Очень приятно, Вила́ры - Леони Вебер Страница 6

Пока служащий пополнял карточку, папа решил поговорить с ним о наболевшем.

– Ваши дурацкие карточки не работают в городских автобусах, – гаркнул он так, что несколько школьников в очереди за нами подскочили.

– Это не наши карточки дурацкие, а автоматы в автобусах, – спокойно сказал служащий, стуча по клавиатуре.

– Вот именно! – размахивая руками, папа пересказал ту историю, при воспоминании о которой я вся краснела.

Служащий слегка кивал, похоже, его не впечатлял драматизм ситуации.

– Но знаете, что я сделал?! Я взял и поскандалил с водителем! Да! Я устроил скандал и не побоялся этого! – кричал папа.

Я почувствовала, что на нас все смотрят, и что я снова заливаюсь краской. Лучше бы не понимать французский, не было бы стыдно за эту чушь. А тем временем папа повернулся так, чтобы его видели и работники, и люди в очереди и закричал еще громче:

– И я могу сказать вам с уверенностью: если такое еще раз повториться, я этих придурков поубиваю! Да! Вы слышите, как я говорю?! Я называю водителей автобусов придурками и не боюсь этого! – и он стукнул кулаком по стойке, так, что школьники опять подпрыгнули.

Служащий еле сдерживал смех, я видела, что его губы растягиваются почти как у тех парней, что проводили нам интернет, да и у всех людей, которым когда-либо приходилось контактировать с папой.

Работник протянул мне карточку:

– Вот, с 1 по 30 ноября.

– А почему по 30? – с ужасом спросил папа. – Я же заплатил все 77 евро.

– Ну потому что в ноябре тридцать дней, – едва скрывая насмешку ответил служащий.

Папа рассмеялся своим громовым смехом и снова стукнул кулаком по стойке:

– Точно, а я и забыл.

Не стоит удивляться этому, папа живет в своей норе, а потому не замечает, что там в мире, и какой вообще сегодня день.

После обеда у отца улучшилось настроение, и я решила завести разговор про куртку во время нашей обычной дневной прогулки.

Мы вышли за село и я изо всех сил старалась решиться. Тем временем папа не замолкал ни на минуту, главной темой его беседы было желание отправить меня обратно к маме, ведь он очень устал. После того, как он в пятый раз спросил, точно ли я не хочу на родину и перечислил плюсы жизни там и минусы жизни тут, воцарилась тишина. Я повторила в голове все нужные мне слова на французском и четко произнесла:

– Папа, мне нужно сказать тебе кое-что очень важное. Пожалуйста, слушай меня очень внимательно.

Отец повернулся ко мне с радостным лицом, улыбка до ушей. Я сразу сообразила в чем дело. Он решил, что я хочу заявить о своем желании уехать к маме.

– В общем, завтра мы с Аней пойдем в магазин, и я хочу взять другую электричку, приехать часа на два позже.

На лице отца отразилось непонимание.

– Ты же помнишь Аню?

– Ну конечно, – уверенно ответил он, хотя я сомневалась в его знаниях.

– Так мне можно приехать позже?

– Ну ладно, мне то что, – сразу огорчился папа. А ведь я еще не перешла к самому страшному.

– Как ты знаешь, мне нужна новая куртка, и в этом магазине я хочу ее посмотреть.

– И?

– Было бы неплохо, если бы ты дал мне где-то сто евро, вдруг я…

– Нет! – закричал он не дав мне договорить. – Ты что, офигела? Сто евро?! Езжай куда хочешь, но денег я тебе не дам!

– Но мне они нужны. Вдруг я увижу что-то.

– Какого черта ты не привезла куртку с собой? – кричал папа.

– Потому что она старая и не влезла в чемодан! – закричала я.

– Так не нужно было это барахло с собой тащить, книги, ноутбук, положила бы вместо них куртку.

– Ну пожалуйста! – взмолилась я.

– Да я разорен, ты понимаешь это или нет? У меня нету ни копейки, я все трачу на тебя, я разорен!

Папа забегал туда сюда по парковке за нашим поселком, держась за голову и приговаривая:

– Подумать только, сто евро, сто евро.

Минут через пять он подошел ко мне.

– Хорошо, я дам тебе сто евро. И не смей их потратить на какую-то ерунду, или отправить своей матери. И оставь меня в покое, у меня стресс, с тобой так много забот.

– Спасибо, – выдавила я из себя.

– Подумать только, сто евро. Я разорен. А твоя мать когда-то говорила, что я ничего не делаю для дочери. Посмотри, сколько я даю тебе денег, – говорил отец всю обратную дорогу.

Дома он торжественно вручил мне купюру Я спрятала ее в кошелек и радостно подумала, что весь этот цирк закончился, но нет, я ошиблась.

Во время ужина папа сел напротив меня за столом и важно проговорил:

– Сейчас я скажу тебе очень важные вещи. Я проведу тебе лекцию по безопасности.

Я подумала, что лекция по безопасности в 18 лет – немного поздновато, не находите? Но решила промолчать. Зря, потому что отец начал нести что-то странное.

– Я хочу, чтобы ты ни в коем случае не заходила домой к этой девице, как там ее…

– Аня.

– Ну да, именно к ней. Не смей к ней приходить. Потому что люди вокруг очень опасные, а она вообще какая-то крайне подозрительная личность, еще убьет тебя вместе со своей семьей, а сто евро себе заберут. Так что не смей бывать у нее в гостях!

– Хорошо, – я с трудом удержалась от закатывания глаз к потолку.

Кажется, папа понял, что лекция не возымела достаточно устрашающего эффекта, а потому, размахивая руками, продолжил:

– Недавно во Франции студента убили его друзья. С тобой тоже может такое случится.

– Но дома я ходила в гости к своим друзьям, и все еще жива.

– Знаешь, что ты там делала в своей стране меня не волнует. Там была твоя мать, это ее проблемы. А ты представляешь, что будет, если с тобой что-то случиться здесь? – папа сделал большие глаза и с трудом вымолвил свой самый худший кошмар: – Твоя мать приедет сюда, скажет, что я плохой отец и убьет меня.

– Пап, мы просто идем по магазинам. Я не пойду к ней домой, – покорилась я, зная, насколько для батьки важно, чтобы все вокруг считали его великолепным отцом, пусть он сам таковым и не является.

– А вообще, я не знаю, как ты от этого торгового центра доберешься назад до вокзала.