Даниил Хармс - Я думал о том, как прекрасно все первое ! Страница 6

ОКНОВ: Нет.

КОЗЛОВ: Ну, хочешь пить? У меня вот тут есть чай с коньяком.

ОКНОВ: Мало того, что я тебя сейчас этим камнем по затылку ударил, я тебе еще оторву ногу.

СТРЮЧКОВ и МОТЫЛЬКОВ: Что вы делаете? Что вы делаете?

КОЗЛОВ: Приподнимите меня с земли.

МОТЫЛЬКОВ: Ты не волнуйся, рана заживет.

КОЗЛОВ: А где Окнов?

ОКНОВ (отрывая Козлову ногу): Я тут, недалеко!

КОЗЛОВ: Ох, матушки! Спа-па-си!

СТРЮЧКОВ и МОТЫЛЬКОВ: Никак он ему и ногу оторвал!

ОКНОВ: Оторвал и бросил вон туда!

СТРЮЧКОВ: Это злодейство!

ОКНОВ: Что-о?

СТРЮЧКОВ: ... ейство...

ОКНОВ: Ка-а-ак?

СТРЮЧКОВ: Нь...нь...нь...никак.

КОЗЛОВ: Как же я дойду до дому?

МОТЫЛЬКОВ: Не беспокойся, мы тебе приделаем деревяшку.

СТРЮЧКОВ: Ты на одной ноге стоять можешь?

КОЗЛОВ: Могу, но не очень-то.

СТРЮЧКОВ: Ну, мы тебя поддержим.

ОКНОВ: Пустите меня к нему!

СТРЮЧКОВ: Ой нет, лучше уходи!

ОКНОВ: Нет, пустите!.. Пустите!.. Пусти... Вот, что я хотел сделать.

СТРЮЧКОВ и МОТЫЛЬКОВ: Какой ужас!

ОКНОВ: Ха-ха-ха!

МОТЫЛЬКОВ: А где же Козлов?

СТРЮЧКОВ: Он уполз в кусты.

МОТЫЛЬКОВ: Козлов, ты тут?

КОЗЛОВ: Шаша!..

МОТЫЛЬКОВ: Вот ведь до чего дошел!

СТРЮЧКОВ: Что же с ним делать?

МОТЫЛЬКОВ: А тут уж ничего с ним не поделаешь. По-моему, его надо просто удавить. Козлов! А, Козлов? Ты меня слышишь?

КОЗЛОВ: Ох, слышу, да плохо.

МОТЫЛЬКОВ: Ты, брат, не горюй. Мы сейчас тебя удавим. Постой!.. Вот... Вот... Вот...

СТРЮЧКОВ: Вот сюда вот еще! Так! Так! Так! Ну-ка еще... Ну, теперь готово!

МОТЫЛЬКОВ: Теперь готово!

ОКНОВ: Господи, благослови!

26. ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭПИЗОД

В.Н.Петрову

Иван Иванович Сусанин (то самое историческое лицо, которое положило свою жизнь за царя и впоследствии было воспето оперой Глинки) зашел однажды в русскую харчевню и, сев за стол, потребовал себе антрекот. Пока хозяин харчевни жарил антрекот, Иван Иванович закусил свою бороду зубами и задумался: такая у него была привычка.

Прошло 35 колов времени, и хозяин принес Ивану Ивановичу антрекот на круглой деревянной дощечке. Иван Иванович был голоден и по обычаю того времени схватил антрекот руками и начал его есть. Но, торопясь утолить свой голод, Иван Иванович так жадно набросился на антрекот, что забыл вынуть изо рта свою бороду и съел антрекот с куском своей бороды.

Вот тут-то и произошла неприятность, так как не прошло и пятнадцатим колов времени, как в животе у Ивана Ивановича начались сильные рези. Иван Иванович вскочил из-за стола и кинулся на двор. Хозяин крикнул было Ивану Ивановичу: "Зри, како твоя борода клочна", - но Иван Иванович, не обращая ни на что внимания, выбежал во двор.

Тогда боярин Ковшегуб, сидящий в углу харчевни и пьющий сусло, ударил кулаком по столу и вскричал: "Кто есть сей?" А хозяин, низко кланяясь, ответил боярину: "Сие есть наш патриот Иван Иванович Сусанин". - "Во как!" - сказал боярин, допивая свое сусло.

"Не угодно ли рыбки?" - спросил хозяин. "Пошел ты к бую!" - крикнул боярин и пустил в хозяина ковшом. Ковш просвистел возле хозяйской головы, вылетел через окно на двор и хватил по зубам сидящего орлом Ивана Ивановича. Иван Иванович схватился рукой за щеку и повалился на бок.

Тут справа из сарая выбежал Карп и, перепрыгнув через корыто, на котором среди помоев лежала свинья, с криком побежал к воротам. Из харчевни выглянул хозяин. "Чего ты орешь?" - спросил он Карпа. Но Карп, ничего не отвечая, убежал.

Хозяин вышел на двор и увидел Сусанина, лежащего неподвижно на земле. Хозяин подошел поближе и заглянул ему в лицо. Сусанин пристально глядел на хозяина. "Так ты жив?" спросил хозяин. "Жив, да тилько страшусь, что меня еще чем-нибудь ударят", - сказал Сусанин. "Нет, - сказал хозяин, - не страшись. Это тебя боярин Ковшегуб чуть не убил, а теперь он ушедши". "Ну и слава тебе, Боже, - сказал Иван Сусанин, поднимаясь с земли. Я человек храбрый, да тилько зря живот покладать не люблю. Вот и приник к земле и ждал, что дальше будет. Чуть чего, я бы на животе до самой Елдыриной слободы бы уполз. Евона как щеку разнесло. Батюшки! Полбороды отхватило!".. "Это у тебя еще раньше было",сказал хозяин. "Как это так раньше? - вскричал патриот Сусанин. - Что же, по-твоему, я так с клочной бородой ходил?" "Ходил",- сказал хозяин. "Ах ты, мяфа", - проговорил Иван Сусанин. Хозяин зажмурил глаза и, размахнувшись со всего маху, звезданул Сусанина по уху. Патриот Сусанин рухнул на землю и замер. "Вот тебе! Сам ты мяфа!" - сказал хозяин и удалился в харчевню.

Несколько колов времени Сусанин лежал на земле и прислушивался, но, не слыша ничего подозрительного, осторожно приподнял голову и осмотрелся. На дворе никого не было, если не считать свиньи, которая вывалившись из корыта, валялась теперь в грязной луже. Иван Сусанин, озираясь, подобрался к воротам. Ворота, по счастью, были открыты, и патриот Иван Сусанин, извиваясь по земле, как червь, пополз по направлению к Елдыриной слободе.

Вот эпизод из жизни знаменитого исторического лица, которое положило свою жизнь за царя и было впоследствии воспето в опере Глинки.

27. ФЕДЯ ДАВИДОВИЧ

Федя долго подкрадывался к масленке и, наконец, улучив момент, когда жена нагнулась, чтобы состричь на ноге ноготь, быстро, одним движением вынул из масленки все масло и сунул его к себе в рот. Закрывая масленку, Федя нечаянно звякнул крышкой. Жена сейчас же выпрямилась и, увидя пустую масленку, указала на нее ножницами и строго сказала:

- Масла в масленке нет. Где оно?

Федя сделал удивленные глаза и, вытянув шею, заглянул в масленку.

- Это масло у тебя во рту, - сказала жена, показывая ножницами на Федю.

Федя отрицательно покачал головой.

- Ага, сказала жена. - Ты молчишь и мотаешь головой, потому что у тебя рот набит маслом.

Федя вытаращил глаза и замахал на жену руками, как бы говоря: "Что ты, что ты, ничего подобного!". Но жена сказала:

- Ты врешь. Открой рот.

- Мм, - сказал Федя.

- Открой рот, - повторила жена.

Федя растопырил пальцы и замычал, как бы говоря: "Ах да, совсем было забыл; сейчас приду", - и встал, собираясь выйти из комнаты.

- Стой! - крикнула жена.

Но Федя прибавил шагу и скрылся за дверью. Жена кинулась за ним, но около двери остановилась, так как была голой и в таком виде не могла выйти в коридор, где ходили другие жильцы этой квартиры.

- Ушел, - сказала жена, садясь на диван. - Вот черт!

А Федя, дойдя по коридору до двери, на которой висела надпись: "Вход категорически воспрещен", открыл эту дверь и вошел в комнату. Комната, в которую вошел Федя, была узкой и длинной, с окном, завешенным грязной бумагой. В комнате справа у стены стояла грязная ломаная кушетка, а у окна стол, который был сделан из доски, положенной одним концом на ночной столик, а другим на спинку стула. На стене висела двойная полка, на которой лежало неопределенно что. Больше в комнате ничего не было, если не считать лежащего на кушетке человека с бледно-зеленым лицом, одетого в длинный и рваный коричневый сюртук и в черные нанковые штаны, из которых торчали чисто вымытые босые ноги. Человек этот не спал и пристально смотрел на вошедшего.

Федя поклонился, шаркнул ножкой и, вынув пальцем изо рта масло, показал его лежащему человеку.

- Полтора, - сказал хозяин комнаты, не меняя позы.

- Маловато, - сказал Федя.

- Хватит, - сказал хозяин комнаты.

- Ну ладно, - сказал Федя и, сняв масло с пальца, положил его на полку.

- За деньгами придешь завтра утром, сказал хозяин.

- Ой,что вы! - вскричал Федя. - Мне ведь их сейчас нужно. И ведь полтора рубля всего...

- Пошел вон, - сухо сказал хозяин, и Федя на цыпочках выбежал из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

28. АНЕКДОТЫ ИЗ ЖИЗНИ ПУШКИНА

1. Пушкин был поэтом и все что-то писал. Однажды Жуковский застал его за писанием и громко воскликнул:

- Да никако ты писака!

С тех пор Пушкин очень полюбил Жуковского и стал называть его по-приятельски Жуковым.

2. Как известно, у Пушкина никогда не росла борода. Пушкин очень этим мучился и всегда завидовал Захарьину, у которого, наоборот, борода росла вполне прилично. "У него растет, а у меня не растет", - частенько говаривал Пушкин, показывая ногтями на Захарьина. И всегда был прав.

3. Однажды Петрушевский сломал свои часы и послал за Пушкиным. Пушкин пришел, осмотрел часы Петрушевского и положил их обратно на стол. "Что скажешь, брат Пушкин?" спросил Петрушевский. "Стоп машина", - сказал Пушкин.

4. Когда Пушкин сломал себе ноги, то стал передвигаться на колесах. Друзья любили дразнить Пушкина и хватали его за эти колеса. Пушкин злился и писал про друзей ругательные стихи. Эти стихи он называл "эпиграммами".

5. Лето 1829 года Пушкин провел в деревне. Он вставал рано утром, выпивал жбан парного молока и бежал к реке купаться. Выкупавшись в реке, Пушкин ложился на траву и спал до обеда. После обеда Пушкин спал в гамаке. При встрече с вонючими мужиками Пушкин кивал им головой и зажимал пальцами свой нос. А вонючие мужики ломали свои шапки и говорили: "Это ничаво".