Дмитрий Липскеров - Эдипов комплекс Страница 6

— Ты подлец! — шепотом говорю Казбеку.

— Почему? — спрашивает он.

— Ты меня обманул. Ничтожество… Ничего не происходит!..

— Я сделал все, как ты просил… Это именно та точка…

— Ты ошибся… Ты бездарность! Тебе только с трупами возиться! Да и то не с человеческими!

— Подожди, — прерывает меня Казбек. — Это именно та точка. И я не ошибся и сделал все, как нужно…

— Тогда почему же я ничего не чувствую?! Почему?!

Казбек дышит в трубку, обдумывая ответ.

— Тогда ты был ребенком, — говорит он. — Твой мозг был чист, как неиспользованная фотопленка. Все, что ты узнавал, было для тебя новым и неожиданным. То, что в детстве твой мозг классифицировал как наслаждение, с возрастом субъективно перерастало в обыкновенность. Лишь воспоминания твои хранят чувственность. На самом деле, это обыкновенная точка. Она не несет в себе функций наслаждения… Тебе нужно было это понять, чтоб ты спустился на землю…

Он еще что-то мне говорит, а я плачу, как в детстве от обиды. Только сейчас обида совсем не детская, она куда весомее, чем от материнской порки…

В комнату входит Галя. Она видит мою перебинтованную голову и мокрые от слез бинты. Стоит, смотрит на меня и вдруг тоже начинает плакать. То ли меня пожалела, то ли вспомнила космонавта своего…

— Иди отсюда! — говорю.

— Что? — не понимает она.

— Проваливай, проваливай быстрее!.. И нечего глаза на меня таращить!.. Папаша твой вовсе не секретник! Эксгибиционистом он всю жизнь был и похабником! А сейчас заспиртованный в колбе стоит в физкультурном! Иди лучше над ним поплачь!

Галя уходит. Достав из шкафа блок спичек, я до вечера счищаю с головок серу. Ее набирается полный стакан, коричневой, со следами дерева… Затем я беру чистый лист бумаги и вывожу на нем цифру «50». Юбилейное самоубийство с фантазией в моей коллекции. Заполнив лист и вставив его в формуляр, засовываю в карман стакан с серой, масленку, сухую веревочку и выхожу на улицу. Походка моя спокойна, шаг размеренный. Я дохожу до реки, вставляю горлышко масленки в трубочку, ведущую к точке, высыпаю в нее серу из стакана, заправляю веревочку, забираюсь на парапет, некоторое время смотрю на воду и, чиркнув спичкой, поджигаю веревочку…

Я плыву по синей реке, лениво шевеля плавниками. Мой хвостик — словно разводы бензина в воде. За мной плывут сотни таких же, как я, и все мы радуга на воде.

Посреди реки лежит прекрасная женщина с большой белой грудью. И вообще она вся белая. Лишь внизу живота горит рыжее солнышко. Я увлекаю всю стайку к нему и, скользнув в его лучах, рождаюсь вновь.