Сергей Семенов - Солдатка Страница 6

– Марья Ивановна, голубушка! ..

На другой день, действительно, хозяйка свела Агафью к какой-то барыне. Та поглядела не нее, спросила, за сколько заложены вещи ее и сколько она хозяйке должна, и когда Агафья рассказала, она взяла у ней квитанцию от заложенных вещей и обещала выкупить, потом заплатила долг хозяйке и велела перебираться к ней. Агафья поблагодарила барыню и, не помня себя от радости, начала перебираться. Перебралась, барыня подарила ей два нарядных платья и велела примерить их, а вечером что она должна делать показала. Увидела Агафья, что она попала из огня да в полымя. Не взвидела свету Агафья, сгоряча-то хотела уходить, так и хозяйке объявила. Та сказала, что она ей не препятствует, только пусть она заплатит ей, что она потратила на нее.

Агафья поняла, что она попала в кабалу.

"Ну,- подумала она,- отгуляла я теперь на вольной волюшке, не вернуться мне теперь отсюда никогда!" И как вспомнила она про мужа, про свою мать-старуху, про тетку Мавру, то такая тоска ее охватила, хоть руки на себя накладывай.

Новые подруги Агафьи видят, что она грустит очень, стали ее всячески развлекать, велели почаще со двора ходить, да и здесь ни в чем не отказывать.

Хозяйка на первых порах все ей допускала брать: и вина, и папирос, и со двора позволяла ходить; только писали все это ей в счет втридорога. Но дальше – больше, хозяйка стала скупей, не стала, чего просила Агафья, отпускать, ворчала, что дела плохи, что девушки плохо стараются о том, чтобы гости денег побольше в заведении проживали.

Прошло несколько времени. Однажды утром стали куда- то справляться все девушки, велели и Агафье одеваться.

– Куда это мы пойдем? – спрашивает Агафья.

– На смотр,- сказала ей одна девка.

Агафья сначала не поняла.

– На какой смотр? – спросила она.

– А ты не знаешь? Вот тебе расскажу. Соберут нас со всех заведений, выведут на площадь, будет нас глядеть принц заморский. И какая понравится, ту он за себя замуж возьмет и в свою землю увезет.

Все девки так и прыснули со смеху. Видит Агафья, что смеются над ней, не стала больше допытываться. Оделись девки, вышли на улицу и пошли через бульвар, к части. Видит Агафья, что много таких же артелей идут, и стала догадываться, куда их гонят.

Пришли девки в часть, столпились в одной комнате. Стали они одна за одной уходить в соседнюю комнату, а потом опять уходить. Дошла очередь до Агафьи.

– Ну, ступай! – Сказала ей одна девка.

– Куда?

– К доктору, дура!

– Зачем?

– На смотр, не больна ли ты?

– Я ничего, слава богу, здорова.

– Да все-таки покажись, дьявол, чего уперлась-то?ґ и девка толкнула ее в дверь.

Пришла Агафья с осмотра, бросилась на постель да так и замерла. "Господи,- думает она,- до чего дошла-то я, до чего дожила! Сраму сколько! Весь век так! .. "

Заметили девки, что не в себе Агафья, стали смеяться.

– Вишь,- говорят,- баба-то как заробела, испугалась доктора.

Стала одна девка утешать Агафью:

– Будет, Гаша, оставь! О чем плакать-то? Привыкай! Ау! Знать, судьба наша такая. Все и мы честными были ґ да сплыли … Не плачь,- перемелется, мука будет. Поди лучше выпей.

Прошла неделя, месяц и год. Обжилась Агафья в заведении, стала, как и товарки, отчаянная; научилась она у них всему, что они знали; узнала, как гостей сонных обирать. Придет гость какой-нибудь пьяненький, займется с ним Агафья, подпоит его и поведет к себе. Как заснет гость, начнет Агафья одежду его обшаривать, немного денег оставит, а остальные возьмет себе. Встанет гость, хватится денег, начнет спрашивать; забожится Агафья, заклянется:

– Знать не знаю, ведать не ведаю, это ты сам где-нибудь пьяный истратил …

Большею частью сходили с рун: девкам такие проделки.

Все деньги, которые они отбирали от гостей, шли на пропой или на прогул. Отпросятся они со двора, нарядятся и закутят так, что насилу домой попадут.

Заглохла душа у Агафьи, позабыла она все прежнее хорошее, и если ей вспоминалось что, то старалась она прогнать эти воспоминания и заглушить их водкой.

Был какой-то большой праздник, гостей в заведении было много. Толпились они с утра до вечера и не давали покоя девкам. Только на рассвете стало просторнее. На другой день проснулась Агафья поздно; стала вставать с постели и почувствовала, что ей нездоровится что-то.

А в деревне, где жил Агафьин свекор, жизнь шла своим чередом. Правда, в доме свекра произошли некоторые перемены; но такие перемены были обычны.

От них отделился старший сын, потом они выдали замуж девку. Людей стало меньше, но и расходов меньше, а как у них хозяйство было хорошее, то они концы с концами сводили легко.

Уже прошло четыре года, как, Егора отдали в солдаты. Один раз осенью, в праздник, перед вечером, только сели старики за чай, слышат – кто-то подъехал ко двору. Поглядел Степан в окно, видит – солдат с повозки слезает. Узнал старик сына, обрадовался, вышел встречать его. Вошел Егор в избу, помолился на образа и стал здороваться. Поздоровался, помолился и сел за чай. Стали его отец с матерью расспрашивать, как служил, что видел. Обо всем рассказал Егор. Наконец, спросил он об Агафье.

Вздохнул старик, нахмурилась старуха и проворчала:

– Охота тебе, сынок, о ней спрашивать! Еще когда я говорила, что негодница она,- по-моему и вышло: в Москве живет, в разгульный дом попала!

Бледный стал Егор, опустил голову на руки и заплакал.

– Ну, спасибо вам, батюшка и матушка! Одолжили! Сберегли своему сыну жену честную! Аль я вам не радетель был? Аль не почитал вас? Неужели хлеба пожалели?

Стала утешать его Татьяна:

– И-и, будет тебе, сынок убиваться-то! Не стоит она этого! Сама виновата, не тужи, родимый!

– Ох, матушка! Легко тебе говорить-то, да мне каково? Знал бы, лучше не женился.

– Знамо, лучше не жениться. Подождал бы до сих пор,ґ може, первый сорт девку взял бы, а то погорячился, поспешил да и наехал с ковшом на брагу …

Еще больней было Егору слышать это обвинение. Зарыдал он:

– Не виновата она, матушка! Ничем она тут не виновата! ..

Захотелось Егору в Москве побывать, с женой увидаться. "Пойду,- думает,- все ей выскажу. Скажу ей, что сгубила она меня, позабыла, как ее любил, какою замуж взял, как от матери защищал, – все выскажу. Стану хлопотать разводную: она пущай живет как хочет, а я на другой женюсь!"

Поехал Егор в Москву, справился, где живет Агафья, и пошел туда. Приходит к заведению и просит дворника жену вызвать. Пошел дворник звать. Выбежала девка какаяґ то и спрашивает:

– Кто Агафью Алексеевну спрашивает?

– Я,- говорит Егор.

– Нет ее здесь: она в больнице с месяц уже.

– В какой больнице?

Растолковала ему девка, где больницу найти и как разыскать ее там, и ушла.

Пошел Егор в больницу, разыскал, спросил, где в такую-то палату пройти.

Указали ему.

– Где тут Агафья Алексеевна лежит? – спросил он у сиделки.

– А тебе что? Ты кто такой?

– Я муж ей. Как она у вас?

– Совсем плоха: горячка прикинулась. Сегодня, верно, кончится.

Подвела сиделка Егора к кровати и показала ему головой на больную.

Взглянул Егор и остолбенел. Лежит на кровати навзничь женщина. Глаза кровью налились, смотрит как помешанная; руки голые откинуты за голову.

Не верил Егор, что это Агафья. Посмотрел на черную доску над постелью; видит – ее имя написано. Сжалось сердце у Егора, стало ему жалко жену так что слезы к горлу подступили.

– Агафья! – окликнул он больную.

Не шевельнулась она.

Крикнул он погромче:

– Агафья!

Вздрогнула всем телом Агафья, стала вглядываться в него. С минуту она как будто не узнавала его, потом вскрикнула, рванулась вперед и повалилась опять на постель.

Подскочили сиделки, стали ощупывать.

Агафья умерла.

1889 г.