нам зашли. Скажите свое веское слово.

Ц а р е в. Об чем речь?

К у б и с т. Вопрос стоит принципиально: или - или. Вот вы, например, матрос, человек массы, с парохода, большевик, авангард рабочего класса. Идите сюда. Я вам сейчас все объясню. (Тащит Царева к своему панно.) Идите сюда. Я - кубист. Понимаете?

Ц а р е в. Это что за кубист, какая-нибудь фракция?

К у б и с т. Нет. Это не фракция, товарищ. Это направление в живописи. Сейчас я вам все объясню в двух словах. Вот вы, например, революционер, простой человек с парохода. Вы делаете революцию. И я делаю революцию. Мы оба делаем революцию. Только вы делаете революцию в жизни, а я - в искусстве. Понимаете?

Ц а р е в. Чего ж. Понимаю.

К у б и с т. Видите. А тут есть разные реакционные типы, которые утверждают, что наше искусство непонятно массам.

Р е а л и с т. Прошу без личных выпадов.

К у б и с т. Спрячьтесь вы со своим Репиным. Противно. (Цареву.) Идите сюда. (Отводит Царева подальше от панно.) Станьте здесь. Смотрите.

Царев смотрит на панно.

Понятно?

Ц а р е в (нерешительно). Вроде бы...

К у б и с т. Ну, вот, например, эта фигура в центре. Кто? Обратите внимание на желтый цвет лица и на характерный разрез глаз. Ну? Ки...

Ц а р е в. Китаец?

К у б и с т (в восторге). Абсолютно! У вас точный глаз. Китайский рабочий. Кули. А они утверждают, что непонятно массам. А вот смотрите - вот этот? (Показывает на другую фигуру.)

Ц а р е в. Вроде бы...

К у б и с т. Вот, вот. Совершенно верно. Вы заметили, какой черный? Жженая кость. И курчавые волосы. Ну? Не-е-е...

Ц а р е в (нерешительно). Негр?

К у б и с т. Совершенно! Негр. А у того замечаете в руках что? Молоток и кувалда.

Ц а р е в. Молоток?.. Гм... Он у вас кто - кузнец?

К у б и с т. Верно! Кузнец. Понимаете: мы кузнецы, и дух наш молод!

Ц а р е в. Ну так что ж. Это все политически вполне правильно.

К у б и с т (с жаром). Спасибо! (Жмет Цареву руку.) Вопросов больше не имею. (Испепеляюще смотрит на реалиста.) Ну, теперь вы убедились, что кубизм - это единственно мыслимое революционное искусство? Вот и товарищ матрос может подтвердить.

Ц а р е в. Кубизм у тебя правильный.

Реалист бросается к Цареву.

Р е а л и с т. Идите сюда.

Реалист тащит Царева за рукав к своему плакату,

изображающему в реалистическом духе летящего вверх

тормашками Врангеля.

Что скажете?

Ц а р е в (смотрит на плакат и смеется). Ловко ты его обрисовал, гада! Правильный кубизм.

Р е а л и с т. Это не кубизм. Это - чистейший реализм!

Ц а р е в. Ага. Правильный реализм. Только тут еще надо какой-нибудь стих написать. Коля, где ты? Иди сюда. Видишь картину? Можешь сюда составить стих?

Тарасов подходит.

Р е а л и с т. Только что-нибудь, если можно, классическое.

Т а р а с о в. Классическое? Хорошо, можно классическое. (Лениво зевая.)

По небу полуночи Врангель летел,

И старую песню он пел.

Товарищ, барона бери на прицел,

Чтоб ахнуть барон не успел.

Ц а р е в (в восторге). А, чтоб тебя! Ну, Коля, ты золотой человек! (Жмет Тарасову руку.) Оля, ты все время плакала, что у тебя не хватает для агитации хорошо грамотных людей. Тарасов, иди сюда, познакомься с товарищем. Олей.

О л я. Мы знакомы.

Ц а р е в. Знаешь, что это за человек? Он тебе какой хочешь политический лозунг может застругать в рифму. Я его специально для тебя нашел и мобилизовал в первомайскую комиссию.

Т а р а с о в. Как это - "мобилизовал"?

Ц а р е в. Обыкновенно как. Ну и с тем, товарищи, до свидания. У меня еще делов выше головы. Мне еще надо сейфы экспроприировать.

Царев быстро пожимает всем руки.

(Тарасову.) Ты ее слушайся. (Уходит.)

Т а р а с о в. Это что же - выходит, что я мобилизован?

О л я. Всего на три-четыре дня, не больше. Ничего?

Т а р а с о в. Переживу. А что я должен делать?

О л я. Это мы сейчас поговорим. Пойдем. Здесь невозможный галдеж.

Т а р а с о в. Пойдем.

Тарасов и Оля идут по зале. По сравнению с

двухэтажными фигурами плакатов они кажутся

трогательно маленькими. Художник-реалист белой

краской выводит на своем плакате:

По небу полуночи Врангель летел

И старую песню он пел...

А я уже думал, что потерял вас навсегда.

О л я. А я вдруг нашлась. Вот видите, как хорошо.

Т а р а с о в. Теперь вы уже не фурия революции, и не мадонна Мурильо, и не фея Берилюна.

О л я. А кто же я?

Т а р а с о в. Вы просто Оля. Даже, если хотите, Олечка. Пожалуйте ручку. Я ее нежно поцелую в ладошку.

О л я. Товарищ Тарасов. (Краснеет, сердится. Строго.) Я вас призываю...

Т а р а с о в (в другом смысле, нежно). Я вас тоже призываю.

О л я. Ох, какой же вы пустой человек!

Одна из комнат губкома. На стенах - печатные

плакаты, портреты Ленина. За столом банкира сидит

Тарасов и пишет. Чуб на лоб. Вокруг масса исписанной

бумаги. Четвертка табаку. Тарасов зажигает цигарку

большой медной зажигалкой. Курит. Пишет. Ночь.

Туча сонного табачного дыма. В углу на громадном

ундервуде спит обессиленная работой машинистка.

Тарасов кончает писать, подходит к машинистке.

Т а р а с о в. Мадам, проснитесь. (Машинистка продолжает спать. Тарасов кричит ей в ухо.)

Я пришел к тебе с приветом,

Рассказать, что солнце встало!

Машинистка просыпается. Это немолодая женщина с

отекшим лицом. Она быстро поправляет волосы, сердито

смотрит на Тарасова и кладет руки на клавиши.

М а ш и н и с т к а. Ну?

Т а р а с о в (диктует с выражением).

Знамена цветут, проплывая,

Горит боевая звезда.

Да здравствует Первое мая

Сияющий праздник труда!

Машинистка быстро щелкает, после каждой строки

шумно переводя регистр, и звоночек машинки как бы

ставит ударение на каждой рифме.

Входит Оля с ворохом только что напечатанных

лозунгов. Она шатается от усталости, но пытается

держаться бодро.

О л я. Готово?

Т а р а с о в. Диктую.

О л я. А ну, дай посмотреть. (Заглядывает через плечо машинистки, читает про себя.) Хорошо. Диктуй дальше.

Т а р а с о в (машинистке, которая уже опять заснула). Мадам, встрепенитесь.

Машинистка вздрагивает, просыпается, сердито

поправляет волосы.

М а ш и н и с т к а. Ну?

Т а р а с о в.

Пусть враг не сдается упорный,

Но множатся наши полки.

Вздувайте, товарищи, горны,

В огне закаляйте клинки.

Машинистка стучит, Оля слушает.

О л я. Хорошо.

Т а р а с о в.

Знамена цветут, проплывая,

Горит боевая звезда.

О л я. Подожди. (Собирает морщины на лбу, думает.) А ну покажи, как у тебя дальше.

Тарасов показывает. Оля смотрит в рукопись.

Опять "сияющий праздник труда"?

Т а р а с о в. А что?

О л я. Пролетариат еще не победил. Это надо выделить.

Т а р а с о в. Я ж пишу - "боевая звезда".

О л я. Еще определеннее.

Т а р а с о в. Ну, так пиши сама, а у меня голова больше не работает. Я сутки не спал.

О л я. Я тоже сутки не спала. Думай!

Т а р а с о в. Я думаю. (Бормочет про себя.) Совершенно котелок не варит.

О л я. Колечка, последнее напряжение.

Т а р а с о в. Смотри, я и так за сегодняшний день написал полное собрание сочинений. (Показывает на столе бумаги.)

О л я. Понимаю. Но надо.

Тарасов садится за стол и засыпает.

Проснись, Тарасов.

Т а р а с о в. А?

О л я. Ну!

Т а р а с о в. Погоди, сейчас. (Вскакивает, думает.) Есть. (Идет и будит машинистку.)

Машинистка вздрагивает, сердито поправляет

волосы, кладет руки на клавиши.