Лариса Матрос - Литературные рецензии и обзоры Страница 6

Взаимсвязь произведений, собранных в этом выпуске, представляется мне обобщенным выражением инстинкта самосохранения присущего всему живому на земле, и в том числе человеку. Классик социологии Питирим Сорокин об этом инстинкте пишет следующее: " Когда наступает опасность для жизни, то есть когда этот инстинкт начинает работать, его влияние сказывается прежде всего на ходе физиологических процессов и в области течения мыслий и представений (выделено мной-Л.М.) Всеохватывающее ощущение опасности распада связи времен, с моей точки зрения, явилось причиной уникального явления в этом журнале - почти дословного совпадения выражения "течения мыслей и представлений" об этой опасности разными авторами в разных произведениях. Например, при чтении эссе Дианы Немировской "Монолог", рассказа Петра Межирицкого "Сдвиг по фазе", Юрия Герта "Шоколадка" создается впечатление, что они вышли из-под пера одного автора. Проникновенным описанием психофизиологического процесса ухода из жизни близких людей авторы как бы погружаются в это состояние, "пропуская" себя через них, сопереживая близким в момент их прощаия с жизнью. Это позволяет не только с жестоким самобичеванием выразить покаяние за недоданные любовь, внимание, благодарность ушедшим, но и обратиться с назиданием к будущим поколениям.

Герой повести Петра Межирицкого работает над переводом на русский язык описания лазерно-оптического прибора, основанного на принципе фазового сдвига волны. В силу различных драматических коллизий "сдвиг по фазе" происходит в сознаии героя. В нем пробуждается потребность в переоценке ценностей, он хочет ответить на вопрос: "Зачем прожита жизнь? Не забываем ли мы в суете о том, что теряя семейные связи, гонимся за сомнительным счастьем дожить до старсти и быть помещенным в приют?"

Будут ли наши потомки предаваться воспоминаниям подобно тем, о которых пишет Яков Лотовский- о семейных вечерах детства, Евгения Райхман о бабушках, Диана Немировская -о маме, Евгения Жиглевич - о семье?....

Говорят, что человек остается жить столько, сколько хранится о нем память. Но если мы, простые смертные, не оставили великих произведений и еще чего-то значимого для человечества, то что будет напоминать о нас в будущем нашим потомкам?! Старые фотографии! Сохраненные мамами, бабушками, пробабушками

через революции и войны, в сундучках и коробочках, в бумажных марлевых мешочках - эти пожелтевшие, облупившиеся свидетельства жизни тех, от кого "мы есть пошли". Оживленные передаваемыми из уст в уста, из поколения в поколение рассказами, они продлевают их жизнь в нашей памяти среди нас и передают нам их бесценный опыт.

Но вот, рассказ Юрия Герта достоверно и актуально предупреждает нас о том, что может случиться так, что наши фотографии никто разглядывать не будет, ибо они ни о чем никому не будет говорить. Держа в руках фотографии, переданные сестрой бабушки, навестить которую в ее предсмертные часы он приехал, герой рассказа задумался:- " Что я расскажу о них своей дочери, если уже сейчас все перепуталось, перемешалось у меня в голове?"

Не это ли предупреждение должно у каждого из нас пробудить инстинкт самосохранения?!

В современной философии медицины и биологиии проблема взаимодействия социального и биологического в человеке явлляется одной из ключевых. С моей точки зрения, новые аспекты она обрела в связи с , так называемой нетрадиционной сексульной ориентацией, которая сегодня приобрела масштабы с непредсказуемыми последствиями.

Успенская в рассказе "Я- Флоранс" без претензий на включение в охватывающую мировое сообщество ученых дискуссию, говорит о том, как социальные условия становления личности человека определяют психофизиологические процессы его жизнедеятельности, влияют на все аспеты поведения ( в том числе сексуального), определяют его судьбу. Героиня рассказа Флоранс , потеряв в детстве родителей, выросла в атмосфере, где подавлялась нежность, красота,- все, что могло развить в ней женственность. Когда угнетается и подавляется душа, начинает доминировать тело. И героиня констатирует: "...я сама терялась в своем теле, с моими ощущениями бесприютности, сиротства и с моими черными мыслями..." .И встретив с первую, проявившую к ней заботу, теплоту и внимание женщину, Флоренс начинает ощущать в себе мужчину и страстно, нежно, восторденно влюбляется в нее. Мне весьма импонирует то, что понимая свою героиню, сочувствуя ей, автор рассказа не оценивает ее состояние как норму и, рисуя перипетии ее жизни, определяет механизм излечения от этой болезни. Флоренс выходит амуж, но вскоре уступает натиску мужского начала в себе и решает уйти от мужа, чтобы обрести гаромнию в своей жизни. Но она еще не осознает, что именно доброта мужа, его внимание к ней как к женщине, его любовь к ней и к их ребенку сделали свое дело- вновь пробудили в ней женщину и стремление бороться за женское достоинство и независимость.

Порой уровень обобщения мотивов поведения героя, его взаимодействия с окружающей действительностью, достигает такой глубины, что по философской нагрузке произведение может превзойти замысел автора. К такого рода примерам, я бы отнесла полный драматизма рассказ Михалевича- Каплана "Чашка кофе". Он занимает чуть более страницы, главный герой -человеческое достоинство. Прописное "Жизнь-это борьба" не всегда означает "Борьба- это жизнь". Речь идет об опустившемся бездомном, который расположился у входа в кампании, где работает очевидец истории, от имени которого ведется рассказ . Но вот в кампании происходит забастовка- противостояние между работниками и администрацией. Единство, смелость, независимость, чувство собственного достоинства, проявленные бастующими для утверждения своих прав, сообщили опустившемуся человеку энергию борьбы за свое собственное достоинство и в этой борьбе он одерживает победу.

Кульминацией рассказа Якова Липковича "Капитан Максимов" также является борьба за достоинство, в данном случае - национальное. Пожалуй, самое сильное впечатение оставляет финал рассказа: спустя многие годы герой (автор), уже живя в Америке, включает телевизор и в программе из России видит давнего ( со времен войны) оскорбителя своих национальных чувств в толпе демонстрантов. " И тут мы встретились взглядвами,- пишет автор,-... Он словно. с экрана через моря и океаны вдруг увидел меня- своего старого врага и друга. Увидел и задохнулся от возмущения...".

Люди не должны забывать трагичские страницы истории, то страшное, что разрушало души ненавистью и злобой. Но все же хотелось бы, чтобы "через годы, через расстоянья" не злость и ненависть, а песня оставалась с человеком. И проникнутое добром и интернационализмом произведение Михаила Кубланова " Дорога на Гегард" дает основу для оптимизма а сей счет.

В филиганном произведении Василия Яновсого "Из дневника неизвестного" попытка глубокого проникновения в психологическое состояние героя влечет необходимость сочетания реалий с мистикой, что позволяет достичь впечатляющего эффекта познания. Крайне эмоционально переданы глубинные психологические механизмы переживания своей вины и ощущение необратимсти нравственного наказания, когда герою представляется, что любимая женщина, которой он только что изменил, спасаясь от одиноества, оказывается с ним в постели (догадавшись обо всем), где только что была другая...

Размышлениями о сути нашего бытия, о смысле жизни полон интересный и глубокий рассказ Шраера-Петрова "Ураган по имени Боб". Однако, на мой взгляд, здесь совершенно лишним и неправомерно притянутм является сопоставление урагана с путчем 1991 г. в Москве, а бармен, не покинувший в час урагана свой бар, сравнивается с "самым главным, который начал все менять и перестраивать и бросил страну в такое опасное время", чтоб отдохнуть в Крыму. В целом рассказ привлекает попыткой осмысления сути нашего бытия и призывом к осмыслению того, что мы -люди- часто в суете жизни теряем ощущение цели, потому не в состоянии радоваться красоте жизни как таковой. Читая это произведение, невольно, еще и еще раз хочется задать вопрос: "Может прав был Пушкин, говоря, что "на свете счастья нет, но есть покой и воля"? Но ведь и "покой нам только снится", а волю мы тоже часто понимаем как анархию и бесцельность, нашу же волю ограничивающие.

Особенность этого выпуска "Побережья в том, что некоторые из его произведений, собранные под этой обложкой, задают планку- уровень, с которым несовместимо все низкопробное, легковесное. К числу таковых я бы отнесла глубоко философское произведение Дмитрия Шляпентоха "Паучок" и рассказ Нины Берберовой "Аргентина".

Огромным достоинством "Побережеья" является весь настрой альманаха по отношению к людям творчества, стремление как можно глубже и иллюстративней представить читателям их вклад в культуру..Это не только замечательная страница, посвященная Иосифу Бродскому, и прекрасные иллюстрации известных художников, в том числе Эрнста Неизвестного, но и весь раздел "Литературоведение и эстетика".