Вежливый человек - Олег Александрович Сабанов Страница 6

возлагал вину за непростительную медлительность с вызовом врачебной бригады нуждающемуся в срочной медицинской помощи Сергею. Ему пришлось вернуться домой, чтобы умыться и надеть чистую майку вместо порванной с пятнами собственной крови из разбитого носа. Никакого смысла ввязываться в драку со спившимися попрошайками не было, однако безрассудная пьяная злоба, всклокотавшая в нем из-за бессилия перед трагическими и необъяснимо-пугающими событиями вчерашнего дня, искала выход. Стасик прекрасно знал, что даже выпивающие «на хате» алкаши, прежде чем вызвать неотложку, стараются вынести к подъезду испустившего дух или просто потерявшего сознание собутыльника, дабы не «светить» лишний раз свое логово и самих себя. Однако в смерти лучшего приятеля он все равно винил именно этих тяжело больных людей с изуродованными понятиями о морали и нравственности. Их радушная компания теперь представлялась сборищем человекообразных монстров, куда его заманила какая-то дьявольская сила.

Тем временем денежная заначка неумолимо иссякала, отчего ее учредителя все чаще одолевали мрачные мысли о близящейся развязке. Стремясь нащупать выход из создавшегося тупика, Стасик поставил себе задачу понемногу сокращать потребление огненной жидкости, постепенно увеличивая интервалы между ее принятиями. Начавшийся в тот же день вынужденный эксперимент уже последующей ночью закончился полным провалом. Так и не сумевший уснуть из-за недостаточного насыщения алкоголем Станислав, пребывал в беспричинном тревожном предчувствии, ощущая бешеный пульс выпрыгивающего из груди сердца и вздрагивая от малейшего шороха. Удалось задремать лишь поздним вечером после проглоченной таблетки седативного препарата, однако через пару часов волей-неволей пришлось вставать и плестись в кухню, чтобы унять мучившую сквозь зыбкий сон жажду. Нахлебавшись ледяной воды из-под крана, Стас подошел к окну и оторопел. Внизу у подъезда на лавочке, держа перед собой в руках книгу и время от времени перелистывая ее страницы, сидел тот странный тип с остановки, рассыпавшийся в извинениях из-за своего загадочного звонка. Даже с высоты четвертого этажа хорошо различались прилизанные набок жидкие волосы, не говоря о заправленной в темные брюки светлой рубашке с длинным рукавом. Учитывая очевидную расслабленность тщедушной фигуры, подходящую разве что домашнему уюту, особенно пугающе выглядела его поглощенность книгой, несмотря на никак не способствующий чтению тусклый фонарный свет.

Упавшее в благодатную почву расшатанной нервной системы зерно смятения, стало быстро прорастать паникой, принуждая больное воображение громоздить одну ужаснее другой версии и леденящие кровь догадки. Единственной защитной реакцией на неконтролируемый приступ оказался выработанный в течение последних дней рефлекс, подчиняясь которому Стасик машинально полез в холодильник, судорожно сжал запотевшее стекло бутылки дрожащей ладонью, свинтил крышку и, жадно присосавшись к горлышку, сделал несколько шумных глотков. Отдышавшись и постояв немного посреди тесноты темной кухни, он ясно ощутил, как истончающаяся ткань опутавшего его ужаса постепенно расползается, унося вместе с собой скованность мышц тела. Вскоре остававшуюся тревогу окончательно сменило относительное спокойствие, а после дополнительного большого глотка вернулась утренняя злоба на всех и вся вместе с безрассудством. Недолго думая, Станислав натянул на себя майку со штанами, надел сандалии и через минуту спустился к входу в подъезд. Восседающий на лавке парень лет двадцати с планшетом в руках, не имеющий ничего общего кроме худобы и зачесанных набок волос с таинственным незнакомцем, даже не удостоил взглядом заросшего щетиной мужика, выскочившего из металлической двери, будто ошпаренный. Осознав злую шутку своего искаженного от пьянства восприятия, Стас вернулся в квартиру, врубил телевизор и вновь повалился на тахту. Перед тем, как забыться тяжелым алкогольным сном, он со спокойствием обреченного признал очевидный провал попытки начать выбираться из глубокой ямы, которую сам себе сдуру вырыл.

Следующим днем Стасику во что бы то ни стало надо было сходить за хлебом или лапшой быстрого приготовления, поскольку умирать с голода до того, как закончатся деньги на выпивку, в его планы пока не входило. С утра зарядил моросящий дождь. Несмотря на пасмурную серость за заплаканным каплями окном, Станислав решил не откладывать поход в магазин на более поздние часы, справедливо опасаясь быстро наклюкаться. Когда он, набросив невесомую ветровку, уже отворял входную дверь, мелодией популярного мессенджера зазвонил заряжающийся на полу рядом с тахтой телефон, принудив его, чертыхаясь, возвратиться в комнату. Номер оказался скрыт, что сразу же вызвало тревожные ассоциации, участившие сердцебиение.

— Алло, — настороженно вымолвил Стасик, приняв вызов.

— Доброе утро, Станислав Владимирович! Жутко неудобно беспокоить вас, но экстраординарные обстоятельства вынудили меня сделать это, — тактично произнес негромкий мужской голос, по чьей интонации безошибочно угадывался тип с остановки.

Не боясь попасть в просак, если звонящий окажется кем-то другим, Стас нарочито грубо крикнул в трубку:

— Может, представишься для начала и перестанешь ломать комедию!

— На форзаце книги вашего скончавшегося друга записан телефон его дочери, — продолжил загадочный незнакомец, проигнорировав обращенное к нему требование. — Если вам дорога память о нем, то свяжитесь с Анютой и объясните девочке, что купленный папой подарок ко дню ее рождения находится в кармане его зимней куртки. Сергей был бы вам очень признателен…

— Вы кто ему, родственник? — перебил анонима окончательно вышедший из себя Станислав.

— Нет, я просто доброжелатель, — сухо ответил он.

— Слушай сюда, доброжелатель! — взорвался Стасик. — Лучше сразу объясни толком, откуда ты взял мой телефон, иначе я обязательно тебя найду и…

Однако сообщить анониму подробности ожидающей его расправы в случае нежелания изъясняться не удалось, так как связь резко прервалась. Стас какое-то время метался в нервном возбуждении по квартире, натыкаясь на косяки и опрокидывая табуреты, а немного остыл только после внеочередной порции водки. «Разыщу, из-под земли достану, — вслух внушал он самому себе в пьяной злобе. — Никому не позволю играть со мной в игры!».

Ему вдруг стало очень душно и неимоверно тесно в четырех стенах своей городской берлоги, поэтому Станислав бросил в пакет с логотипом супермаркета непочатую бутылку, вышел из дома во двор и зашагал неизвестно куда, напрочь забыв о хлебе. Оказавшись вскоре на широком проспекте, он завидел невдалеке сразу несколько стоявших в ряд остановочных павильонов, схожих как две капли воды с тем, у которого позавчера извинялся перед ним анонимный доброхот. Ожидающих пассажиров было совсем немного, зато в непосредственной близости от прозрачных стен павильонов то и дело останавливался общественный транспорт. Увидев подошедший автобус, Стас ускорил шаг и вскоре поднялся в его чистенький салон с двумя рядами кресел вдоль каждой из сторон. Почему его потянуло сюда словно магнитом, осталось загадкой, решить которую не представлялось возможным. Усевшись у окна, он уткнулся лбом в прохладное стекло и с началом движения стал пристально всматриваться в открывающиеся взору городские пейзажи. Немноголюдные под свинцовыми тучами улицы сменялись пустынными скверами и площадками перед административными зданиями, темные